Гадес - Эндрюс Рассел - Страница 5

Пожалуй, в этот миг, рядом с этой женщиной Джастин Уэствуд чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Когда с едой было покончено, Эбби подхватила обе тарелки и со словами: «Скажи кому, что я со стола убираю, не поверят» выпорхнула из постели, накинув легкий летний хлопковый халат Джастина. «Сейчас вернусь», — бросила она и, спустившись по лестнице, поставила тарелки в раковину, а потом короткими перебежками добралась до машины, припаркованной почти в половине квартала от дома. Через мгновение она снова была в спальне и вручала ему красную картонную коробку, которую принесла с собой.

— Открой…

Джастин, вопросительно взглянув на нее, повиновался. В коробке оказался маленький идеально круглый тортик. С одной свечой.

— С днем рождения! — воскликнула она и, чиркнув спичкой, зажгла свечу. — Двенадцатое июня, правильно? А ты, небось, думал, я забуду?

— Мы разве спрашивали, когда у кого день рождения? Значит, и забывать тут нечего! Я…

— Знаю, ты уже сто лет не празднуешь. Вот я и решила, что самое время начать снова. Пока ты еще можешь говорить, что тебе «тридцать с небольшим».

— Да в тридцать девять жизнь только начинается!

— Ага. Задувать будешь?

— Сейчас.

Он поставил торт на прикроватный столик и поцеловал Эбби. Долгим нежным поцелуем, который гораздо лучше любых слов должен был объяснить, как дорог ему этот подарок.

— А теперь задую…

Но не успел он шагнуть к столику, как зазвонил телефон.

— Еще какая-нибудь подружка, которой тоже не терпится осыпать тебя подарками?

Не ответив, он подошел к аппарату, угнездившемуся все на том же прикроватном столике, и, взглянув на определитель, нахмурился.

— Это из участка.

— В такое время?

Он кивнул и переждал еще два звонка, а затем нехотя поднял трубку.

— Надеюсь, у вас что-то действительно срочное?

Как вскоре выяснилось, именно так оно и было.

Шикарный дом. По-другому не скажешь. Мечта, а не дом. Семь спален, построен по индивидуальному проекту, и еще гостевой домик на три спальни. Гигантский крытый бассейн в окружении японских садиков. Пресный пруд, где резвятся японские карпы. И самый, пожалуй, чудесный во всем саду уголок — открытая джакузи из красного дерева с пристроенной сауной.

В доме не нашлось бы ни одной вещи из разряда дешевых, все дышало роскошью, начиная с хрустальных дверных ручек и люстр, заканчивая подлинниками Уорхола на стенах и гардеробными при хозяйских спальнях, где хранились мужские костюмы по три тысячи долларов и еще более дорогие женские наряды и туфли. Девственно белые пушистые ковры, тончайшие шелковые шторы. Даже кухня являла собой образец достатка — ресторанная плита на восемь конфорок, блестящая нержавеющей сталью морозильная камера размером с нью-йоркскую однокомнатную квартирку и сияющая медная утварь по стенам, начищенная до того, что, кажется, светится собственным светом.

А самое главное — расположение. Блистательный Хэмптон. На границе между фешенебельным Бриджхэмптоном и более демократичным, но очаровательным Ист-Энд-Харбором. Лучшее место на земле. Лоск и ослепительное сияние Бриджхэмптона с его пляжами, приглашения к Кельвину Кляйну и Джорджу Соросу… И в то же время почти провинциальная простота Ист-Энда, где продавцы здороваются с тобой как с родным, на почте непременно поинтересуются здоровьем любимой собачки и прекрасно знают, что ты болеешь за «Янки», а не за «Метс».

Он всю жизнь мечтал поселиться в таком месте, в таком доме — и вот стоит в полном одиночестве среди этого великолепия. Что бы такое сделать? Сорвать одежду, нырнуть в бассейн с подогревом и поплыть вдоль лунной дорожки? Почему бы нет. Прохладно что-то, обычно в это время теплее. Искупаться, потом прямиком по холодку в сауну. Открыть бутылочку отменного красного вина — в погребе есть несколько бутылок «Мутон Ротшильд» 85-го, он проверил, первым делом, как только вошел внутрь и заново поставил дом на охрану. А потом выпить в гостиной бокал бургундского, можно даже с омлетом — ничего сверхсложного, просто омлет с икрой. Допить бутылку, для этого замечательно подойдет кабинет с его старинными кожаными креслами и строгими дубовыми панелями. Накинуть халат, поставить диск Моцарта и, вытянувшись на свежевыглаженных льняных простынях под одеялом из гагачьего пуха, читать Ивлина Во. «Возвращение в Брайтсхед», идеально на сон грядущий. Самое оно.

