Линия огня - Орехов (Мельник) Василий - Страница 52
- Предыдущая
- 52/73
- Следующая
Патогеныч тут же уловил его мысль и – «Делай – два!» – приник к моей девочке со спины, облапил медвежьей хваткой и ее, и Енота. Стиснул обоих так, что кости захрустели.
– Ногами можешь двигать? – рявкнул он.
– Нет! – пискнула полузадушенная Динка, отчаянно дергая коленками.
Мало груза.
Я шагнул к ним, обхватил приятелей за плечи, плотно прижался к ним. С неосознанной ревностью раздвинул их тела, стремясь хотя бы чуть-чуть прикоснуться к своей девочке. Пятачок жадинки может оказаться не больше полуметра в диаметре, и всем нам непременно надо оказаться на нем, чтобы аномалия наверняка заинтересовалась новыми тяжелыми предметами, появившимися в зоне ее действия.
– Мать вашу, бродяги! – гаркнул Муха. – У вас там что, оргия?!
– Груз! – отозвался Патогеныч. – Иди сюда, родной, ты нам позарез нужен. Сколько весишь, груз?
Муха встревоженно посмотрел на датчик аномалий. Прикинул что-то в уме.
– Вот вы клоуны, – проговорил он, обреченно двинувшись в нашу сторону. – Всех ведь разом накроет…
– Каркай больше! – возмутился я.
Динка змеей извивалась в центре толпы, пытаясь оторвать от асфальта хотя бы одну ногу.
Подлетел Гусь, опередив его, рыбкой нырнул в общую кучу-малу. Рядом с ним вписался Борода. Взвыл Патогеныч, которому москаль от души оттоптал ногу.
– С двух сторон поджимает, – сообщил нам Борода последние новости, которые поведал ему детектор аномалий. – Аномальное поле не только оттуда ползет – с другой стороны тоже, идет клином. Выдавливает нас к колесу. Как специально все, ей-богу!
– Динка, ты как? – поинтересовался я.
– Никак, – уныло отозвалась красавица из центра столпотворения.
– Ну-ка, дай-ка я… – Патогеныч обхватил ее под мышками и сильно потянул вверх. Динка застонала. – Нет, бесполезняк. Муха, твою мать, где ты там?!
– Да здесь я, здесь, – отозвался тот, поддав мне плечом в позвоночник.
Со стороны это, наверное, выглядело как регбийный матч: несколько сопящих потных мужиков, пихающихся и налезающих друг на друга на небольшом пятачке пространства. А девушка… Девушку в их гуще и не видно почти.
Еще мне пришла в голову мысль о групповом изнасиловании, только она мне совершенно не понравилась.
Груза по-прежнему было мало. Хотя пора бы, давно пора бы уже было жадинке конкретно надорваться. Но она упорно цеплялась за Динку, не выпуская ее из своей мертвой хватки, – и между прочим, медленно, но верно приковывала к месту бродяг, пришедших ей на выручку. Так что если бы мы даже решили сейчас бросить подругу на произвол судьбы и брызнуть в разные стороны, вырваться удалось бы только подоспевшим последними Мухе с Бородой, да и то не факт. Увы, ближе к центру Зоны аномалии становились все более мощными и коварными. Например, встретить на Милитари птичью карусель метров двадцати в диаметре – вовсе не чудо.
Полоса мясорубок мерцала уже в нескольких метрах от нас.
– Бахч! Вова! – надрывался Борода. Он стоял спиной к своим отмычкам, и ему не было видно, чем они занимаются. – Ко мне, живо! Шкуру спущу!..
А вот я видел и того, и другого. И не разделял оптимизма Бороды.
Бахчисарай, уже метрах в двадцати от нас, продолжал медленно отступать в ту сторону, откуда мы пришли. Вид у него был жалкий, нижняя губа дрожала. Понятно; для чего ему рисковать ради чужой шкуры, когда своя ближе к телу? Ожидать от него помощи, похоже, было бесполезно. А Вова неподвижно стоял неподалеку от нас. Только от него помощи тоже можно было не ждать, потому что он стоял лицом к колесу обозрения и, запрокинув голову, словно зачарованный, смотрел, как оно неуловимо вращается в вышине.
Имею ярко выраженное дурное предчувствие, как говорит в таких случаях один страус.
И ведь как обидно: жадинка почти перегружена, она и так уже держит гораздо больше, чем способны удерживать ее сестренки. Ткни только – и лопнет.
– Вова! – заорал я. – Не смотри туда, кретин! Гусь, скотина, ты передал ему, что он может попасть под колесо?!
– Передал, – пропыхтел Гусь у меня за спиной. – В подвале еще…
К сожалению, предупреждения Черного Сталкера не всегда бывают четкими и однозначными. Иногда это слишком расплывчатые оракулы. Не сразу и поймешь, о чем речь.
