Обыкновенное чудо. Дракон. - Шварц Евгений Львович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/63
- Следующая
Изменить размер шрифта:
38
[Начало 20-х годов]
Идиот
Додя. Лида, Лидочка. Чего мы тут сидим, разговариваем. Лидочка, Лида!
Лидия Сергеевна. Не знаю.
Додя. Мы их боимся? Вы боитесь идиотов?
Лидочка. Идиоты! Шепчутся. Нет, вы послушайте, почему я к ним хорошо отношусь. Осторожно отношусь. (Читает.)
Смотрю я и вижу —
Идет идиот.
Все ближе и ближе.
Сейчас подойдет.
Знакомая рожа —
И прыщик, и цвет,
И мышцы, и кожа,
И просто одет.
Согласно законам
Сгибает бедро,
В бедре электроны,
Их держит ядро.
Миры вереницей
По телу летят,
Огромны границы
От тела до пят.
По мерам и числам
Он гладит, он бьет,
Он гадит, он чистит,
Он песни поет.
Подобно погоде,
Подобно грозе,
Ко мне он подходит
По точной стезе.
Приятны и гнезда,
И птицы, и лес,
Понятные звезды
Сияют с небес.
Но эта конечность,
И ноздри, и зад,
Где сила и вечность
Клокочут, блестят!
Что делать? Подходит,
Серьезно глядит,
Руками поводит
И тихо гудит.
Какая-то сила
Его завела,
Волос накрутила,
Ушей наплела.
Хвалить, восхищаться?
Но он не поймет —
Ругать, защищаться?
Но он идиот.
И я притворяюсь,
Что мне ничего,
Смиренно стараюсь
Не трогать его.
[Начало 20-х годов]
Эпиграмма на Шкловского
Уставший и остывший,
С постылою судьбой,
Незнавший и забывший,
Как быть ему с собой.
За ним несется ветер,
Трава скользит у ног,
Сверчок свистит на вечер,
Встревоженный сверчок.
Вода журчит в канаве
Далеким ручейком,
А свет скользит в канаву
И пляшет кувырком.
А он идет унылый,
Усталый, постылый,
Сутулый и пустой,
С карманною могилой,
С фарфором за спиной
И с гамбургской луной.
[1924 – 1926]
* * *
Я не пишу больших полотен —
Для этого я слишком плотен,
Я не пишу больших поэм,
Когда я выпью и поем.
[20-е годы]
Стихи о Серапионовых братьях, сочиненные в 1924 году
Серапионовы братья —
Непорочного зачатья.
Родил их «Дом искусств»
От эстетических чувств.
Михаил Слонимский:
Рост исполинский, —
Одна нога в Госиздате
И не знает, с какой стати,
А другая в «Ленинграде»
И не знает, чего ради.
Голова на том свете,
На дальней планете,
На чужой звезде.
Прочие части неизвестно где.
Константин Федин
Красив и бледен.
Пишет всерьез
Задом наперед
Целуется взасос.
И баритоном поет.
Зощенко Михаил
Всех дам покорил —
Скажет слово сказом,
И готово разом.
Любит радио,
Пишет в «Ленинграде» о
Разных предметах
Полонская Елизавета.
Вениамин Каверин
Был строг и неумерен.
Вне себя от гнева
Так и гнул налево.
Бил быт,
Был бит.
А теперь Вениамин
Образцовый семьянин,
Вся семья Серапионова
Ныне служит у Ионова.
15/III.1928
Случай
Был случай ужасный – запомни его:
По городу шел гражданин Дурнаво.
Он всех презирал, никого не любил.
Старуху он встретил и тростью побил.
Ребенка увидел – толкнул, обругал.
Котенка заметил – лягнул, напугал.
За бабочкой бегал, грозя кулаком,
Потом воробья обозвал дураком.
Он шествовал долго, ругаясь и злясь,
Но вдруг поскользнулся и шлепнулся в грязь.
Он хочет подняться – и слышит: «постой,
Позволь мне, товарищ, обняться с тобой,
Из ила ты вышел когда-то —
Вернись же в объятия брата.
Тебе, Дурнаво, приключился конец.
Ты был Дурнаво, а теперь ты мертвец.
Лежи, Дурнаво, не ругайся,
Лежи на земле – разлагайся».
Тут всех полюбил Дурнаво – но увы!
Крыжовник растет из его головы,
Тюльпаны растут из его языка,
Орешник растет из его кулака.
Все это прекрасно, но страшно молчать,
Когда от любви ты желаешь кричать.
Не вымолвить доброго слова
Из вечного сна гробового!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Явление это ужасно, друзья:
Ругаться опасно, ругаться нельзя!
[Начало 30-х годов]
38
- Предыдущая
- 38/63
- Следующая
Перейти на страницу:
