В осколках тумана - Хайес Саманта - Страница 18

• Предыдущая
• 18/75
• Следующая

— После того, что случилось с твоей ученицей и матерью, — продолжает Надин, — тебе необходим отдых. А на тебе еще и парочка непутевых подростков. Вряд ли это то, что доктор прописал.

— Все не так просто. Надин, если ты хочешь поговорить о результатах теста, я умею слушать.

— Не увиливай.

— Это я увиливаю? Ведь это ты…

— А как поживает мой старший братец?

В улыбке Надин заметно напряжение. Я бросила ее брата, а может, даже собираюсь сражаться с ним в суде за детей, дом, деньги, — и Надин желает услышать ответ. Мы любим друг друга, как любят настоящие подруги. Мы знакомы всю жизнь, и происходящее нелегко и для нее.

— Я рассказывала тебе о Дэвиде?

Напрасно я упомянула о нем. Но Надин — моя подруга. Она знает, через что я прошла из-за Марри, — она каждый день видит подобных ему людей, их пагубные привычки и составляют суть ее работы. Конечно, Надин все понимает. Я снова смотрю на детей. Маяки света. Они придают мне сил.

— Дэвид, — задумчиво отвечает Надин. — Нет, вряд ли.

Я дважды вскользь упоминала его имя. Надин подбирает под себя ноги в теплых носках и после секундного размышления достает из коробки конфету. Потом передает коробку мне, и я выбираю клубнику со сливками.

— Он врач. Недавно мы ужинали вместе. В четверг я иду к нему в гости. Он обещал что-нибудь приготовить. — Я говорю с набитым ртом, стараясь, чтобы мои слова не звучали слишком серьезно. Не вынесу, если мы с Надин поссоримся.

— Ты с ним спала? — Надин медленно посасывает конфету, разглядывая меня сквозь пряди распущенных волос.

— Надин! — возмущенно вскрикиваю я, дернувшись от боли, пронзившей зуб. — Он очень милый, но нет, мы не спали. Мне кажется, один-единственный ужин все-таки не предполагает такое. Кстати, он мамин лечащий врач.

— А… — Надин понимающе кивает.

Не знаю, лучше или хуже стало от моего признания.

— Он старше меня. — Пусть знает, что я думала об этом.

— На сколько?

— Намного, но он в отличной форме.

— Джулия, — предупреждающе произносит Надин.

— Мы только начали встречаться. (Надин по каплям выдаст Марри то, что сочтет нужным.) На Рождество мама заболела, и я позвонила в неотложку. В тот вечер дежурил Дэвид. А потом он чуть ли не каждый день заходил, чтобы ее проведать. С этого все и началось. Он был так добр ко мне, Надин. Очень порядочный человек. — Зря я это сказала. Как будто намекнула на то, что Марри никогда не был порядочным человеком.

— Врач тебе подойдет, — довольно кисло шутит она. — Ведь все мы чертовски милые люди. — Надин потягивается. Сегодня у нее выходной, и, похоже, отдых ей не помешает.

Мне совсем не хочется, чтобы Надин думала, будто это мимолетное увлечение, а я кокетка, безжалостно разбившая сердце ее брата.

— Скажи, у тебя бывало так, что ты чувствовала глубокую эмоциональную связь с человеком и тебе казалось, что ты всю жизнь его знала?

— Черт побери, Джулс. Быстро же у тебя все меняется. — Надин сует в рот еще одну конфету. — Господи, он так прекрасен, а ты еще не спала с ним?

Ее улыбу веселой не назовешь. А чего я ждала? Ведь они брат и сестра.

В кухню врывается порыв ледяного воздуха. Это вернулся Эд. По словам Надин, он не появлялся дома больше суток. Она спрыгивает с потертого диванчика и спешит навстречу мужу. Глядя на подругу, обнимающую Эда, я вижу Марри — длинная шея, тяжеловатая нижняя челюсть, чуточку кривоватый нос. Принимаюсь собирать разбросанный «Лего» и показываю Флоре: Нам пора.

Эда я знаю годы и годы, но сейчас он у меня связан исключительно с Грейс. Я так и не собралась навестить ее семью, послать цветы или сделать хоть что-то, дабы забыть о шоке, который испытала, когда ее нашла. Я словно причастна к преступлению, и мне кажется, что родные девушки не захотят меня видеть, ведь я для них — напоминание о пережитом ужасе.

