Синие тучки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/33
- Следующая
Но такое происшествие случается не особенно часто; чаще наши возвращаются одни, хмурые и злые.
Но мне до этого нет никакого дела… Мне важно только то, что они вернулись, потому что тогда наступает моя очередь и я выплываю в сопровождении Лилии на волю и провожу время до восхода солнца на поверхности моря.
Это лучшие минуты моей жизни.
Я гоняюсь за морскими волнами, слушаю их сказки, одеваюсь седою пеною, ловлю рыбок-малюток, таких же резвых и веселых, как я сама. Но чаще всего любуюсь чудесным замком, который стоит на горе, и жду появления маленькой девочки в окошке, той самой маленькой девочки, о которой мне рассказывала волна.
Ах, как мне хочется видеть эту девочку!
Неужели я никогда не увижу ее?
Вот так дневник! Все переврала. У людей это делается совсем иначе… Надо записывать, что с тобой случилось, а вовсе не кто ты и как тебя наказывают. Мне это снова шепнула морская волна. Ты ужасная дурочка, царевна Жемчужинка! Ну, да еще можно исправить ошибку. С этой минуты буду записывать только то, что случится со мной.
Сейчас наши уплыли… Струйка перед уходом подходит ко мне и говорит:
— А я видела сегодня девочку из замка.
— Неправда, — говорю я, — ты не могла видеть, потому что девочка во время вашей прогулки спит в своем замке.
— Вот и врешь, — закипятилась Струйка (ужасная она горячка. А люди еще говорят о нас, что русалки — холодные. Ерунда!) — В замке никто не спал вчера. Там играла музыка, все окна были освещены огнями и в них мелькали танцующие пары. Говорят, девочка праздновала день своего рождения.
— Ты откуда слышала? — так и всколыхнулась я.
— Мне передала Морская Чайка, которая прилетела из сада замка.
— А она, может быть, врет?
— Ты сама врешь! — рассердилась Струйка и махнула хвостом, что значит на людском языке топнула ногой.
Ужасно она дерзкая! Говорит так с внучкой царя! Впрочем, это мама велела всем в подводном царстве обращаться со мною как с равной, чтобы я не важничала своим царским происхождением. И я махнула хвостом.
— Нет, ты врешь! — закричала я.
— Не смей так со мной говорить! — вышла она из себя. — Девчонка!!!
— Нет, ты девчонка! Важничает, что выросла, а сама глупенькая, как килька! — поддразнила я ее.
— Сама ты килька!
— А ты снеток!
— А ты… а ты…
Я ужасно хочу сделать хоть на словах Струйку совсем, совсем малюсенькой, но мне это не удается сразу.
Меньше снетка рыбы нет. Слово осталось за моим врагом.
И вдруг слово найдено. Не совсем удачно, но об этом я мало думаю.
— А ты — пиявка! — кричу я. — Ты пиявка, хуже рыбы, гораздо хуже! Да!
Струйка положительно взбесилась от последнего прозвища и стала так колотить хвостом, что две стерлядки, подплывшие к нам было из любопытства послушать нашу ссору, изо всех сил бросились улепетывать в глубину.
Приплыла мама Коралла на шум и Лилия, и Роза, и Изумрудный глазок, все, все.
Узнали, в чем дело. Струйка насплетничала, и меня наказали.
Опять разбирать противный жемчуг!
Не дурное занятие для царской внучки!
Наказана. Разбираю жемчуг.
Все еще наказана и разбираю жемчуг. Вот вам и случаи…
А я еще боялась, что случаев не будет и мне нечего будет писать в моем дневнике!
Простили. Дельфин Плавун упросил дедушку. Вот-то добрый, а я еще над ним так зло подшутила. Плыву с Лилией на прогулку. Наши только что вернулись. Неудача. Третью ночь возвращаются с пустыми руками. Даже Струйка нос повесила. Очень рада. Поделом! Они думают, что весело перебирать жемчуг! Вот судьба и отомстила за меня. Но бросаю писать! Плыву любоваться замком и поджидаю девочку.
Вот так событие!
Ничего подобного не ожидала.
Браво, Жемчужинка! Браво! Если будут часто случаться подобные происшествия, твой дневник окажется самой интересной повестью в подводном царстве. Выплыла я давеча с Лилией, высунула голову из воды и чуть не вскрикнула от неожиданности и восторга.
