Восьмой день - Кейз Джон - Страница 34

• Предыдущая
• 34/79
• Следующая

На одном из перекрестков молодая пара буквально выпрыгнула из-под машины, заливаясь хохотом. Парень обнимал девушку за плечи. Дэнни увидел у нее в руке конусообразный стаканчик с мороженым. Она дала откусить парню, и тот зажмурился от восторга. Что-то в этой девушке напомнило ему Кейли.

«Боже, как я очутился в Риме? Как мне добраться домой, в Вашингтон, где осталось все, что я люблю? О чем я думал, отправляясь сюда?»

— Merda[62], — неожиданно пробормотал таксист, побарабанив пальцем по приборному щитку. Затем повернулся к Дэнни и что-то спросил.

— Извините. — Дэнни беспомощно развел руками.

— No capiche?[63] — Таксист откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Рядом, буквально в десяти сантиметрах, со стоном пролетел мотороллер «веспа». Таксист достал книжку с планами улиц пода и начал листать. Вздохнул, выключил счетчик, вышел из машины и распахнул дверцу заднего сиденья.

— Camminata[64]. Вы пойдете теперь. — Эту фразу он уже добавил на ломаном английском.

— Что?

— Это недалеко. Accidenti[65].

Действительно, дальше проезда не было. Глухая пробка.

Дэнни заплатил по счетчику, добавив две тысячи лир.

— А куда идти?

Таксист показал сначала направо, потом налево.

— A destra, sinistra, a destra[66]. Только спокойно, хорошо?

Дэнни кивнул, вовсе не уверенный, что все будет хорошо.

— Чао! — Прежде чем сесть за руль, таксист ободряюще улыбнулся и слегка хлопнул Дэнни по плечу.

Дэнни двинулся направо, налево и снова направо. Наконец долгожданная табличка на углу: ВИА ДЕЛЛА СКРОФА. Довольно оживленная улица со множеством магазинов, но не прямая, как в Вашингтоне или Нью-Йорке, что было для Дэнни непривычно. Стоящие рядом со своими машинами люди поднимались на цыпочки и вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что там впереди. Седой мужчина посмотрел на Дэнни:

— Che cosa e questo?[67]

Пришлось, уже в который раз, пожать плечами. Он миновал художественную галерею, обувную мастерскую, букинистический магазин и свернул за угол. И здесь стала ясна причина пробки. На мокром тротуаре отражались огни синих и красных проблесковых маячков. У заграждения собралась довольно внушительная толпа.

— Che cosa e?[68] — спрашивали люди друг друга.

Наконец-то прозвучала родная речь. Сочный британский выговор.

— Аластэр, там авария?

— Не знаю, милая. Пока ничего разглядеть не могу.

Дэнни посмотрел на номер дома и похолодел. Следующим был дом Инцаги. Аластэр повернулся к Дэнни и на превосходном итальянском переадресовал вопрос жены. Заводить праздный разговор желания не было, и Дэнни опять пожал плечами.

— Что? — воскликнула она.

— Он тоже не знает, — ответил муж.

Непрерывно сигналя, к заграждению подъехал полицейский автомобиль. Толпе пришлось разделиться. Люди потеряли терпение и тоже принялись жать на клаксоны.

— Я сейчас попробую поговорить с полицейским, — сказал Аластэр. — Узнаю, существует ли здесь какой-нибудь объезд. А ты иди в машину.

— Но мы не можем стоять здесь вечно, — проворчала жена.

— Не беспокойся, скоро все закончится. — Аластэр стал протискиваться сквозь толпу.

Дэнни решил его дождаться. Уже не оставалось сомнений, что случилось что-то очень страшное.

— Там действительно авария? — спросил он вернувшегося Аластэра.

Англичанин удивленно посмотрел на Дэнни и покачал головой:

— Нет, самоубийство. Из окна своей квартиры (дом, кажется, называется «Каса Клера») выбросился какой-то падре. — Заметив, как изменилось лицо Дэнни, он добавил: — Не переживайте, его сейчас уберут.

Дэнни хотелось бежать, но он против воли начал пробираться ближе к месту происшествия. Вот и ограждение. За ним две полицейские машины, «скорая помощь», фотограф. Пульсирующие вспышки напоминали зарницы.

