Записки неординарной эльфийки - "Эльфарран" - Страница 36

Обалденный дракон, сверкнув золотой чешуей хвоста, подмигнул:

– Чего смотришь, лезь на спину.

– Что я делаю? Наверно, сошла с ума – сама лезу ему в пасть, – поставив ножку на согнутую драконью лапу, я взгромоздилась ему на шею.

– Держись крепче, взлетаем. – И сбив несколько торговых навесов, мой спаситель стремительно взмыл вверх.

Спеша убраться подальше, мы с самого начала взяли неправильный курс, направившись в сторону королевского дворца. Несколько просвистевших каменных ядер заставили изменить направление.

– Я никуда не полечу, без своего лука. – Захлебываясь встречным ветром прокричала я в ухо дракону. – Надо вернуться, здесь недалеко.

– Хорошо, но только быстро. Ох уж мне эта эльфийка, и почему я не могу просто бросить её. – Рассуждая сам с собой, дракон уверенно повернул к нашему дому.

– Интересно, что ему от меня надо? – нежась в приятном ветерке, я прикидывала в голове варианты. Взяв лук, мы уже второй день, распугивая стада овец, летели подальше от города.

– Ничего, и прекрати пинать меня пятками. – С подозрительно знакомыми интонациями прорычал дракон. – У тебя талант находить неприятности. А я вечно отдувайся.

– Морред, ты где? – оглянувшись, я поискала глазами источник знакомого голоса.

– Прямо под тобой, и перестань елозить. У меня шея затекла.

– Ты дракон!

– Приз за сообразительность, ты долго думала?

– Спасибо. – Обняв покрытую шелковистой шерстью, морду дракона, я нежно чмокнула его в затылок.

Дракон от неожиданности провалился в воздушную яму.

– Полегче Эльфи. Хотя мне понравилось, ты не могла бы повторить ещё и за ушком.

– Обойдешься, ласковый какой.

Уютно свернувшись на широкой спине и положив под голову колчан, я задремала. Мягкое покачивание приятно убаюкивало.

– Серебристая гавань. Просьба покинуть спину, конечная остановка.

Благообразный старик, оторвав мечтательный взгляд от лунной дорожки, что расстилалась от горизонта до берега, вопросительно поглядел на нас.

– Это Серебристая гавань? – Приподнимаясь над устало вздрагивающими крыльями дракона, спросила я. – Когда ближайший рейс? У меня есть билет!

Старик, изумленно подняв брови, пробормотал:

– Последний корабль ушел уже давно. Все эльфы покинули Арду. Зачем вы беспокоите меня бесплодными воспоминаниями.

– Как же так, а я? Я тоже эльфийка!

– Корабля больше не будет. Тебя ждали до последней минуты. Ты Эльфарран, а меня зовут Сем, и я третьего дня проводил двух своих друзей. Они были последними, кто направился в Валинор.

– Третьего дня, а сегодня – пятнадцатое, ну ничего, догоню, – подобрав подол я вошла в море. Если чего задумаю, то остановить меня не сможет даже Карадрас.

– Стой ненормальная, – Морред, уже преобразившийся в человека, вытащил из кармана карту. – Значит, все время на восток, как думаешь, если ты заявишься к родителям по воздуху, это не будет нарушением традиций?

– Давай я тебя поцелую за ухом!

Наутро, взяв курс на Валинор, мы спешно догоняли моих соотечественников.

Первый десяток дней

Корабля не видно. Только сияющая голубая бездна. Везде, насколько хватает глаз.

Второй десяток дней

…и опять ничего, кроме этой уже порядком поднадоевшей бездны.

Третий десяток и небольшой ураган

Ну хоть какое-то развлечение.

Вот так развлечение: бешено закружившись во влажном потоке мириадов соленых капелек, мы потеряли скорость, сбились с курса, утонули в вихре. Дракон мужественно боролся с безумными духами воздуха. Отчаянно цепляясь за шерсть его шеи, я кричала от страха. В глаза били ослепительные блики морских брызг. Черпнув крылом волну, дракон из последних сил вырвался из бешеного круговорота и, тяжело дыша, рванул ввысь, подальше от предательского смерча. Он улетал. А я с вырванным клоком шерсти тонула. Меня нес изумрудный поток, то скрывая в белоснежной пене, то выталкивая на поверхность, захлестывая глаза. Под руку ткнулся крупный деревянный обломок. Видно, не только мне не повезло, Слабеющей рукой я закинула на него свой колчан – стрелы не должны вымокнуть, это, все-таки, подарок.