На берегу гуляла девочка. Девочка из замка!
В белом платье, в широкой шляпе, и такая хорошенькая, что чудо!..
Уж на что наши все красивые, а эта куда лучше!
У наших нет румянца, они такие белые, как морская пена, а у девочки точно два розана расцвели на щечках.
Ходит она по берегу и собирает ракушки, а с ней гувернантка ходит, сухая, рыжая, ну совсем точно Лилия наша.
И нос такой же длинный повис над самыми губами, точно узнать хочет, что во рту делается.
Девочка бегает, резвится, смеется…
Раковин набрала полные руки.
Ноги у нее такие быстрые, просто прелесть.
Ужасно досадно, что мы, русалки, не умеем двигаться по земле. Так хотелось бы играть с девочкой!
Я высунулась вся из воды и во все глаза смотрела на нее.
А Лилия ничего не видит. Улеглась в тростниках и спит.
Неужели же и я буду так спать, когда состарюсь? Должно быть буду, все старухи спят. И длинноносая гувернантка девочкина тоже носом заклевала. Уселась на камне и спит. Девочка к самой воде подошла и хотела камушек бросить. Только размахнулась и вдруг меня увидала.
— Ах!
— Не бойся, — кричу я. — Я тебя не трону!
— С чего ты взяла, что я тебя боюсь? — кричит, — вот глупенькая-то русалочка! — и смеется.
И я смеюсь.
— Весело у вас в подводном царстве? — спрашивает.
— Ужасно весело! — отвечаю я, а сама в мыслях прибавляю: — «Когда не надо жемчуг разбирать. Весело… тоже!».
Но это я в мыслях прибавляю, а сама говорю:
— Очень, очень весело! Поступай к нам в русалки! Хочешь?
— А что вы делаете?
— Пляшем, поем, смеемся!
— Очень хорошо! — восхищается девочка, — я люблю смеяться и плясать в свободное время и с удовольствием сделаюсь русалкой. Учиться много приходится?
— Как учиться? — удивляюсь я.
— Вот глупенькая! — смеется девочка; — да всему тому, что на свете делается: про людей, про страны другие… про то, что было… Почему солнце светит днем, а ночью луна, и какие цветы растут в поле, какие в саду… И кто до нас жил и что сделал полезного… И про Бога, как он учит быть добрым, молиться и доставлять радость другим…
— Ах, как это интересно, — прервала я девочку. — Я ничего-то не знаю ни про Бога, ни про что.
— Что ж ты делаешь? — удивилась она. — Разве ты не молишься?
— Нет, не молюсь… и не учусь. Я смеюсь, пляшу, рыб гоняю…
— А еще что?
— Рыб гоняю… пляшу… смеюсь…
Тут девочка прервала меня, расхохотавшись так громко, что Лилия проснулась и высунула из тростников свою заспанную физиономию.
— Вот так жизнь! — смеялась она, — смеяться и плясать, чтобы остаться неучем. Нет, не хочу к вам в подводное царство. Скучно у вас. Дурочкой еще останешься!
И вдруг разом стала серьезной.
— А как же без молитвы? А как же без Бога?! Ни радости тогда не будет, ни счастья! Нет, нет! Храни меня Бог от такой жизни! Мне жаль тебя! Жаль русалочка! Лучше вовсе не жить, чем так-то, без Бога, без молитвы, без ученья, без радости. Прощай, русалочка, мне жаль тебя!
И, кивнув мне головкой, она побежала от берега. И длинноносая проснулась и поспешила за ней.
Мне стало вдруг скучно, скучно! Странно! я никогда не скучала еще на воле до сих пор.
Струйка мне сегодня что-то очень, очень интересное рассказала.
Мы уж с ней помирились. Я ей жемчужное ожерелье свое подарила и она меня поцеловала даже.
Уж очень обрадовалась. Я сначала испугалась, думала — укусить хочет, и хвост поджала, а она меня губами в щеку чмок!
У нас в подводном царстве никогда не целуются. Не мудрено, что я испугалась. А Струйка поцелуи у людей видела. Ну-с, поцеловала и говорит:
— Я тебе за твое ожерелье тайну расскажу. Ужасно я люблю тайны!
- Предыдущая
- 6/33
- Следующая
