Там, где начинается река - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 31

• Предыдущая
• 31/42
• Следующая

Поистине она была сестрой Дервента Коннистона, Мэри-Джозефина Коннистон!

Если бы даже он знал, что разрушает собственные планы, он сделал бы то же самое, что сделал сейчас, а именно протянул руки и взглядом позвал ее к себе. А она с той стремительностью, которую родит только любовь, подбежала к нему, подняла к его лицу обе свои руки и держала их так до тех пор, пока он прижимал ее к себе и целовал в губы.

— До того, как мы уйдем отсюда, ты расправишься в этим дьяволом! — сказала она. — Слышишь, голубчик, что я говорю тебе!

Валли страдал так, как может страдать только художник-повар, который видит, как напрасно стынут все изготовленные им шедевры. Не в силах больше совладать со своим волнением, он вышел из кухни и нашел Кейта и Мэри-Джозефину на скамье в роще серебристых берез.

Это был совершенно исключительный обед — кулинарное чудо. Мэри пила свой послеобеденный кофе, а Кейт курил сигару, и в это время они заканчивали (или начинали) страстный спор о последних приготовлениях к отъезду.

Кейт недолго думая дал торжественное обещание, что расправится со Смитом в кратчайший срок, может быть, даже до вечера. Глядя в сверкающие гордостью глаза Мэри, он думал, что нет такой вещи на свете, которую он не мог бы выполнить для этой прелестной девушки. Но к тому времени, как он выкурил полсигары, Мэри подошла ближе, присела на ручке его кресла и начала пробегать пальцами по его волосам. В таком состоянии он бы мог оставаться всю жизнь.

Наконец Мэри встала, поднялась на цыпочки, положила руки на его плечи и протянула губы для поцелуя: этим она ясно дала понять, что ему пора отправиться по делам.

Самая могучая армия на свете не могла бы добиться от Кейта того, что сделал этот последний поцелуй. Он положил конец всяким сомнениям и колебаниям. Кейт понял, что действительно пора приняться за работу, и немедленно отправился в дом Киркстонов.

На этот раз ему даже не пришлось дойти до самых дверей этого дома. Он еще издали заметил в кустах Мириам Киркстон. Она стояла без шляпы, и волосы ее ярко пылали на солнце.

Она заметила его почти в тот же самый момент, что и он ее, и быстро направилась навстречу. Ее лицо запылало от возбуждения и ясно говорило, что своим неожиданным появлением Кейт избавил ее от больших сомнений и колебаний.

— Мне очень неприятно, мисс Киркстон, — начал он, — что вы не застали меня дома.

Он задержал на мгновение руку, которую она протянула ему, и продолжал:

— Я полагаю, что вы пожаловали ко мне по делу Смита? Не так ли?

Он поставил вопрос ребром. В его тоне не слышалось никакого извинения. Он обратил внимание на то, что она сразу остыла и устремила на него пристальный взгляд, точно хотела не только слышать его слова, но и знать, что происходит у него в уме.

— Разве я ошибся, мисс Киркстон?

Она утвердительно кивнула головой, но губы ее не дрогнули.

— Я говорю о Смите, — повторил он, — и, правду сказать, не знаю, что все это значит. В чем дело? Что тут происходит? Почему бы вам не открыться во всем кому-нибудь, например Мак-Довелю, мне или же…

Он чуть было не сказал «вашему родному брату», но девушка так порывисто схватила его за руку, что он замолчал.

— Смит должен был встретиться с Мак-Довелем, да? — возбужденно спросила она. — Он был у него сегодня? И он рассказал ему..?

Она замолчала, тяжело дыша и судорожно сжимая руку Кейта.

— Я не знаю, что между ними произошло, — ответил он. — Знаю только, что вы причиняете Мак-Довелю много волнений и огорчений… То же самое я мог бы сказать о себе лично. Знаете, мисс Киркстон, я очень хотел бы, чтобы мы поговорили с вами вполне откровенно, начистоту. Вы прошлой ночью и очень поздно встретились со Смитом. Он был у вас тогда, когда я впервые пришел к вам. И я скажу вам больше того: он сейчас тоже находится в вашем доме!

Она резко подалась назад, точно он занес руку над ней.