Очень хотелось пить, просто невыносимо. Насколько глотков соленой воды сделали жажду совсем нестерпимой. Непослушные руки, намертво сжав спасительный обломок, потеряли чувствительность. Несколько маленьких рыбок запутались в волосах. Встречая последний рассвет, я отчетливо поняла: "Кто не сгорит, тот, точно, утонет".

Уронив голову, я забылась тяжелым полусном.

Большая рыба, взглянув на меня синими эльфийскими глазами, произнесла на синдарине:

– Прекрасный денек для морской прогулки! Совершаешь круиз в одиночку? А видок у тебя не очень, Эльфи. – И подхватив под руки, рыба повлекла меня куда то вглубь.

"Зачем я ей? – Все же, судорожно прижимая колчан, я плыла, покорно повинуясь её воле. – Интересно, съеденные рыбами, становятся призраками или нет.

Разношерстный набор серых листков, кусочков ткани.

Перепутанные страницы и недописанные строки, разъеденные морской водой.

Горький привкус морской воды во рту и полный упадок сил – это были все доступные мне чувства. Сквозь прикрытые ресницы я смутно различала два силуэта нагнувшиеся надо мной и тихо переговаривающиеся. Обрывки фраз постепенно стали складываться в предложения.

– А какая симпатичная была эльфочка. Каждое утро она, путаясь в длинном платье, за руку с мамой приходила на игровую площадку. Белая с ромашками юбочка, наивные аквамариновые глазки, всегда широко распахнутые, милая улыбка нежного ротика. Она так трогательно прижимала к себе изящно сплетенную корзиночку с набором для игры в песок и смущенно комкала кружевной платочек, порываясь положить его в карман. Строгая мать её незаметно одергивала, но по всему было видно, что в тайне она очень гордилась своей младшенькой. Тугие локоны, завитых по последней детской моде серебряных волос, слегка тронутые тушью ресницы. Мне казалось, что сама Нимродель из легенды застенчиво лепит рядом песочные цветы. Она серьезно относилась к свои играм и каждый раз беззвучно плакала, глядя как ветер превращает в пыль её песочный замок. Аккуратная и дисциплинированная, она во всем была совершенством. Эталоном эльфийки. – Немного помолчав, тот же голос продолжил. – Мы были очень близки в детстве и, возможно, дружили бы и теперь, если бы не та глупая ссора. Она изменила всё.

– Это ты о ком? – заинтересованно перебил другой неизвестный голос.

– О ней. Как видишь, за каких-то триста лет так измениться, может далеко не каждая. – Наступило долгое молчание, прерываемое смущенным басовитым покашливанием.

Теплое солнышко приятно согревало кожу и одновременно сушило одежду.

"Они разглядывают меня, – дошло, наконец, до моего сознания, – да по какому праву?" Но отяжелевшие руки, вздрогнув, отказались помочь мне подняться.

– Шевелится, смотри, она шевелится. Я уж думал – того…, опять за борт выкинем.

– Она ещё нас переживет, и ничего ей не сделается. В детском саду поспорила на два золоченных ореха, что спрыгнет в верхушки росшего неподалеку мэллорна и спрыгнула, конечно, не совсем с верхушки, но почти. С нашей воспитательницей был двухдневный обморок, а она только ногу сломала.

– А с кем спорила?

– Со мной.

– И получила, орехи?

– Нет, я что зря тащил её домой на своей спине, когда она отрываясь вовсю показывала язык встревоженным родственникам. Во время торжественного посещения королем школы, кидала в него шишками, за что была наказана двумя часами реверансов в большом тронном зале. Я хихикал за пустым троном все это время. Ты бы видел, как она делает большой эльфийский поклон, последняя белка сдохнет от смеха.

"Ах, от смеха! Ну все, теперь я поняла к кому попала, но вот что мне делать? За борт опять не хочется, там холодно и сыро". – Приняв единственно правильное решение презрительного молчания, я повернулась на бок и предприняла вторую попытку подняться. И кто-то, заботливо подхватив меня за талию, усадил, привалив к чему-то .