Тайна птичьего рынка - Яцкевич Владимир - Страница 24

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая

Солнце с трудом пробивалось сквозь лесную чащу. Вот оно поднялось повыше, и побежденный туман начал уползать в камыши, чтобы спрятаться до вечера в глубине непроходимой трясины.

Всю ночь друзья почти не сомкнули глаз. Им пришлось нарвать гору камышей, чтобы укрыться под ними от холода и комаров, которые беспрерывно атаковали их целыми полчищами. Самые сильные и отчаянные из этого воинства пробирались за баррикады и немилосердно кусались.

Утро проредило комариные отряды. Довольные собой кровопийцы отправились отсыпаться.

Друзья согрелись, приободрились, но решили все же выждать немного, прежде чем возвращаться.

Кидди чувствовал себя лучше всех, несмотря на все передряги. Он вертелся на жердочке, осваивая новый комплекс гимнастических упражнений, прочищал горло воинственными криками «Карррамба!» и лихо чистил клюв о клетку. У него в кормушке был еще неплохой запас еды, и Тема с завистью смотрел, как попугай завтракает. Откушав, нахал потребовал десерт.

— Оррешки! Оррешки!

— Вот обжора! — возмутился Лешка. — Мы тут без куска хлеба сидим, а ему орешки подавай! Может, еще пепси-колы желаете или пиццу с грибами?

— А это идея! — сказал Тема.

Он срезал ветку, очистил ее от коры и нанизал белые грибы. Сделал две длинные рогатки, пристроил на них свой шампур. Из сухого тростника, еще недавно служившего постелью, сложил небольшой костер.

— Спички давай!

— Нас же заметят! — заволновался Лешка.

— Нет, — успокоил его Тема. — Я срежу на месте костра всю траву, никакого дыма не будет.

Бесцветный огонек слабым пугливым зверьком побежал по желтоватой поверхности тростника. И вдруг в мгновение ока превратился в свирепого хищника. Тема еле успел отпихнуть лишнее топливо подальше, а то огонь мог бы перебраться на камыши.

— Ффу! — Он вытер лоб. — Еще немного, и здесь был бы настоящий пожар в джунглях!

Одна сторона белых успела немного обгореть, но в общем получился довольно вкусный грибной шашлык.

— Жаль, не догадался соль прихватить! — сказал Лешка.

— А ты представь себе, что это китайская кухня — и грибы сразу станут вкуснее!

Лешка лишь помрачнел от этих слов. Он попытался представить китайскую кухню, но в памяти всплыла лишь зловещая физиономия узкоглазого бандита.

— Да, — вздохнул искатель сокровищ, — здорово же мы влипли!

Он посмотрел на свои кроссовки, заляпанные уже высохшей и потрескавшейся тиной.

После завтрака друзья собрались в обратную дорогу. Они двигались по кочкам след в след, чтобы не попасть в трясину. И вскоре вышли на такой же остров!

— Странно! — пробормотал Лешка. — Тут должно быть бревно!

— Сам ты бревно! — воскликнул Тема. — Мы заблудились, ты разве не понял?

— То-то я смотрю — здесь, оказывается, не один остров! А вчера я, значит, совсем другой нашел. Если мы к нему выйдем, я сразу дорогу к сторожке найду…

— Ну так давай ищи!

— Сейчас, сейчас.

Лешка нахмурился, вытянул руку с компасом и стал кружиться на одном месте, что-то приговаривая.

Тема долго наблюдал за его шаманскими причитаниями.

— Что-то я не пойму, вроде солнце в одной стороне было, а компас совсем в другую сторону показывает… — пробормотал наконец растерянный Лешка. — Может, здесь магнитная аномалия?

— В голове у тебя аномалия!

— Да ладно, Морковкин! — отмахнулся тот. — Сейчас выберемся! Подумаешь, болота какие-то… Идем вон туда! — И ткнул пальцем куда-то в сторону.

Лешка уверенно шагнул по направлению своего указующего перста и тут же провалился по колени. С довольным чавканьем трясина принялась заглатывать долгожданную добычу.

— Ай, ай! — повизгивал Лешка.

— Руку, держи руку! — крикнул Тема. Земля под ним ходила ходуном.

На этот раз Лешка отделался легким испугом и одной кроссовкой.

Но несмотря на плачевный вид, Лешка быстро восстановил душевное равновесие. Не такой он был парень, чтобы унывать!