– Вова! – крикнул Борода, расширенными глазами глядя, как понемногу подползает к нам аномальное поле. Совокупный заряд сросшихся боками мясорубок, двигавшихся в нашу сторону, мог бы мгновенно испепелить еще пару таких же групп, как наша. – Брат, слушай меня! Борись с этой дрянью! Просто чуть поверни голову, прикрой глаза краем капюшона!..
– Летать… – прошептал Вова.
Не обращая внимания на наши истошные вопли, он медленно, подволакивая ноги, двинулся вперед, к колесу. Я с тихим отчаянием смотрел, как он перелезает через невысокую оградку.
Полупридушенная Динка чуть повернула голову, коснулась моего лица щекой.
– Хемуль, – пробормотала она, ластясь, как кошка, – я люблю тебя, падла… Прости меня за все… Прости, что все вот так вышло…
– Я тебя тоже очень люблю, красавица, – отозвался я, – но давай не умирать раньше времени!
– Хоть бы кто-нибудь анекдот рассказал, что ли… – тоскливо произнес Муха. – Долго еще?
– Минуты четыре, – откликнулся Патогеныч. – Судя по скорости подползания. Может быть, споем напоследок?
– Иди к черту! – огрызнулся Борода. – Енот, хорош пихаться!
– Ты что – нервничаешь? – удивился Патогеныч. – Умереть в Зоне, мгновенно, прижавшись к прекрасной женщине, в окружении лучших друзей – о чем еще может мечтать вольный сталкер?! По-моему, тебе совершенно необходимо за оставшееся время жизни постичь Дао…
– Ладно, споем, – прервал его Муха. – А на этой скамье, – заунывно затянул он, – на скамье подсудимых…
– Бахч! – снова заорал Борода. – Бахча, щучий сын! А ты подумал, как из Зоны один выбираться будешь, когда нас всех насмерть долбанет?!
Бахчисарай остановился в нерешительности. И похоже, этот аргумент возымел действие. Беспомощно оглянувшись на почти уже захлопнувшуюся за его спиной ловушку, отмычка посмотрел на нашу толпу, перевел взгляд на колесо, тут же, словно обжегшись, отвел взгляд, снова посмотрел на нас… Затем, не рассуждая больше ни мгновения, поддавшись мгновенному порыву, бросился к нам и с разбегу врезался в спину Бороде.
Жадинка крякнула и надорвалась.
От толчка стоявший с противоположной стороны Муха пошатнулся, сделал два шага в направлении подползающей линии аномалий и замер на самой ее границе, судорожно балансируя руками; я дернул его на себя за шкирку. Наша группа рассыпалась, больше нас ничего не удерживало. Енот от Динки так и не отлип, поэтому мне пришлось отдирать его за шкирку.
– Фашист! – хрипло простонал Енот. – Я ведь мечтал об этом несколько лет!..
– Пошути мне еще! – свирепо зашипел я. – Уши оборву!
Патогеныч с Бахчем уже бросились к стремительно исчезающему проходу в сплошной линии аномалий и едва успели затормозить: он схлопнулся прямо перед их носами.
– В стороны! – заорал Борода, прикидывая на глазок расстояние до цепи мясорубок.
– Что собрался делать? – насторожился Патогеныч.
– Прорываться, естественно. – Борода сосредоточился на датчике аномалий, начал что-то прикидывать. – Как только разряжу мясорубки, сразу следом за мной, поняли, радиоактивное мясо? След в след!
Патогеныч молча кивнул. В общем, тут даже дискуссии были ни к чему: только у Бороды имелся достаточно крутой защитный комбез, чтобы выдержать мощный электрический разряд. Другой вопрос, что даже его защиты вполне могло не хватить. Однако москаль сознательно шел на то, чтобы исполнить роль камикадзе: когда стоит вопрос, умереть в большой компании или умереть одному, чтобы спасти всех, нормальный бродяга обычно долго не раздумывает.
Тем более что и шансы выжить у него имелись.
Я покосился в сторону чертова колеса. Вова уже поднялся на помост, с которого осуществлялась посадка, и, неловко переступая непослушными ногами, приближался к движущимся кабинкам. Сорвав с плеча автомат, я коротко прицелился и выжал спуск. Пуля ударила отмычку в предплечье, развернув его почти на девяносто гардусов. Бесполезно: даже мгновенная сокрушительная боль не смогла его протрезвить. Он снова повернулся лицом к колесу и продолжал двигаться вперед, словно лунатик. Необходим был кто-то здравомыслящий, кто смог бы оттащить его назад.
- Предыдущая
- 52/73
- Следующая
