Змеелов - Ривера Луис - Страница 15
- Предыдущая
- 15/26
- Следующая
Охотник не отвечал. Слышалось его хриплое дыхание.
— Пожалуйста, не упрямься… Если нужно, я заплачу. Хорошо заплачу. У меня есть деньги. Вы сможете уехать отсюда и поселиться в городе. Вам хватит на новый крепкий дом… Только скажи, где можно найти эту кобру? Видишь, я прошу совсем немного.
На плечо змеелова легла рука девушки. Он оглянулся. Она приложила палец к губам и сделала знак, чтобы он шел за ней.
Они вышли на улицу. Отойдя подальше от дома, девушка остановилась и повернулась к змеелову.
— Он не любит разговаривать об этом, — сказала она.
— Почему?
— Не знаю… Мне кажется, его до сих пор терзает страх. Он даже запрещает просто упоминать ее в разговорах. И никогда не скажет «белая кобра»… И ты лучше не говори этих слов.
— Неужели она так напугала его? Что же может быть страшного в змее? Пускай и в белой?
— Не знаю… А ты разве не боишься их?
— Нет, — змеелов улыбнулся, — я их ловлю. Это мое ремесло.
— Ты змеелов? — спросила девушка.
— Да.
Девушка о чем-то глубоко задумалась. Красивые, словно выведенные углем, брови нахмурились, чистый лоб прорезала морщинка.
— О чем ты думаешь? — спросил змеелов.
— Отец говорил, что однажды должен прийти тот, кто ловит змей… И это будет началом…
— Началом чего?
— Не знаю. И отец, я думаю, тоже не знает. Иногда он начинает бредить. Это очень страшно. Он говорит странные вещи.
— Какие? — Змеелову было не очень интересно слушать о бреде старого охотника. Ему хотелось подольше оставаться наедине с этой девушкой. Слушать ее голос, видеть, как она хмурится, как двигаются ее губы, как она поправляет непослушные короткие волосы…
— Разные… Чаще всего он упоминает о змеелове, с которого все начнется. И еще… — девушка осеклась.
— Что? Почему ты замолчала?
— Еще он говорит о каком-то горбуне.
— О горбуне?
— Да. Вернее, он разговаривает с ним… Потом начинает кричать. Я стараюсь этого не слушать. Сразу выхожу на улицу. Это очень страшно… И никакие травы не помогают. Я не знаю, как ему помочь.
Девушка дрожала, несмотря на жаркое солнце. Змеелову стало жаль ее. Он мягко взял ее руки в свои и чуть сжал. Девушка посмотрела на него и улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы.
— Не бойся, — сказал змеелов, — в конце концов бред — это всего лишь бред. Но мне необходимо поговорить с твоим отцом. И теперь дело даже не в белой кобре. После того, что ты мне рассказала… Постарайся уговорить его. Он тебя послушает?
Девушка пожала плечами и осторожно высвободила руки.
— Не знаю… Когда речь заходит о той истории со змеей, он становится очень упрямым. Но я попробую… Скажи, а тебе правда угрожает опасность?
— Ты о чем? — не понял змеелов.
— Ты сказал, что если не поймаешь эту змею, то умрешь.
— Ах, это! — змеелов усмехнулся. — Да. Так мне сказали. Но получится ли у них это на самом деле, не знаю.
— Хорошо, — серьезно сказала девушка. — Я постараюсь уговорить отца. Я очень постараюсь. Если же он откажется… Я попробую рассказать тебе сама то, что слышала от него. Ты голоден?
— Нет. Еще слишком рано для еды.
— Ну что ж, тогда я пойду к отцу, — в голосе девушке прозвучало облегчение. Ей нечем было накормить гостя. И если бы он согласился, она оказалась бы в неловком положении. — Тебе пока лучше не заходить в дом, извини. С отцом легче разговаривать, когда рядом нет чужих.
— Хорошо. Сейчас мне нужно отлучиться ненадолго. Я приду к дому, когда стемнеет. Надеюсь, у тебя все получится.
— Тогда до вечера, змеелов?
— До вечера.
Девушка повернулась, чтобы уйти, но змеелов, подчиняясь какому-то порыву, легко коснулся рукава ее рубашки. Девушка остановилась, словно ждала этого прикосновения.
— Знаешь… Ты очень красивая. Странно, что я встретил тебя здесь.
Девушка хотела что-то сказать в ответ, но передумала, тряхнула головой и быстро пошла, почти побежала, к дому.
Змеелов быстро шел вдоль русла ручья. Свои вещи он оставил в одном из пустующих домов.
Теперь он шагал налегке, при нем были лишь нож и моток тонкой прочной веревки — все необходимое для охоты в пустыне. Вскоре он увидел то, что искал, — небольшое озерцо с болотистыми берегами, заросшими тростником. Змеелов замедлил шаг. Здесь, если повезет, можно найти что-нибудь повкуснее змей и ящериц. Ему хотелось поймать птицу или небольшую антилопу, чтобы накормить старого охотника и его дочь. Особенно дочь…
Он встречал немало женщин в своей жизни. Очень разных. Все были по-своему красивы. Некоторые даже любили его. Но никогда у него не перехватывало горло от одного прикосновения к одежде женщины. Никогда простое подрагивание губ не заставляло сжиматься его сердце…
Что это, змеелов? — подумал он про себя. Любовь? А стоит ли как-то называть это чувство? К чему слова, змеелов? Слово убивает, оно словно каменный склеп, в котором бьется чувство, и снаружи никто не услышит его крика или стона, который, как это часто случается, кладет конец крику…
Легкое, трепетное прикосновение кончиками пальцев к пульсирующей голубой жилке на шее, запах мокрых после теплого летнего дождя волос, едва уловимое дрожание ресниц, когда губы соприкасаются с губами… Как передать те чувства, которые будят в нас эти, казалось бы, совсем обычные, но абсолютно непостижимые при всей своей простоте вещи?! Да и стоит ли произносить какие-то слова… Шелест дождя в буйной зелени весенней пустыни, отражение полной луны в ночном озере, капелька росы на лепестке — все это говорит гораздо лучше о том чувстве, которое делает нас с окружающим миром единым целым…
Чувство это прозрачно и хрупко, как звук весенней капели; невесомо и тонко, как росчерк перистого облачка на пронзительно синем небе; неуловимо, как тень, и капризно, как маленький ребенок… Оно приходит по-разному, иногда его шаги легки и неслышны, а иногда оно наотмашь бьет по нервам, разнося твой маленький уютный мирок в клочья, не оставляя от него камня на камне… Оно может быть ласковым, как теплое море, и жестоким, словно удар ножом в подребье, спокойным и тихим, как майский вечер, и бурным, сметающим все на своем пути… Но оно всегда желанно, необходимо, как воздух, и та боль, которую всегда несет это чувство, не пугает, а воспринимается как величайший подарок судьбы, ибо лучше носить в сердце эту боль, чем постоянно чувствовать холодок пустоты в левой стороне груди…
Так думал змеелов, пробираясь топким берегом озера. Он и сам не ожидал от себя подобных мыслей. Он был удивлен и даже немного напуган. Вдруг, совершенно неожиданно, он столкнулся с чем-то совершенно незнакомым. И неуловимо переменился сам. Он больше не знал себя. Его мир рухнул, как рушится домик из песка под яростными ударами ветра.
Наверное, в этом и заключается секрет: нужно потерять себя, чтобы стать чем-то новым, подумал змеелов. Просто мало кто на это может отважиться. Но если набраться смелости, то действительно можно найти новый путь. Путь, у которого будет сердце.
— Ладно, змеелов, давай-ка ты займешься делом. Если у тебя хватит мужества, ты примешь это чувство. Но это будет потом. У тебя будет время подумать. Сейчас ты должен удачно поохотиться, чтобы накормить охотника и его дочь. Так что думай об этом. Все остальное — потом, — сказал себе шепотом змеелов.
Он уже давно заприметил двух песчаных тетеревов, которые расхаживали по берегу озера в поисках пищи. Теперь нужно было соорудить ловушку и заманить птиц в нее.
— Только и всего, — пробормотал змеелов себе под нос. — Только и всего… Ты это делал много раз. Ничего сложного в этом нет. Главное, не позволяй мыслям о девушке мешать тебе. Вообще не думай о ней. Думай об этих жирных тетеревах. Интересно, где они так откормились? Впрочем, это неважно. Главное, что они очень понравятся ей… Стоп. Ты опять? Думай о деле. — Так приговаривал змеелов, мастеря нехитрую ловушку из тонкой бечевки и прута.
Наконец все было готово. Змеелов засел в зарослях тросты и принялся подманивать тетеревов. Он несколько раз подряд плотно прижал тыльную сторону ладони к губам и резко отнял ее, издавая громкий чмокающий звук. Птицы закрутили головами, прислушиваясь. Потом один из тетеревов начал понемногу приближаться к раскинутой змееловом петле. И через несколько томительных минут птица затрепыхалась в ловушке.
- Предыдущая
- 15/26
- Следующая