— Подумаешь, кроссовка! — приговаривал кладоискатель, размазывая липкую грязь пучком острой осоки. — Она все равно старая была… Вот эта, на левой ноге, поновее будет… А здесь и босиком можно ходить — стекла нигде нет, не то, что в городе!

— Ладно, Маугли, давай-ка выломаем себе палки и будем проверять дорогу, а то так мы не выберемся.

— И очень даже выберемся! — вяло ответил Лешка. Он не стал реагировать на Темины выпады и даже «Маугли» пропустил мимо ушей.

Вооружившись длинными жердями, друзья продолжили путь. Солнце начинало припекать, а они все брели по болоту, и конца этому пути не было видно. Сомнений не было: они заблудились.

И вдруг Лешка, подобно Христофору Колумбу, испустил громкий крик:

— Земля! Я вижу землю!!

Он увидел явные следы человеческого присутствия — впереди над кустами возвышалась обмазанная глиной стена.

Обрадованные путешественники ступили на твердую почву, бросились напролом через кусты и оказались на пепелище — развалившиеся обгорелые бревна, чудом сохранившаяся стена, посередине пожарища торчала сложенная из глиняных кирпичей печь.

— Ура! — крикнул Лешка. — Выбрались! Люди! Человеки!!

Друзья кинулись к людям, и… чуть было не влетели в затянутый ряской бочажок. Они рванулись в другую сторону… та же картина — трясина кругом!

Это был очередной болотный остров.

— Да ты не расстраивайся! — утешал Тема друга. — Если здесь была избушка, значит, есть и дорога к ней. Надо искать…

Воспрянувший Лешка чуть ли не на четвереньках начал выискивать дорогу, принимая растущие из кочек прутики за вешки, обозначающие тропу. Все напрасно.

— Не могу больше… — Лешка рухнул на траву. — Давай передохнем…

Тема вернулся на пепелище и принялся изучать развалины, переворачивая жердью глиняные черепки, остатки нехитрой домашней утвари. Кто же здесь жил раньше?

Воображение мальчика мигом нарисовало беглых каторжников, обосновавшихся вдали от мира человеческого.

Посреди непроходимой трясины отверженные люди построили себе дом, сложили печь, слепив кирпичи из глины. Бородатые, мрачные поселенцы вскопали огород, вырастили из пригоршни зерен поле пшеницы, приручили диких уток… Что же случилось дальше? Может, необузданная натура взяла свое, и они перессорились, пустив в ход привычные аргументы — нож и кулак? Убогое жилище вспыхнуло. Освещенные кровавыми языками пламени угрюмые каторжники разбрелись куда глаза глядят, так и не освоившись в чуждой им мирной жизни…

Тема подошел к печке, осторожно переступая через обгорелые бревна.

И тут неясная догадка забрезжила в его голове: «Очаг… очаг… Как это там было сказано? „Обломки очага той прежней жизни… Перед трясиной черной дна…“ А если Сильвестр имел в виду самый настоящий, разрушенный, как этот, очаг? Похоже! Не может быть… Все сходится!»

Боясь спугнуть удачу, Тема обошел кругом печки и увидел то, что и ожидал увидеть, — знак молчаливой птицы!

Лешка лежал на теплой траве и смотрел на опостылевшую трясину, подсчитывая количество лягушек, вынырнувших перед особенной, королевской кочкой с россыпью мелких белых цветов, на которой сидела огромная жаба. Рука его сама собой нашарила обломок трухлявой коряги. И тут он услышал медленные, неуверенные шаги. Тема шел к нему, вытаращив глаза, будто увидел, наконец, привидение, о котором они так много говорили.

— Ты чего такой — болотной воды напился?

— Я нашел!

— Сто рублей?

— Вроде… Кхм… — Тема поперхнулся и севшим тусклым голосом сказал: — Знак молчаливой птицы!

Лешка вскочил на ноги, словно ужаленный.

— Ты так не шути…

Тема молча поманил друга за собой и на цыпочках потрусил к печке, словно опасаясь спугнуть неуловимую молчаливую птицу.

Над очагом был выцарапан рисунок, не оставляющий никаких сомнений, — Кидди с поднятым хохолком указывал лапой на землю.

— Пиастры! Пиастры! — раздался вопль со стороны клетки, где сидел живой натурщик.

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая