Танцующий в огне - Келлехер Виктор - Страница 27
- Предыдущая
- 27/50
- Следующая
Чуть раньше его разбудило знакомое шипение Джози: «Убирайся!» Айвен приподнял голову и увидел тень Леппо, робко возвращавшегося на свое место. В этом не было ничего необычного. Такое случалось почти каждую ночь, так что Айвен вскоре снова заснул.
Но в этот раз он проснулся совсем по-другому. Его не потревожил ничей голос, никаких тревожных звуков не доносилось из леса. Так почему же у него пропал сон?
Тогда он вспомнил, что вскоре предстояло: путешествие, сбор кланов. Он окончательно проснулся и стал пробираться между телами спящих к выходу.
Ночь была почти на исходе. Звезды уже тускнели, а на востоке на небе появились светлые полоски. Только в лесу было по-прежнему темно, и чтобы хоть как-то разогнать мрак, Айвен расшевелил угли центрального костра и подкинул в него хворосту.
Пока он возился с огнем, пытаясь согреться, позади него снова прошуршала занавесь в пещеру, и наружу вышла Льена. Она зевнула, продемонстрировав ряд безукоризненно ровных белых зубов, и сонно уселась рядом с ним.
– Летние дни длинны, – сказала она и снова зевнула. – Зачем ты делаешь их еще дольше, поднимаясь до зари?
Айвен продолжал задумчиво смотреть в костер. Тогда Льена мягко толкнула его плечом, будто загоняя обратно в пещеру.
– Тебе надо отдыхать, мальчик. Путь в горы очень трудный. Это будет испытание для всех.
– Я не о путешествии тревожусь, – шепотом признался Айвен.
Она провела рукой по своим спутанным волосам и вздохнула:
– Да, я вижу, что тревожит тебя. И ты прав. Тебе будет трудно среди кланов.
– Мне и здесь порой приходится нелегко, – заметил он.
– Из-за Арика и Орну?
– Ну а из-за кого же еще?
– Они молодые, – объяснила она. – Они ведут себя так отчасти потому, что у них нет родителей, которые наставляли бы их.
– А что случилось с их родителями?
Прежде чем ответить, она добавила в огонь хворосту.
– Их отец был храбрым человеком. Он погиб в Большой Охоте.
– А мать?
– Она умерла от горя. Когда принесли тело ее мужа, она отвернулась от солнца и стала ждать снега.
– Ты хочешь сказать, что она… она замерзла? Льена кивнула.
– Ее сыновья были еще маленькими, и они потерялись в горах. Два года, до тех пор пока мы не нашли их и не привели в наши пещеры, они вынуждены были сами заботиться о себе. Такая жизнь сделала их жесткими и неумолимыми. Вот почему они не могут так просто простить твою… твою…
– Мою слабость?
– Да, не могу подобрать другого слова, – мягко согласилась она.
– А ты? – спросил Айвен. – Ты можешь простить мне эту слабость?
Льена посмотрела прямо на него, и в ее глазах отразился свет рождающегося утра.
– Для меня не стоит вопрос прощения, – осторожно начала она. – Когда я гляжу на тебя, я вижу потерянного человечка. Может быть, ты найдешь свой путь, а может, и нет. Как знать? Пока сама судьба не решит, ты можешь жить в наших пещерах и делить с нами пищу. И для тебя всегда найдется место рядом с огнем. Что же до моего кровного дитя, то с ней другое дело.
– Ты имеешь в виду Агри? Льена кивнула.
– Я не могу отдать ее тебе, пришелец. Во всяком случае, до тех пор, пока ты бродишь по миру без присмотра духа. Я должна сохранить ее для другого. Это еще одна причина, почему тебе придется трудно среди кланов. Я должна сразу предупредить тебя, что там найдется много охотников, которые пожелают завоевать ее.
– Пусть берут, если хотят, – угрюмо ответил Айвен.
– Твои слова и твое лицо говорят разные вещи, – сказала Льена с грустной улыбкой. – Послушайся совета своего сердца, останься здесь, пока нас не будет. Для тебя будет слишком болезненной встреча с кланами. Там будет слишком много соперников, и слишком много голосов поднимутся против тебя. Здесь, в одиночестве, с озером под боком, тебе будет спокойно. К тому же в это время может прилететь серебряная рыба с небес и забрать тебя отсюда.
