Шагающая смерть - Кейт Уильям - Страница 7

• Предыдущая
• 7/318
• Следующая

Никто так никогда и не узнал, сколько десятков тысяч людей, ожидавших посадки в цокольной башне, были погребены под упавшими обломками небесного лифта. Те же, что остались в живых, оказались в ловушке, лишившись возможности когда-либо попасть на орбиту. Горстка людей была вывезена на аэрокосмических шаттлах. Среди спасшихся находился генерал, командир штурмового батальона Империи, позже обвинивший адмирала Камерона в предательстве.

В результате смертоносной деятельности ксенофобов, завершившейся полным уничтожением на поверхности планеты всех построек, всего транспорта, всех следов цивилизации, погибло полмиллиона людей. Защитники Камерона настаивали на том, что его действия были правомерными. Ели бы ксенофобы достигли синхроорбиты и захватили готовый к отправке флот, все обернулось бы куда большим злом. Человечество ведь так и не выяснило, каким образом ксенофобная инфекция переносится от системы к системе. Вполне вероятно, что транспортные средства могли стать векторами, несущими заразу от Лунг Ши в другие миры Шикидзу.

Возможно, так оно и случилось бы. Самой страшной правдой дела Камерона, тщательно представленного на рассмотрение военного трибунала, было то, что ударные силы ксенофобов вот уже в который раз незаметно прокрались мимо патрульных кораблей, а выпущенная Камероном ракета стала непосредственной причиной гибели полумиллиона граждан Гегемонии. Манчжурия, близкий союзник Японии и влиятельный сторонник Империи в Совете Гегемонии, потребовала казни адмирала.

Но Камерону удалось избежать такого унижения. После того, как был зачитан приговор, он предпринял так называемый достойный офицера выход. На помощь ему пришел, конечно, не жуткий, кровавый ритуал «сепуку», а один из преданных ему бывших сослуживцев, тайком пронесший в камеру яд.

Вскоре после случившегося Дэв решил пойти во флот, флот Гегемонии, но в Военно-космической академии Сингапура его заявление было отклонено. Решив, что опыт практической работы и бегство с Земли, дадут ему более благоприятный шанс, Дэв подписал контракт с «Орион Лайнз». Так началась его добровольная ссылка.

Его младший брат еще учился в школе. Мать, по последним сведениям, работала в одной из фирм Киото, занимавшихся виртуальным программным обеспечением. Она наконец согласилась на имплантант, однако после смерти мужа использовала его, главным образом, для психореконструкции.

Несколько месяцев спустя Дэв один раз разговаривал с пей. Она смутно припоминала и его, и Грега, но от прежней жизни в ее памяти почти ничего не сохранилось. Автоамнезия, добровольная утрата памяти, повсеместно считалась одним из наиболее эффективных средств лечения тяжелых психических травм. Что касается Дэва, то для него мать словно умерла.

…Дэв был в постели с Дезире, когда прозвучал сигнал тревоги. Шаттл только что вошел в слои атмосферы, и до цокольной башни Митгарда ему оставалось лететь каких-нибудь десять минут. Дэв, ни мешкая пи секунды, довел себя до завершающей стадии и затем отключился от сети. Очнулся он вместе с сотней других, одетых в оранжевые костюмы, пассажиров в помещении челнока.

Почти тотчас кабина приземлилась в Тауэрдауне. Магнитные присоски отпустили металл монорельса. Мощные руки портового погрузчика подхватили лифт и доставили его на пассажирскую пристань. Там Дэва и других путешественников проводили в отдельные кабинки, где люди могли сменить казенную космоодежду на собственную. Дэв забрал свой багаж и окунулся в хаос красок и шума, которым его встретил первый город Локи.

Мидгард в значительной степени напоминал Асгард, только был еще более шумным и суетливым, возможно, более грязным и более изобилующим голографическими вывесками и многолюдными толпами. Население Мидгарда перевалило за сотню тысяч жителей, что составляло одну треть общего числа населения всей планеты. Окружавшие город стены только усугубляли ощущение переполненности, сдавленности, поскольку вся жизнь теснилась в пределах тесно прилепившихся друг к другу сорока двух куполов. Бурлящая штормами атмосфера Локи не отличалась красотой, поэтому архитекторы Мидгарда не позаботились об окнах, и серые стены тоннелей, разбегавшихся от Купола Тауэрдауна, вызывали мрачное чувство клаустрофобии.

Здесь Дэв заметил первые конкретные признаки боевой готовности, о существовании которой заподозрил, еще находясь на Асгарде. По периметру вокруг Купола Тауэрдауна на одинаковом расстоянии друг от друга выстроились легкие одноместные уорстрайдеры с солдатами Гегемонии. Трехметровые машины стояли неподвижно, как статуи. Каждый аппарат был накрыт камуфляжной сеткой, отчего машины сливались с серым тоном окружающей среды.

Дэв никогда особенно не интересовался наземной военной техникой и не умел отличать разные модели. Все же и ему было ясно, что они находятся в состоянии боевой готовности. Такое количество военной техники, собранной в одном месте, было достаточно редким зрелищем. Увидеть такое скопище боевых машин можно было разве что в День императора или на официальных парадах.

– Камерон?

Он обернулся. Из людской толкотни навстречу вышел крупный, сурового вида мужчина в оранжевом комбинезоне с военными нашивками.

– Да, это я.

– Меня зовут Кастельяно. Пошли.

– Что? Кто…

– Меня прислали за тобой, ходжи. Есть какой другой багаж? Нет? О'кей, иди за мной.

Не успел Дэв и опомниться, как Кастельяно зашагал прочь, и ему пришлось поспешить, чтобы не потеряться в толпе.

– Куда мы направляемся?

– В страну грез Гегвоенкома, куда же еще? Послушай, чудик, тебе придется страшно пожалеть, что согласился завербоваться в эту дыру.

– Это почему же?

– Поверь мне на слово, ходжи. Ты только что оказался по самые уши в дерьме.

В черноте локанской ночи в северном направлении с ревом летели два VK-141, под названием «Штормовой ветер». Это была одна из моделей аэрокосмических аппаратов, отличающаяся тупыми, скошенными книзу крыльями, расположенными у миделя, и парными V-образными стабилизаторами, помещенными в конце стройного хвостового лонжерона. Заключенная в одноместную кабину главного корпуса страйдера номер один, сидела тай-и Катя Алессандро. Не обращая внимания на темноту ночи, она сосредоточилась на данных, бегущих по экрану ИИ аэрокосмического аппарата.

Темноту Катя ненавидела, причем ненавидела так сильно, что только невероятным усилием воли каждый раз заставляла себя втискиваться в командный модуль шестидесятитонного уорстрайдера и подсоединяться к компьютеру машины. Переключив зрение на инфракрасное видение, она старалась хоть что-то разобрать на скалистой поверхности дышащей холодом пустыни планеты, проносившейся у нее под ногами. Но ландшафт оставался однообразно безжизненным. Кое-где грунт был занесен снегом, да порой мелькали еле угадываемые на неровной гористой местности синие заплатки льда.

Подвешенная на массивных зажимах внутри открытой полости, расположенной в боку «Штормового ветра», сверху она была защищена одним из скошенных крыльев аэрокосмического аппарата. Вернее было бы сказать, что страйдер, к которому она была подключена, находился внутри полости. Катя, связанная с бортовым ИИ страйдера, была надежно укрыта в бронированном чреве боевой машины и с помощью своих усиленных электроникой органов чувств буравила раскинувшуюся под ней черноту.

• Предыдущая
• 7/318
• Следующая