Самая темная ложь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 32

• Предыдущая
• 32/100
• Следующая

Когда Скарлет села и открыла глаза на совершенно изменившийся вечер, она понятия не имела, чего ожидать. После ее "у нас был сын" новости, Гидеон основнательно впал в шок. Он был тихим, замкнутым, и она не стала продолжать своих нападок, потому что хотела, чтобы он успел переварить ошеломительную новость.

Однако, прежде чем он успел это сделать, взошло солнце, и она заснула, растворившись в своем демоне. Она слишком отвлеклась от участия в их повседневной жуткой игре и даже не знала, кто станет следующей целью.

"Это ложь? Не отвечай мне!"

Слова ударили её, и она резко подобралась. Гидеон не увёз её из леса. Деревья ещё окружали её, птицы и насекомые по-прежнему пели. Весна удерживала свои позиции, и туман кое-где ещё виднелся. Но не пробивались солнечные лучи, не фиолетовое небо, только толстое одеяло из темных, тяжелых облаков. Надвигалась буря.

И не одна.

Гидеона окружала тень. Но тени не мешали её взгляду проникать сквозь их завесу. Его синие волосы намокли и прилипли ко лбу, щекам, но по-прежнему великолепно прочерчивая напряженные линии от висков ко рту. Его глаза словно лазеры, без усилий проникли за психические щиты, которыми она окружила себя. Выражение его лица было собранным, жестоким, хмурым.

Он стоял перед ней с кинжалом в каждой руке.

Дыхание у нее в горле вдруг перехватило, она провела взглядом по своему телу. На руках или ногах не было оков, а её платье – целым. Не было ни одного пятнышка крови, которое указавало бы, что он навредил ей.

Ладно. Итак. Он не набросился на неё в приступе ярости. Значит ли это, он может уйти, не спросив: "И кто не ты сегодня?" Значит ли это, он может уйти не поцеловав её после пробуждения?

Боги, его поцелуй. Она подняла руку и очертила пальцами губя. Губы, которые ещё горели. Его язык врывался, забирал и отдавал. Забрал столько страсти. Отдал столько удовольствия. Его руки были везде, касаясь ее, изучая ее. И его тело, такое тяжелое и горячее напротив её, возносило её к небесам. Пойманную, всё ещё беспомощную, но беззаботную, потому что с ней был её мужчина. мужчина, который любит ее.

Она так давно она поддавалась требованиям своего тела. Так давно не теряла контроля. Гидеон, казалось, его не терял. Нет, он, казалось, наслаждался им. Он кончил ей на живот и вел себя с ней так, словно они по-прежнему были парой.

После всего, она бы хотела прижаться к нему. Она хотела бы поцеловать его в шею и вдохнуть его мускусный запах. Она хотела бы рассказать все секреты, говорить обо всём, как они когда-то делали.

Но она знала его, знала мужчину, который и понятия не имел о том, что она когда-то значила для него. И она знала, вне всякого сомнения, что это его план. Он перенес её из тюрьмы в рай, только ради ответов. Ответов, до которых он попытается докопаться правдами и неправдами.

Он всегда был таким. Приняв решение, Гидеон становился упрямее, чем она. Это раздражало также как и восхищало. Однажды решив, что она станет его женой, он перевернул небо и землю и добился своего. Не взирая на препятствия.

Однако, она не даст так воспользоваться собой. Она не позволит ему думать, что трахнув её разок – или почти трахнув – может добиться своей цели.

"Скар. Ты не бесишь меня просто адски. Не обращай на меня внимания." Он бросил один из кинжалов смертельным движением запястья. "Не рассказывай мне о том, чего я знать не хочу."

Скарлет напряглась, следя за полетом лезвия. Его кончик вошел в ствол дерева, вибрируя. Там были сотни канавок в коре. Похоже, он бросал их весь день.