Он чуть не купился на это. Подняв голову, он оглядел кромку леса, посеребренную восходящим солнцем. Конечно, с ним тут ничего не случится. Все выглядело таким красивым и мирным. Во всяком случае, до тех пор, пока он не опустил взгляд пониже, где в темных глубинах леса еще таилась ночь. Вот тогда он передумал. Еще днем, при свете, он мог бы выжить без единой живой души поблизости, но ночью – это совсем другое дело. Сидеть на этом островке, окруженном морем темноты! Нет, об этом не могло быть и речи. Уж лучше терпеть насмешки и презрение.
– Ну что? – спросила Льена. – Ты послушаешься меня?
Айвен покачал головой.
– Прости, но я умру, если останусь тут один. Я точно знаю.
– В душе ты будешь там не менее одинок, – напомнила она ему. – Агри не будет рядом с тобой. Она уже согласилась заглушить любовь в своем сердце, и не только потому, что я ее об этом попросила. Надо ведь еще подумать о ее нерожденных детях. Если мы хотим, чтобы они жили без страха, их отцом должен стать смелый охотник.
– Ну что ж, это полностью лишает меня шансов, – прокомментировал Айвен на английском и невесело рассмеялся.
– В этих словах лунная мудрость или лунная глупость? – спросила Льена.
– Это всего лишь правда, – сказал он твердо и поднялся, поскольку из пещеры уже вылезли Гунига и Ильха и направились к костру.
– Джали сегодня хорошо сделал свою работу, – протягивая руки к огню, сказала Ильха таким же пренебрежительным тоном, как и ее муж.
Гунига уже собиралась кивнуть в знак согласия, но в этот момент Льена повернулась к ним.
– Что за чушь вы несете? – сердито спросила она и продолжала бранить их, пока Айвен потихоньку не ушел с поляны.
В лесу у земли было все еще темно. При других обстоятельствах он бы обязательно вернулся, но, как в утро первой охоты, у него не было времени на раздумья. Вскоре после восхода весь клан двинется в путь, а ему еще надо было кое-что сделать. На тот случай, если корабль вернется во время их отсутствия, надо было оставить им что-то вроде послания, какой-то знак, что он и Джози застряли именно на этом участке времени.
И пока он пробирался через заросли, его все время мучил вопрос, в какой форме должно быть это послание. Это должно быть большое, но несложное сооружение. Например, деревянный крест, довольно распространенный знак. Хотя, насколько он знал, некоторые кресты насчитывали сотни лет.
Что же сделать?
Приблизившись к берегу, он, прежде всего, внимательно осмотрел полоску песка, светлым пятном выделявшуюся на фоне темной воды. Одно, по крайней мере, было ясно: знак надо оставлять именно здесь. Любой, кто будет приземляться, не сможет не заметить его. Оставалось только решить, что именно ставить. Самое простое решение – сделать надпись на песке, но ее смоет первый же дождь. Ему нужно что-то более устойчивое.
Решение пришло само собой, когда он, проходя поддеревом, отвел в сторону две ветки, заслонявшие ему дорогу. Он пощупал нежную кору веток. Да, это то, что ему нужно. Достав нож, который он обычно прятал, он нарезал несколько тонких веток, обрезал боковые отростки и вынес их на берег.
Он сгрузил их там, где песчаная полоса была наиболее широкой, и песок казался особенно белым. Разделив длинные ветки на короткие отрезки, он сложил из них три большие буквы: SOS. Это достаточно современный, но в то же время универсальный знак, который любой пилот поймет сразу.
Когда он закончил, яркие лучи солнца уже осветили берег. Времени оценивать результаты трудов не было, и он направился назад. Он только на секунду задержался на тропинке и оглянулся. Сквозь деревья он видел буквы. Довольно грубые, но читаемые, а это было главное. Он вдавил их достаточно глубоко, чтобы их не снесло ветром. Если повезет, то они продержатся несколько недель, а то и месяцев. Это лучше, чем сигнальный костер. Они будут маяком для тех, кто прилетит искать их из будущего.
Хотя, конечно, существование их с Джози будущего оставалось всего лишь предположением. Может быть, их влияние на древний мир не изменило весь ход истории человечества. Но если история уже поменялась, то почему не изменились они? Почему они не перестали существовать, если их собственное будущее исчезло?
- Предыдущая
- 27/50
- Следующая
