Экстремальная кухня: Причудливые и удивительные блюда, которые едят люди - Хопкинс Джерри - Страница 87

В не столь давние времена, а именно в 20-е годы прошлого столетия, у студентов американских колледжей модно было демонстрировать свою удаль заглатыванием живых золотых рыбок. (В своих комиксах «Хотите — верьте, хотите — нет» Роберт Рипли рассказывал о Филе Турко из штата Висконсин, который якобы за два часа проглотил 339 этих рыбок! Хотите — верьте, хотите — нет.) Впрочем, здесь мы говорим о другом. Сегодня считается модным посещать дорогие рестораны и платить там немалые деньги за еду, не подвергшуюся кулинарной обработке. Для ресторанов это настоящий подарок: не нужно нанимать поваров, достаточно найти человека, который знает, как получить филе рыбы, не убив ее — то есть чтобы она прыгала на тарелке, но не имела костей.

В одном из недавних выпусков China Youth Daily сообщалось о том, что по особым случаям и в общественных местах, и в частных домах «престижно выставлять на стол "живую еду", так как это свидетельствует о достатке и процветании, а кроме того, живые организмы считаются более здоровой пищей, чем предварительно умерщвленные». Историю о мозгах живой обезьяны я уже рассказывал. Если все поведанное здесь еще не натолкнуло вас на мысль о вегетарианстве, то познакомьтесь с блюдом под названием «Три писка». Несколько новорожденных, еще голых, мышат моют, обваливают мокрыми в пряных специях и подают на стол в корзинке, из которой они не могут выбраться. Берете одного шевелящегося мышонка, окунаете в какой-нибудь соус — и слышите первый писк. Тыкаете в него вилкой или ножом — и писк раздается вновь. Кусаете его — и мышонок пищит в третий, последний раз в своей короткой жизни.

Как бы кто ни относился к живой пище, традиция жива. И сегодня на значительной территории нашей планеты различных насекомых едят как во взрослой, так и в личиночной стадии вскоре после сбора или отлова. В Таиланде, где я сейчас живу, я наблюдал, как люди руками хватают водяных пауков с поверхности прудов и тут же отправляют в рот. Даже «Руководство по выживанию для армии США» рекомендует только что собранных, не подвергшихся кулинарной обработке личинок саранчи, муравьев и термитов как питательную еду с высоким содержанием белка. Миллионы жителей так называемого «третьего мира» полностью согласны с этим.

Ричард Лейр, американец, по нескольку лет кряду живший в джунглях Юго-Восточной Азии вместе с дрессировщиками слонов, говорит, что эти годы в корне изменили его привычки в еде. По его словам, нет ничего — за исключением мяса слонов — для него несъедобного. Когда я спросил, с какой самой странной пищей ему доводилось сталкиваться, Лейр рассказал о нескольких китайских блюдах (другие позже утверждали, что блюда эти японские), которые он считает необычными — но не по составу, а по способу их приготовления.

«Ставите кастрюлю с водой на огонь или на плиту и, когда вода станет горячей, опускаете в нее несколько кубиков тофу и пару дюжин живых лягушат, — рассказывал он. — Лягушата подплывут к кусочкам тофу и прильнут к ним, так как те прохладнее воды. Они умирают, продолжая держаться за тофу, а после того как тофу и лягушата сварятся, вы их осторожно вынимаете из воды и подаете с овощами».

Рассказ знакомит нас с «полуживой», или, как точнее выражается Лейр, с «только-только скончавшейся», пищей. Есть и другие рецепты, опять же пришедшие из Азии, из той части нашей планеты, где люди, как считают многие жители других континентов, готовы есть что угодно. В соответствии с одним из рецептов, маленьких живых рыбок бросают в кастрюлю с горячей водой вместе с овощами, имеющими внутренние полости (корни лотоса, маленькие зеленые перчики и т. д.), предварительно вскрытые с помощью ножа. Рыбки, которые, как и лягушата, пытаются спастись от кипятка, заплывают в полости растений и там остаются. Едят блюдо палочками, макая в ароматный соус чили.

Вариация на ту же тему — последний заплыв молоди угрей в кипятке с уже плавающими в нем крупными кусками тофу. Угри проникают в тофу и варятся в нем; затем куски тофу извлекают из воды и перед подачей нарезают.

Мой друг Билл Пересон много путешествовал и часто следовал моим советам по поводу дегустации различных блюд. Однако в душе он не был экспериментатором по части кулинарных изысков и жаловался мне: «Не понимаю, как в результате одного и того же процесса могут получаться и такие замечательные вещи, как пиво, вино и виски, и столько дряни».

Пересон, пробовавший страусовое филе в Австралии и одного кузнечика в Таиланде, где я живу, говорил о ферментации. Я рассмеялся и спросил, что за «дрянь» он успел попробовать. «В конце концов, — заметил я, — если бы не ферментация, не было бы у нас ни хлеба, ни сыра».

«Ну да, согласен. Но я о том, что едят здесь, в Азии: перебродивший рыбный соус, столетние яйца, кимчхи и все такое… Если честно, я и йогурт не люблю и кислую капусту тоже».

Мой друг не один такой. Немало людей считают, что единственное, что можно сделать, если у вас во рту случайно побывало что-то перебродившее, это прополоскать рот… чем-то другим, тоже подвергшимся ферментации.

Перебродившие продукты и напитки получаются в результате действия микроорганизмов, или ферментов (естественных составляющих продукта или добавок типа дрожжей и плесени), меняющих свойства исходного продукта. Целями биохимических превращений могут быть улучшение его вкуса и текстуры или увеличение срока хранения. Так, различные виды кисломолочной продукции создали потому, что свежее молоко быстро портится, а контролируемая ферментация с использованием молочнокислых бактерий позволяет безопасно транспортировать молоко на большие расстояния без потери питательных и вкусовых свойств.

Другой мотив переработки — сделать продукты, которые трудно усваиваются организмом человека в их естественном состоянии, например пшеницу и бобы, легкоусвояемыми, скажем в виде хлеба.

Некоторые, как мой друг, считают, что этот процесс не только меняет вкус и текстуру, но и искажает и то и другое, лишает продукт его исходной привлекательности, как вкусовой, так и внешней. Многие посещающие район Юго-Восточной Азии, в котором я живу, будут спокойно есть перебродивший рыбный соус, важный элемент местной кухни, но только при одном условии: если вы не дадите его понюхать, в противном случае люди скривятся и скажут, что он протух. В определенном смысле они, конечно, правы. В Таиланде этот соус называют нам пла, или «рыбья вода», во Вьетнаме — нуок мам, в Лаосе — нам па, в Камбодже — тук трей, в Бирме — нган-пья-йе… Каждая из этих соседствующих стран — их лидеры, как положено, находят множество поводов для перебранок — заявляет об исключительности своего бренда, хотя в наибольшем объеме этот полупрозрачный коричневый соус экспортирует Таиланд. В любом случае для его производства рыбу (иногда креветок) укладывают в бочки или глиняные кувшины, пересыпают солью и оставляют бродить минимум на месяц, после чего жидкость собирают и разливают по бутылочкам. (Некоторые утверждают, что процесс брожения должен продолжаться несколько месяцев, а таиландская компания «Pichai Fish-Sauce Co. Ltd.», лидер как внутренних, так и внешних продаж, выдерживает продукт в течение года.) Мало какие блюда в этом регионе Азии считаются завершенными без рыбного соуса. Он заменяет здесь соль и воспринимается так же, как соевый соус — китайцами и японцами. Только вкус у первого более пикантный.