— Привет, Эд, — спокойно говорю я, когда Надин наконец отлепляется от него. Мое сердце пронзает зависть. Когда-то и мы с Марри вот так же приветствовали друг друга. Встретившись вечером, никак не могли оторваться друг от друга. — Выглядишь уставшим. — Это правда. Лицо Эда осунулось, заросло щетиной.

— Так и есть, — признает он, морщась, когда Надин принимается массировать ему плечи. На рубашке темнеет пятно от соуса.

— Алекс, нам пора. Помоги Флоре собрать игрушки.

Сын бросает в ведерко раскиданные по ковру цветные кубики. Он бы предпочел послушать Эда, но я боюсь, что эти истории не для ушей одиннадцатилетнего ребенка.

— Вы скоро поймаете того человека? — Алекс не удержался от вопроса, который не посмела задать я. Дядя Эд расследует случай Грейс Коватты, и поэтому в глазах Алекса он — самый крутой парень на свете. — Вы уже кого-нибудь арестовали?

Эд падает на диван. Надин наливает ему виски. Я смотрю на нее. Потом на стакан. И опять перевожу глаза на Эда.

— Мы работаем над этим, приятель. — Эд покачивает виски в стакане. — Криминалисты собирают улики и пытаются составить общую картину. Погодные условия, правда, не самые подходящие.

— Потому что шел снег и дул ветер? — Алекс с грохотом швыряет конструктор в ведро, не сводя с дяди широко раскрытых глаз. — А можно мне тоже пойти на тот луг и поискать, вдруг я найду что-то?

Эд наклоняется, хватает племянника за руку и тянет к себе на диван. Начавшись как регбийная схватка, возня, как обычно, заканчивается щекотанием. Но вот они успокаиваются, и Эд выглядит уже намного лучше.

— Вот что я тебе скажу, дружок, — говорит он, порозовев то ли от виски, то ли от смеха. — Я выберу день и отвезу тебя в участок после школы, чтобы ты пообщался с нашими ребятами. Хочешь?

— Да, пожалуйста! Круто!

— Алекс, а может, тебе лучше поискать пальто Флоры и книги, которые она разбросала? — предлагаю я.

Без пререканий он отправляется выполнять просьбу.

— Эд, я не хочу, чтобы в это вмешивали мою семью.

— Джулия, скажу честно, ты уже замешана, хочешь ты того или нет. Ты ее нашла. Ты ее учительница.

Эд встает. Я снова чувствую себя виноватой, как будто, если бы не я, ничего бы не произошло.

— В городе черт знает что творится. На нас давят, требуя арестовать кого-нибудь. Телефоны просто раскалились, люди боятся за своих детей. — Он подходит к окну. — Я тоже боюсь.

Даже если бы я не знала о фургонах телевизионщиков, припаркованных рядом с полицейским участком, о газетных заголовках и выпусках новостей, о тревоге, охватившей город, я бы поняла это по его напряженному профилю. Люди ждут сообщения, что полиция вышла на след преступника. Но пока напрасно.

— Грейс уже дала показания? Она описала преступника?

Эд вздыхает:

— Она до сих пор не пришла в себя. Ее несколько раз сильно ударили по голове. — Он оглядывается на дверь, проверяя, где Алекс.

— А ее не… — Я не решаюсь закончить.

— Мы ждем результатов. Врачи утверждают, что внешних признаков сексуального насилия нет. Но точно мы узнаем, только когда она заговорит. Сейчас врачей в первую очередь беспокоят травмы головы. Поэтому допрашивать ее пока не разрешают.

— Как ты думаешь, кто это сделал?

Меня чуть трясет. Я вспоминаю Грейс на больничной кровати, собственное отчаяние от беспомощности. Эд смотрит в сторону, он и так сказал слишком много.

— Джулия, позволь мне заниматься своей работой. Если появятся новости, ты обязательно их услышишь.

— Надеюсь, что это произойдет скоро, — говорю я. — Ради нее и ее родителей.

Флора вскарабкивается ко мне на колени в самый неподходящий момент. Надин замечает, что у меня дрожат руки.

— Джулия, с тобой все в порядке? — Она опускается передо мной на корточки. Наши разногласия из-за Марри сейчас забыты.

— Нет, — усмехаюсь я и прячу лицо в волосах Флоры.

Возвращается Алекс. Он собрал все, что я его просила.

— Джулия, если тебе нужна помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня, — мягко говорит Надин. Она явно считает, что без профессионального психолога мне не обойтись. — В твоей жизни столько всего произошло, что поддержка тебе просто необходима.

• Предыдущая
• 18/75
• Следующая