Как написать гениальный детектив - Фрэй Джеймс Н. - Страница 21
- Предыдущая
- 21/57
- Следующая
Его предки жили в Дали на протяжении шести поколений. Половина округа принадлежит его семье. Отец, истово верующий лютеранин, требовал, чтобы он трудился не покладая рук, следовал Божьим заветам, законам страны и семьи. В момент начала повествования Майку пятьдесят. Самодовольный, властолюбивый тупица. Мать-алкоголичка покончила с собой, когда ему было десять лет. В ее самоубийстве отец винил Майка.
Плохая погода, падеж скота привели к тому, что отец разорился. Майк потратил всю жизнь на то, чтобы вернуть утраченное отцом богатство. Ему это почти удалось.
Майк женат, но супруги постоянно нет дома. Она путешествует, то по Европе, то по востоку страны. Дочь вечно в школе. Она ненавидит отца за строгость.
Дневник Майка
Мне плевать, кто меня ненавидит, а кто - нет. Уже давно я смирился с тем, что людям нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. Верить можно только деньгам.
Люди в этом городе меня знают. Им известно, мое слово - кремень. А еще они знают, что если будут вести со мной нечестную игру - пожалеют. Я никогда ничего не забываю.
Люди считают меня одиноким, но они неправы. Просто я отшельник, а это совсем другое дело.
Пенни Сью Вольнер, женщина тридцати четырех лет, жена Фореста Вольнера. Выросла в Северной Дали. Ее мать бросил муж, и бедная женщина сдавала комнаты, брала белье на стирку, пекла пироги на продажу, а вечерами садилась у окна и ждала возвращения супруга. В школе Пенни Сью училась плохо. В голове были только куклы. Она мечтала о красивом добром юноше, который в один прекрасный день заключит ее в свои объятия. Когда появился Вольнер и они стали встречаться, она обрадовалась, несмотря на то что Вольнер был старше ее почти на десять лет. В первый раз в жизни она почувствовала, что кому-то нужна. Мать помогла Сью убедить себя в том, что Вольнер именно тот, кто ей нужен.
Дневник Пенни Сью
Счастье моей жизни - мои доченьки Энни и Франсес. Только их я по-настоящему люблю, люблю очень-преочень.
В моей жизни много хорошего. Мне не надо ходить на работу. Форест не хочет, чтобы я работала. Я делаю подставки для кастрюлек и даже получила за них приз на выставке, которая проводилась в округе. Иногда Форест весь день спит, потому что работает по ночам и приходит домой только под утро. Я знаю, его нет в баре, и понятия не имею, куда он ходит после закрытия. Нет, знаю. У него другая женщина, и мне очень-очень хочется узнать, кто она. По крайней мере, я бы перестала здороваться с ней при встрече в магазине.
Форест добрый. У нас все есть. У нас спутниковое телевидение, новый грузовичок марки «Форд», телевизор с большим экраном, джип-внедорожник, симпатичная мебель, а у дочек самые красивые платья в школе. Ко мне он тоже добр. Только… только каждый раз, когда я делаю что-нибудь не так, он начинает психовать и иногда орет на меня. Признаюсь - я порой его побаиваюсь. Но обычно он очень дружелюбный - что дома, что на работе. В нем словно сидят два человека.
Клайд Эппл, шестьдесят один год, чернокожий чучельник. Родом из Миссисипи. Вырос на хлопковой ферме в семье нищих издольщиков под присмотром жестокой мачехи и отца, постоянно осыпавшего его бранью. Рост Клайда шесть футов, он худ, все лицо в морщинах. Маниакально любит золото.
Дневник Клайда
Искусству таксидермии меня научил Том Силверхок, живший здесь, в Северной Дали. Он был лучшим чучельником на свете. Он работал быстро, как молния. Однажды нам принесли медведяв 310 фунтов, чучело было готово всего через пять часов. Мало того, Том даже мясо успел разделать. Том научил меня трем правилам. Первое: ножи всегда должны быть острыми как бритва. Второе: не заламывай цену, но и не продешеви, проси за работу ровно столько, сколько положено. Третье: деньги требуй вперед.
В 1959 году в баре в Тупело завязалась драка, и я убил белого. Его звали Тейт. Было ясно, если я оттуда не смоюсь, меня вздернут. Я двинул на запад, в Лос-Анджелес, там у меня жил двоюродный брат. Я рванул туда на поезде, но какие-то козлы обобрали меня по дороге и вышвырнули в Монтане. Том Силверхок помер в 1984 году и оставил мне свое дело.