Но сперва кое-что еще, уж очень хочется.

Он поднялся наверх в главную спальню и прошел в левую гардеробную, примыкавшую к меньшей из двух спальных комнат. Перед ним простирались ряды элегантных классических костюмов — на глаз штук пятьдесят или, может, семьдесят пять — и крахмальных сорочек, сидящих как влитые на деревянных плечиках. Он открыл ящик, потом другой, третий с аккуратно сложенными свитерами из мягчайшего кашемира. Выбрал бледно-голубой кардиган и, осторожно освободив от обертки, накинул на плечи. Прекрасный свитер, сидит идеально, а цвет подчеркивает синеву глаз. Встав перед зеркалом, отразившим его в полный рост, он невольно залюбовался своим цветущим видом, дивясь несказанному везению и предвкушая новые радости, которые ждали его в скором времени.

За спиной послышался шорох — он резко обернулся, не переставая ощущать нежную мягкость кашемира. Но увиденное заставило его забыть о маленьких удовольствиях. И будущее показалось уже не таким радужным. Он невольно дотронулся до резинки свитера, хотелось прикоснуться к чему-то родному, знакомому.

— Я думал…

Он осекся, неуверенный в том, что, собственно, думал. Увиденное на пороге спальни удивило его и даже слегка напугало. И тут он понял, что именно хотел сказать — то есть что полагается говорить в таких случаях.

— Что ты здесь…

Но больше он ничего произнести не успел. Взмах руки, глухой хлопок и жгучая боль в плече. Правая рука метнулась к ране — накрыть, успокоить, как будто это поможет, но тут раздался второй хлопок, и еще более резкая боль пронзила правый бок. Дальше все стало вязким, как во сне, подернулось какой-то дымкой. Он повалился на колени, а потом прямо на роскошный персидский ковер спальни. Хлопнуло еще раз и еще — дальше он уже не слышал. Попытался заговорить, хотел спросить, что происходит и почему, но язык не ворочался, изо рта вылетали звуки, которые он и сам не мог разобрать, бессмысленный лепет. Сквозь пелену он уловил какое-то движение, его резко дернули за ногу, еще раз, удар в бедро, потом по руке, потом адская боль в голове — и все.

Последней была мысль о том, что он надел не тот свитер. Он же хотел бледно-голубой. А этот почему-то красный. Винного цвета. Нет, это не винный.

Это цвет крови.

Прижав к уху телефонную трубку, Джастин слушал Майка Хавершема. Младший докладывал о только что поступившем звонке, пытаясь вкратце передать суть истерических воплей потерпевшего. Джастин не перебивал, сохраняя, как мог, бесстрастное выражение лица. Эбби грациозным прыжком перемахнула на кровать и, обняв его сзади за плечи, поцеловала в шею, дразняще и соблазнительно. Из-под небрежно завязанного халата виднелась обнаженная нога, и Джастин не мог отвести глаз от тонкого бриллиантового браслета на загорелой коже. Других украшений Эбби не признавала.

Джастин сориентировался быстро:

— Вызови Гэри, пусть летит на место происшествия пулей! Я выезжаю через две минуты. А ты жди в участке.

— Все нормально? — поинтересовалась Эбби с игривой улыбкой, намекавшей, что пора заканчивать телефонные разговоры и возвращаться к ней в постель.

— Нет, — ответил он. — Не нормально.

— Что случилось? — Едва уловимое движение плечом, и рукав халата пополз вниз, а она пропела сладким голосом: — Что плохого может случиться в день рождения?

Джастин потер переносицу и, сделав глубокий вдох, взял обе ее руки в свои.

— Совершено убийство. Только что нашли тело.

Она улыбалась все той же игривой улыбкой, но когда поняла, что это не шутка, сразу посерьезнела.