Инцаги лежал на тротуаре на боку, мертвый, в синей рубашке и темных брюках. Левая рука вытянута, кисть правой согнута. Ноги как-то странно переплелись. Сработала вспышка полицейского фотографа, и Дэнни увидел, что правая сторона головы священника чудовищно расплющена и под ней лужа крови. С ужасом сознавая, что ему уготована примерно та же участь, Дэнни был не в силах отвести взгляд от кровавого ореола вокруг головы Инцаги.

Все выглядело как самоубийство. Друзья, родственники, все, кто любил, будут мучиться виной, что недоглядели, не пришли вовремя на помощь.

Прибыла санитарная машина, забирающая трупы. Ограждение раздвинули, чтобы пропустить тележку на колесиках. После короткого разговора с детективом в штатском санитары, надев хирургические перчатки, осторожно переместили тело священника в чехол и застегнули молнию.

Заграждение должны были скоро убрать, и люди начали расходиться. Вздохи, ахи, тихие фразы. Неожиданно Дэнни увидел знакомого. Мускулистый парень внимательно оглядывал толпу, явно выискивая в ней кого-то. Гаэтано! «Разумеется, Зебек знал, что я приду сюда, и устроил засаду. Они ждали меня в квартире. Это, конечно, прокол. Если бы они поставили пост на улице… Инцаги нарушил их планы и вынудил действовать… Пора двигать отсюда», — оборвал свои рассуждения Дэнни.

Идти не оборачиваясь оказалось очень трудно. Помогли витрины магазинов. Пару раз он делал вид, будто ему что-то понравилось, и останавливался, наблюдая в стекло за тем, что происходит сзади. Моросящий дождь превратился в туман, а вскоре прекратился, и жара быстро высосала из воздуха влагу.

Преследования пока Дэнни не обнаружил. Хотя… кроме Гаэтано, у Зебека наверняка есть и другие подручные. А как их распознаешь среди такого количества народа?

Дэнни убыстрил шаг. Свернул за угол и через арку вышел на площадь с великолепным фонтаном в центре. Он был художник и сразу понял, где находится. Знаменитая пьяцца Навона с шедевром Бернини «Фонтан четырех рек». На площади был развернут настоящий рынок. Достаточно многолюдный, несмотря на позднее время. По периметру площади у фонарей работали художники-шаржисты. Далее к центру несметное количество лотков с сувенирами, цветами, детскими и взрослыми игрушками и прочими, порой весьма неожиданными товарами. Шныряли стайки подростков, среди них немало девочек. Его внимание привлекли африканцы, торгующие игрушечными кошками, работающими от батареек. Наблюдая забавные движения своих подопечных, продавцы взрывались хохотом. У кошек были сияющие зеленые глаза, они переминались с лапы на лапу и слабенько мяукали.

Дэнни приблизился к фонтану, захватил в ладонь воды и окропил затылок. Что теперь? Он остановил взгляд на освещенной прожектором скульптуре титана, который стоял в воде, окруженный вьющимися мошками. Теперь-то что?

В голове была сплошная сумятица. Свое положение он оценил, лишь увидев тело Инцаги — разбитую голову, лужу крови. Это уже не газетное сообщение о смерти Терио или телевизионный репортаж об убийстве Патела. Дэнни своими глазами увидел кровь. Очень близко, так, что мог окунуть в нее палец и даже всю руку.

Заметив в кафе напротив незанятый столик, Дэнни вошел и сел. Вокруг веселье, разговоры, смех, звон бокалов, отдаленное рычание мотороллеров. Он остановил проходящего мимо официанта и заказал пиво, пытаясь вспомнить, когда ел в последний раз. Кажется, утром… или вчера вечером. Впрочем, какая разница?

Столики обходила восточная женщина с корзинкой небольших бронзовых херувимов. Под бурные восклицания она демонстрировала херувимский секрет. Нажимала ему на затылок, и из его маленького пениса извергался красный луч света. В другое время Дэнни бы позабавило то, как обошлись с шедевром Бернини, но сейчас красный цвет у него ассоциировался с кровью Инцаги и эта игрушка показалась ему отвратительной и похабной.

• Предыдущая
• 34/79
• Следующая