"Нет," сказала она мягко, снова повернувшись к нему. "Я не врала." Это по-прежнему было то, о чем она не стала бы врать. Никогда. Независимо от причины. Он был – все еще был – самым важным человечком в ее жизни.

Гидеон сделал резкий вздох. "Ты не сказала 'был'. Его имя 'было'. Это значит, что он…он…"

"Он умер," охрипшим голосом прошептала она. "Да."

Настоящая мука исказила черты Гидеона. Может быть ей не следовало говорить ему о мальчике. Иногда ей и самой хотелось не знать, это было слишком больно. Но часть её думала, надеялась, что у Гидеона сохранились воспоминания о его собственном сыне. Воспоминания, которые помогли бы ему вспомнить и его жену.

"Всё. Я не хочу знать всё." Говоря это, он упал на колени и сжал в руке клинок с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. "Пожалуйста."

Когда она увидела, как этот сильный воин превратился в мрачного, убитого горем мужчину, что-то внутри неё оборвалось. Если бы сейчас она рассказала ему всё, то это было бы не из-за секса. А из-за того, что он попросил. По крайней мере, именно так она объясняла эту новую потребность разделить с ним всё.

"Да, хорошо," сказала она, не менее хриплым голосом. Её дыхание было резким, неровным, царапая её грудную клетку. "Я расскажу. Расскажу тебе всё о его жизни и смерти, но ты будешь молчать. Если ты станешь перебивать меня, задавая вопросы, я не смогу продолжить." Эмоции бы задушили её. Она бы не выдержала такого, зарыдала, и ни в коем случаем она не позволит Гидеону увидеть её такой. Это будет достаточно трудно. "Договорились?"

Проходили минуты, но Гидеон по-прежнему молчал. Что творилось в его голове, почему он не решался согласиться, она не знала. Всё что она знала, так это то, что разговаривать о Стиле не было для неё обычным делом. Она не делала этого никогда. Слишком больно. Даже если Гидеон будет молчать, она не уверена, что сможет пройти через это. Определенно не без слез.

Представь, что это история, которую ты просто придумала. Что всё это было не с тобой. Да. Правильно.

Наконец, Гидеон закончил размышлять над проблемами, которые тянуло за собой её требование молчать, и кивнул. Его губы были сжаты в тонкую, жесткую линию, преграждая путь любым словам, которые он мог бы захотеть сказать.

Скарлет глубоко вздохнула, ища в себе силы. Но не нашла их. Она не знала, как начать.

Она оттолкнулась и на дрожащих ногах подошла к дереву, держа кинжал. Гидеон не пытался её остановить, когда она резко всадила наконечник в дерево. Потом она начала ходить, постукивая острым металлом по своему бедру в четком и, он надеялся, успокаивающем ритме. Прохладный, влажный бриз, наполненный ароматами земли и неба, донесся до неё, в то время как ветки и камешки оставляли оставляли порезы на ступнях её ножек.

Просто скажи эти слова. Притворись, притворись, притворись. Ты будешь говорить о чьей-то чужой жизни. О чьем-то чужом сыне. "Я сказала тебе, что беременна, и ты был так счастлив. Ты попросил Зевса освободить меня в обмен на твоё заключение. Он отказал. Тогда ты организовал мой побег. Только меня поймали. Мне дали двадцать ударов плетью прежде чем ты узнал, что мой побег не удался. Они думали, что сломают меня, вынудят рассказать им, кто помог мне. Я не сделала этого." Она бы скорее умерла.

"Боль была терпимой, но я так боялась потерять нашего малыша. Мои сокамерники тоже пытались причинить мне вред, но я боролась сильнее и жестче чем когда-либо и с кем-либо, и скоро мне выделили отдельную, мою собственную камеру, но не для наших…встреч. Вот где я в конце концов родила нашего" – её голос дрогнул "- прекрасного маленького мальчика.

• Предыдущая
• 32/100
• Следующая