Предпосылки гениальности - Эфроимсон Владимир Павлович - Страница 26

Вероятно, самый прочный вид счастья - чувство своей незаменимости, нужности. Нужность влюбленных друг другу, нужность мужа — жене, жены — мужу, обоих детям, друга —друзьям, нужность воспитателей, учителей, преподавателей, педагогов — учащимся, руководителей — делу, чувство нужности у того, кто делает свое дело. Мерила нужности непросты, но счастье творца — в сознании и признании нужности. Если для гениальности нужны «лишь» условия развития и реализации и внутренний допинг, значит мозг человека потенциально могуч.

Дж. Гексли говорил: «Человек как вид может возвыситься над собой — не просто спорадически, один индивид каким-то образом здесь, другой индивид там, но именно в качестве человечества в целом. Если нужно назвать новую цель, то, может быть, подойдет слово «трансгуманизм»: оставаясь человеком, он подымается над собой, реализуя новые возможности своей человеческой природы, ради этой природы. Я верю в трансгуманизм: если однажды появится достаточно людей, способных устремиться к нему, человеческий вид окажется на пороге нового образа жизни (...). Человек наконец станет сознательно осуществлять свое истинное назначение». (...)  

Мы полагаем, что в последующем всем биографам придется обращать особое внимание на патографические и экстремальные особенности описываемых ими выдающихся деятелей, что историкам, специалистам по любым разделам истории, надо будет стараться выяснить, в частности, и какие внутренние постоянные, хронические допинги обусловили исключительную активность выдающегося деятеля, а также тот микросоциум, который формировал его личность, его идеалы и направленность деятельности. Что эти же вопросы должны привлечь внимание педагогов, пожалуй, очевидно.

В формировании личности как социобиологического явления на первом месте стоит социум и микросоциум, что демонстрируется резким колебанием частоты появления выдающихся деятелей и гениев. Однако всякому синтезу должен предшествовать анализ, и автору, как специалисту в области генетики человека, отмечая примат социального, надо было раскрыть и конкретизировать роль биологических факторов, в первую очередь четырех хронических, постоянных внутренних допингов.

Полученный результат необычайно важен: по-видимому, «нормальный», «средний» человеческий мозг при отсутствии внешних по отношению к нему тормозов и при хроническом воздействии любого из четырех внутренних допингов оказывается потенциально способным к необычайно высокой продуктивности, близкой к гениальной. Если этот факт не был установлен до сих пор, если эта потенция не развивалась и не реализовывалась, то это лишь подчеркивает роль социальных факторов, стесняющих и ограничивающих как развитие, так и реализацию. Конкретизация факторов, тормозящих или стимулирующих развитие и реализацию — в первую очередь дело социологов и педагогов, но в этом может очень помочь изучение биографий выдающихся деятелей, как реализовавшихся, так и нереализовавшихся. Хотя это, конечно, вовсе не исключает другие пути анализа. (...)

Что изменчивость самого субстрата мышления, мозга в пределах нормы тоже играет роль, несомненно, несмотря на всю условность нашей поверхностной классификации от «гигантолобия» до «низколобия». Существуют же выражения типа: «не лоб, а ума палата». Однако возникает вопрос, действительно ли для необычайно высокой творческой активности необходимо наличие хотя бы одного из пяти факторов, или она может стать следствием сочетания благоприятнейших социальных факторов и счастливой комбинации каких-либо специальных способностей. Мы не можем ответить на этот вопрос. Более того, можно назвать случаи, где именно это имело место. (...)

Хотя общественное мнение совершенно не подготовлено к восприятию нашего аналитического подхода, тем более к пониманию следствий из него и открывающихся возможностей, мы вынуждены остановиться и на них (...).

Недостаток места заставляет нас отказаться от изложения программ сверхраннего выявления обладателей других факторов. Наилучшим решением вопроса ранней оптимизации умственного развития было бы предоставление матерям «перспективных» детей оплачиваемого четырехлетнего послеродового отпуска, как это уже осуществляется в Венгрии безотносительно к вероятной «перспективности» ребенка. Составление программы воспитания, развития и обучения ребенка с высоким интеллектом должно быть поручено педагогам, здесь можно лишь бегло упомянуть о целесообразности создания промышленности обучающих игрушек для детей домашних, ясельных и детсадовских, о целесообразности раннего обучения чтению и иностранным языкам, о целесообразности раннего поступления в школу, о создании постоянно действующих летних курсов для желающих и способных экстерном пройти 1-2 класса.

Экстернат и раннее поступление в высшее учебное заведение должны постоянно быть в поле зрения родителей и преподавателей, и это следует всячески поощрять, если подросток на это способен и активно к этому стремится. (...)

Мы можем здесь только кратко упомянуть о возможностях сверхранней диагностики и ранней стимуляции, так как высказанные соображения, вероятно, и без того будут встречены не слишком одобрительно. (...) Вопрос о том, «справедливо» ли предоставлять немногим «избранникам» с раннего детства особые льготы, решается относительно просто: речь идет не столько о льготах, сколько о перегрузках, и, наконец, «избранным» приходится довольно тяжело и уж конечно безвинно расплачиваться: женщинам с синдромом Морриса — бесплодием и бездетностью, при синдроме Марфана — физической нескладностью, гипоманиакально-депрессивным — мучительными депрессиями, еще не преодолеваемыми медикаментозно, гиперуремикам — постоянной угрозой подагрической вспышки.

Хотя «ценность» выдающегося деятеля лишь редко можно выразить в каких-то суммах, (...) но добавочное развитие и реализация хоть нескольких деятелей, в том числе и «эквивалентных» им по рангу ученых, композиторов, художников, писателей, существенно поднимет возможности общества в целом.

Использование выводов, очевидно, наткнется на многообразное противодействие, но зато может поднять человечество на новую ступень развития.