Война с готами. О постройках - Кесарийский Прокопий - Страница 35
- Предыдущая
- 35/132
- Следующая
Таковы были тут дела. С теми, кто пришел к нему из Милана, Велизарий послал тысячу исавров и фракийцев. Во главе исавров стоял Энна, а во главе фракийцев — Павел; главным начальником над всеми был Мундила; он вел с собой небольшой отряд щитоносцев Велизария. К ним присоединился и Фиделий, который был префектом дворца. Будучи родом из Милана, он, казалось, был очень подходящим спутником для войска, так как имел известное значение у лигуров. Отплыв из гавани Рима, они пристали к Генуе, являющейся крайним городом Этрурии, очень удобно расположенным на перепутье для тех, кто отправляется к галлам и к испанцам. Оставив там большие корабли, они дальше двинулись сухим путем, положив челноки с кораблей на телеги, чтобы при переходе через По не встретить никаких затруднений. И действительно, они так и перешли через эту реку. Когда же они после перехода через По прибыли к городу Тичино, то вышедшие к ним навстречу готы вступили с ними в бой. Готов было много, это был отборный отряд, так как все варвары, жившие в этой области, спрятали в Тичино самые ценные из своих вещей, как в местечке, обладающем наиболее сильными укреплениями; и потому готы оставили здесь достаточный гарнизон. Произошел сильный бой, и победа осталась за римлянами. Обратив в бегство врагов, римляне многих из них убили и при преследовании чуть было не взяли самого города. С трудом варвары смогли запереть ворота перед лицом наседавших на них врагов. Когда римляне стали удаляться, Фиделий остался позади, зайдя в какой-то из находящихся там храмов, чтобы помолиться. По какой-то случайности его конь упал на передние ноги, так что он сам свалился. Видя его в таком положении, так как он лежал очень близко от укреплений, готы незаметно для неприятелей вышли и убили его. Когда [152] впоследствии Мундила и римляне это заметили, они были охвачены гневом. Затем они прибыли в Милан и без боя заняли его с помощью жителей всей остальной Лигурии. Когда об этом узнал Витигис, он немедленно послал большое войско под начальством Урайи, своего племянника. А Теодеберт, король франков, по его просьбе послал ему во исполнение союзного договора десять тысяч человек, но не франков, а бургундов, чтобы не показалось, что он нарушает свои отношения с императором. Эти бургунды делали вид, будто бы они отправились туда как добровольцы, самостоятельно, а не по приказанию Теодеберта. Соединившись с ними, готы подошли к Милану, чего римляне меньше всего ожидали, и, став лагерем около него, стали его осаждать. Таким образом, римляне не имели времени ввезти сюда продовольствие и тотчас же стали страдать от недостатков предметов первой необходимости. Да и охрана стен состояла не из воинов, так как Мундиле удалось захватить города, которые были очень близки от Милана и имели укрепления, — Бергомон, Ком, Новарию и некоторые другие городки; в них он повсюду поставил достаточные гарнизоны, а сам, имея всего при себе триста человек, остался в Милане, а с ними вместе Энн и Павел. Таким образом, по необходимости сами горожане по очереди несли сторожевую службу на стенах. Таково было положение дел в Лигурии. Окончилась зима, а с ней пришел к концу и третий год войны (537/8), которую описал Прокопий.
13. Около летнего солнцеповорота Велизарий двинулся против Витигиса и войска готов. Оставив немногих в Риме для охраны, всех остальных он повел с собой. Послав небольшие отряды к Тудеру и Клузиуму, он велел им устроить укрепленный лагерь; он собирался следовать за ними и осадить вместе с ними бывших там варваров. Они же, узнав о приближении войска и не желая подвергаться опасности, отправили послов к Велизарию и обещали добровольно сдаться и сдать оба города с условием, что они не подвергнутся никаким насилиям. С его прибытием они в точности выполнили [153] обещание. Выведя оттуда всех готов, Велизарий направил их в Сицилию и в Неаполь, а в Клузиуме и в Тудере поставил гарнизон. Сам он повел войско дальше. В это время Витигис послал другое войско в Ауксим под начальством Вакима, велел им соединиться с бывшими там готами и вместе с ними двинуться против врагов, находящихся в Анконе, и попытаться захватить ее укрепление. Эта Анкона представляет собой скалу, изогнутую под прямым углом, откуда она и получила свое название «Анконы» — «угла»: она больше всего похожа на изогнутый под прямым углом локоть. Она стоит приблизительно на восемьдесят стадий от города Ауксима, для которого она служит гаванью. Самое укрепление и его стены, расположенные в изгибе скалы, находятся в безопасности, а все внекрепостные сооружения (а их очень много) с древних времен не были окружены стенами. Стоявший во главе гарнизона в этом местечке Конон, как только он услыхал, что приближается войско во главе с Вакимом и что оно уже близко, дал пример неразумного решения. Считая делом незначительным, если он сохранит от всяких бедствий укрепление и тех его жителей, которые находились там с воинами, он оставил укрепление почти без войска, выведя его стадий на пять перед городом и выстроив как бы в боевой строй, устроив неглубокую фалангу, но так, чтобы охватить ею всю подошву горы, как будто он делал облаву для охоты. Но когда римляне увидали, что враги намного превосходят их численностью, повернув тыл, они тотчас же бежали в крепость. Бросившиеся их преследовать варвары многих из них, которые не успели скрыться за стенами, на месте убили и, приставив к стенам лестницы, пытались туда проникнуть, а некоторые стали поджигать дома, которые находились вне укреплений. Римляне, жившие и раньше в этой крепости, пораженные создавшимся положением, перед тем открыли ворота с тем, чтобы принять этим путем бегущих без всякого порядка воинов. Когда же они увидали, что варвары очень близко наседают на бегущих, боясь, как бы они вместе с ними не ворвались в укрепление, [154] быстро закрыли ворота, а сверху стен спустили канаты и, на них поднимая кверху бегущих, спасли между прочим и самого Конона. Поднявшиеся по лестнице варвары были готовы в кратчайшее время силою захватить крепость, если бы не нашлось двух людей, совершивших удивительный подвиг: когда враги уже стояли на вершине стен, они с поразительным мужеством столкнули их оттуда. Один из них был телохранителем Велизария, фракиец родом, по имени Улимут, другой же — телохранителем Валериана, массагет родом, Губульгунд. Оба эти человека случайно незадолго перед этим попали на корабле в Аниону. В такой критический момент, отразив мечами тех, которые поднялись на стену, они, сверх всякого ожидания, спасли укрепление; сами же, полумертвые, с истерзанным телом, они тем не менее уехали отсюда.
В это время было дано знать Велизарию, что из Византии прибыл с большим войском Нарзес и находится в Пиценуме. Этот Нарзес был евнухом и хранителем императорских сокровищ; вообще человек острого ума и энергичный более, чем это свойственно евнухам. За ним следовало пять тысяч воинов, распределенных по отдельным отрядам, под командой других; Юстина — начальника иллирийских войск, и другого Нарзеса, который был перебежчиком из Армении, бывшей подвластной персам; он уже давно стал настоящим римлянином со своим братом Аратием, который незадолго перед тем с другим войском прибыл к Велизарию. Следовало за ним две тысячи из племени эрулов, которыми командовал Визанд, Алуит и Фанифей.
14. Я хочу сейчас рассказать, что это за племя эрулы и откуда пришли они в качестве союзников к римлянам. Они жили по ту сторону реки Истра, к северу, и почитали большое количество богов; они считали делом благочестия ублажать их даже человеческими жертвами. Многие их законы и обычаи были совершенно не похожи на законы и обычаи других людей. У них не полагалось стараться продлить жизнь стариков или болящих; но всякий раз, как кого-нибудь из них [155] поражала болезнь или старость, он обязательно должен был просить своих родственников возможно скорее устранить его из числа живых людей. Тогда его родные, навалив большую и высотную кучу дров и положив этого человека на самый ее верх, посылают к нему кого-либо из эрулов, но только не родственника, вооруженного ножом. Полагается, чтобы убийца этого человека не был ему родственником. Когда убийца их родича возвращается к ним, они тотчас же поджигают всю кучу дров, начиная с самого низу. Когда костер потухнет, они, собрав кости, тотчас же предают их земле. После смерти какого-либо эрула, если его жена хочет проявить свое высокое нравственное достоинство и приобрести себе вечную славу, она обязательно должна спустя короткое время удавиться у могилы своего мужа. Если она этого не сделает, то в дальнейшем ей предстоит позор, и со стороны родственников мужа она является отверженной. Таковы-то были обычаи эрулов в древности.
- Предыдущая
- 35/132
- Следующая