— Нет, нет, нет! — закричала она. — Его нет здесь! Говорю вам, его нет здесь!

— А как я могу верить вам?! — возразил Кейт. — Вы не сказали правды Мак-Довелю, и вы делаете всевозможные усилия для того, чтобы скрыть эту правду от меня! И мы оба знаем, что вы делаете это по указке Смита. Почему? Я здесь и готов помочь вам всем, чем могу, готов до последней капли крови бороться за вас. И Мак-Довель тоже. Но мы должны знать, в чем дело, где правда! Мисс Киркстон, скажите прямо: вы любите этого китайца?

Он знал, что его слова тяжелое оскорбление и заранее предвидел их эффект. На ее бледных щеках проступили два ярких пятна. Она стремительно отступила от него на шаг. Медленно, не отрывая от Кейта своего пылающего взора, она указала ему на край кустарника, находившегося на расстоянии нескольких шагов от них. Он взглянул туда и увидел извивающуюся в последних судорогах насмерть раненную маленькую травяную змею.

— Я ненавижу его… вот как ее! — воскликнула она.

Кейт снова пристально посмотрел на нее.

— Тогда, значит, по каким-то причинам, ведомым только вам лично, вы продались Смиту или намереваетесь в самом скором времени сделать это! — воскликнул он.

Это был не вопрос. Это было определенное обвинение.

Он заметил, как краска гнева мигом сбежала с ее щек. Ее тело как-то сразу опустилось, обмякло, голова склонилась, и она всем своим видом подтвердила обвинение Кейта.

— Да, вы правы, — медленно произнесла она, — я на пути к тому, чтобы отдаться в полное распоряжение Смита.

Это неожиданное признание подействовало на него так, что в продолжение минуты он не мог произнести ни слова. А девушка воспользовалась этим кратким промежутком и снова овладела собой.

Следующие ее слова еще больше поразили его.

— Я сделала вам такое страшное признание только из уверенности, что вы не выдадите меня. Я была у вас дома с единственной целью — вместе с вами выдумать что-нибудь такое, что могло бы восстановить доверие Мак-Довеля ко мне. Вы сказали, что готовы помочь мне. Вы действительно хотите сделать это?

Он все еще молчал, и она продолжала:

— Я очень хотела бы заручиться вашей помощью. Мак-Довель потерял ко мне всякое доверие, но я никоим образом не могу посвятить его в мою тайну. Помочь мне можете только вы один. Я прошу вашей помощи на две-три недели. По истечении этого срока должно случиться нечто важное. Необходимо, чтобы Мак-Довель вернул мне свое доверие! Вы понимаете меня?

— Только отчасти, — ответил Кейт. — Вы заставляете меня помогать вам, что называется, вслепую. Вы не желаете объяснить мне, почему и зачем вы хотите продаться Смиту. Мало того, вы желаете еще, чтобы я прикрыл это просто чудовищное дело и помог вам обмануть человека, который полон самых мрачных и мучительных подозрений! Если бы у меня самого не было подозрений в том, что вы в настоящую минуту не совсем нормальны, я сказал бы, что ваша затея настолько же нелепа, насколько и невозможна. Скажу вам правду: это предположение ставит меня прямо в трагическое положение! А поэтому я ровно ничего не могу сделать для вас. Если вы нуждаетесь в моей помощи и действительно желаете ее, то прежде всего вы должны объяснить мне: почему вы продаетесь Смиту?

Она снова побледнела, но по-прежнему продолжала хранить внешнее спокойствие. Тем не менее ее руки дрожали. Он видел, как она старалась скрыть это, и ему стало от души жаль ее.

— В таком случае, раз по-вашему это невозможно, я не стану больше беспокоить вас, — тихо сказала она. — Но вы можете обещать мне держать в полной тайне все то, что я только что рассказала вам? Я сама не знаю, быть может, мое доверие к вам было излишне велико. Это, конечно, нелепо, но все же я должна вам сказать, что искренность моя объясняется только тем, что вы были так близко знакомы с Джоном Кейтом в последние минуты его жизни. Джон Кейт был единственным человеком, который мог бы по-настоящему помочь мне.

— Но при чем тут Джон Кейт? Каким образом он мог бы помочь вам?

Она покачала головой.

• Предыдущая
• 31/42
• Следующая