Ну да, чернокожих друзей у меня мало. Черт, да откуда им взяться - на весь округ едва наберется дюжина черных семей. Но у меня есть друзья среди белых. Взять, к примеру, Фореста Вольнера - мы с ним друзья. Он мне продает по дешевке самородки. Ну, вообще-то, не по такой уж дешевке, так, скидку небольшую делает. В мертвый сезон работы негусто, ну я и помогаю по хозяйству одной вдове, что живет в домике у старой дороги. Она все еще неплохо выглядит и держит меня за альфонса. Представляете, даже в постели я называю ее миссис Гектор, а она меня мистером Эпплом. Странно, но мы ладим.
Теперь про самородки. Я мою золото весной, летом и ранней осенью. Думаю, вы назовете меня коллекционером. В этом чертовом металле есть нечто, что берет за душу и не хочет отпускать. Из-за золота я беден, последний цент трачу, чтобы купить еще. Знаю, это безумие, но ничего не могу с собой поделать. У меня мечта: найти в один прекрасный день целую гору золота, которой бы хватило на большой старый дом в Новом Орлеане. Однажды я там побывал - отличный город.
Сейчас я уже привык к городишку, а местные привыкли ко мне. Одного или двух я бы назвал друзьями. Например, шерифа Блоджета. Он плут, но он наш плуг. Смекаете, о чем я? Подавляющее большинство заказчиков довольны моей работой. Меня уважают. Я сладко ем, сладко сплю, живу в удобном, теплом большом фургоне, а горка самородков все растет. Что еще нужно человеку для счастья?
Теперь про Калеба Хэгга. Да, я встретил этого ублюдка, когда искал золото. Он сказал, что я слежу за ним, и сшиб с меня шляпу. Этот козел - расист. Он вечно бродит среди холмов, убить его - для меня плевое дело. Я бы пошел за ним - и все. Он бы никогда больше не вернулся. Никто бы не узнал, что с ним стряслось. Но он не стоит мороки. Если каждого кретина лишали бы жизни за оскорбления черного, кретины стали бы вымирающим видом. Я бы не стал убивать человека и сваливать всю вину на этого белого, который имеет глупость называть охоту «кровавым спортом». Пацану забили голову дурью, и теперь ему не понять, что если лосей не стрелять, их станет слишком много и они начнут голодать. Зверей надо убивать так, чтобы они не мучились.
Калеб Хэгг, жертва преступления в нашем романе. Что за чудная жертва! Грубый, жестокий, бессердечный. Бывший заключенный, мерзавец и пьяница.
Калебу на момент начала романа сорок пять лет (Сэм Хэгг старше его на два года). Братья родились на стоянке для фургонов. Отец, мелкий мошенник и наркоман, обращался с ними жестоко. Мать была проституткой. Калеб и Сэм выросли на улицах, бомбили машины, а потом перешли на вооруженные грабежи, отдавая предпочтение бакалейным магазинам.
Братья то и дело попадали в тюрьму. В 1992 году Сэм обчистил торговца наркотиками и пустился в бега.
На Западе он познакомился с человеком, который показал ему золотую руду и продал незарегистрированную золотую жилу. Сэм заплатил за нее все деньги, что получил от торговца наркотиками, - 23 000 долларов. При виде золотой жилы в скале он потерял голову.
Вскоре Сэм обнаружил, что толку от жилы никакого. Она была на государственной земле, из нее можно было выбить лишь немного чистого золота, а остальная руда требовала обогащения. Но Сэмом овладела мечта о том, что когда-нибудь он наткнется на жилу чистого золота и сказочно разбогатеет.
Ему едва хватало на жизнь. Шли годы, но надежда не ослабевала. Он написал Калебу, сидевшему в тюрьме, что добывает самородки размером с яблоко.
Калеб в тюрьме стал еще злее, он постоянно устраивал драки и помыкал слабыми заключенными. В тюрьме он возглавил расистскую шайку. Единственным человеком на земле, вызывавшим у него теплые чувства, был его брат Сэм. Мечта Сэма стала и его мечтой. Когда брат перестал писать, Калеб решил, что он разбогател и теперь скрывается. Калеб почувствовал себя преданным. Сразу после освобождения Калеб отправился на Запад, чтобы найти Сэма и проломить ему голову. Весть о том, что Сэма все считают мертвым, повергла Калеба в шок. Он не поверил рассказу об аварии и о том, что тело Сэма утащили дикие звери. Калеб был уверен - Сэма убили.
- Предыдущая
- 21/57
- Следующая
