Что я сделала ради любви - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 14

• Предыдущая
• 14/88
• Следующая

Он сунул ей под нос листок бумаги. Она привыкла к бесконечным уколам и издевательствам, но впервые в жизни видела его таким разъяренным.

– Я нашел это под одеждой, – сообщил он.

– Записка от твоего надзирающего офицера?

– Давай радуйся жизни, пока можешь!

Джорджи попыталась изучить бумагу, но сразу поняла, что в этом нет смысла.

– Кому понадобилось оставлять здесь свидетельство о браке? Это…

И тут у нее перехватило горло. Джорджи стала задыхаться.

– Нет! Это что, шутка? Мы… – Она не могла заставить себя докончить фразу. – Мы поженились?

Брэм поежился.

– Но зачем мы это сделали? Я ненавижу тебя!

– Должно быть, во вчерашних коктейлях было намешано столько таблеток счастья, что мы оба преодолели взаимное отвращение.

Джорджи беспомощно хватала ртом воздух.

– Этого быть не может! В Вегасе изменили закон о браках! Я сама читала. Брачное бюро закрыто по ночам, и поэтому ничего такого не могло случиться!

Брэм хищно оскалился.

– Мы звезды. Очевидно, нашли кого-то, готового изменить правила специально для нас.

– Но… это наверняка незаконно. Может, кто-то решил пошутить и это не настоящее свидетельство?

– Посмотри на печать. Это не может быть подделкой.

Джорджи провела кончиками пальцев по оттиску печати, крохотные щербинки чуть оцарапали пальцы.

– Это была твоя идея! – набросилась она на Брэма. – Я точно это знаю!

– Моя? Да это ты отчаялась найти мужа. – Прищурив глаза, он ткнул ей в лицо указательным пальцем. – Ты меня использовала.

– Я звоню своему адвокату.

– Не раньше, чем я позвоню своему.

Они рванули к ближайшему телефону, однако Брэм обогнал Джорджи. Она метнулась к сумочке и выудила мобильник.

Брэм лихорадочно тыкал пальцем в кнопки.

– Это будет самый короткий брак и самый легкий в мире развод в истории Голливуда.

Слово «Голливуд» послало по спине Джорджи холодный озноб.

– Погоди!

Она уронила мобильник и выхватила у Брэма телефонную трубку.

– Что ты делаешь?

– Дай мне немного подумать.

Она бросила трубку на рычаг.

– Подумаешь позже.

Он хотел снова взять трубку, но она поспешно отодвинула аппарат.

– Брак и развод станут предметом обсуждения в прессе. Ровно через двадцать четыре часа все всё узнают. И начнется привычный цирк с вертолетами и погонями на машинах.

– Ты к этому привыкла, – бросил Брэм.

Пальцы Джорджи стали ледяными. Тошнота подкатила к горлу.

– Еще одного скандала я не вынесу. Если я нечаянно спотыкаюсь на тротуаре, газеты тут же пишут, что я пыталась покончить с собой. Представь, что будет, если этим акулам попадется в зубы такая сенсация!

– Это не моя проблема. Ты сама навлекла неприятности на свою голову, когда вышла за Лузера.

– Прекрати так его называть!

– Он бросил тебя. Можешь наплевать на него.

– Почему ты так его ненавидишь?

– Я ненавижу его не из-за себя, – отрезал он, – а из-за тебя, поскольку ты на такие сильные чувства не способна. А этот тип – маменькин сыночек.

Вместо того чтобы оттолкнуть ее от телефона, он нагнулся и выудил из-под дивана туфлю, после чего оглядел комнату в поисках носков.

– Ну, погоди, дай мне только найти ту суку, что нас опоила!

Джорджи последовала за Брэмом в спальню, опасаясь, что он тайком от нее позвонит адвокату.

– Не уходи, пока мы не придумаем правдоподобную историю.

Он нашел носки, уселся на кровать и стал их надевать.

– У меня есть история, – сообщил он, натягивая первый носок. – Ты отчаявшаяся, жалкая, несчастная особа. Я женился на тебе из жалости…

– Ты этого не скажешь.

Он натянул второй носок.

– …и сейчас, протрезвев, я понял, что не создан для жизни, полной невзгод.

– Клянусь, я подам на тебя в суд!

– Включи свое чувство юмора! Или совсем отупела?

Не проявляя ни малейшей искорки юмора, он сунул ногу в туфлю и вышел в гостиную за другой.

– Мы объявим, что решили разыграть друзей. Скажем, перепили и на каком-то канале набрели на повторный показ «Скип и Скутер». Нас одолела ностальгия, и брак показался неплохой идеей.

Да, ему все сойдет с рук. Но не ей. Никто не поверит, если она расскажет правду о коктейлях, в которые бросили таблетки. Ее на всю оставшуюся жизнь заклеймят неудачницей и психопаткой. Она попала в ловушку, но она не может показать своему злейшему врагу, что целиком оказалась в его власти.

Джорджи сунула руки в карманы халата.

– Нужно по памяти восстановить, что произошло прошлой ночью. Кто-то должен был нас видеть. Ты что-нибудь помнишь?

– А «глубже, малыш» считается?

– Не можешь хотя бы притвориться порядочным человеком?

– Я не настолько хороший актер.

– Но ты знаком со всякими криминальными типами и наверняка знаешь того, кто сможет изъять все свидетельства нашего брака?

Она ожидала, что Брэм проигнорирует ее, но его пальцы застыли на пуговицах рубашки.

– Встречал я пару раз одного парня. Бывший член муниципального совета. Любит якшаться со знаменитостями. Конечно, надежды мало, но мы можем ему позвонить.

Поскольку лучших идей у Джорджи не было, она согласилась. Брэм сунул руку в карман.

– Очевидно, это твое.

На раскрытой ладони лежало дешевое металлическое кольцо с пластиковым бриллиантом.

– Не можешь же ты сказать, что у меня нет вкуса!

Он швырнул ей украшение, и Джорджи вдруг вспомнила о другом обручальном кольце, с бриллиантом в два карата, запертом в банковском сейфе. Ланс не взял его обратно – сказал, что она может оставить кольцо себе. Можно подумать, она когда-нибудь его наденет!

Джорджи сунула пластиковый бриллиант в карман.

– Поддельные драгоценности всегда были символом истинной любви.

Она прилетела в Вегас на частном самолете, поэтому пришлось воспользоваться машиной Брэма. Пока она принимала душ, он попросил служащего отеля подогнать машину к черному ходу.

– Все готово. Машина ждет у задних дверей, – объявил Брэм, когда Джорджи вышла из спальни.

– Спустимся служебным лифтом, – решила она, потирая лоб. – Совсем как Росс и Рейчел[8]. То же самое случилось с ними в конце сезона.

– Если не считать того, что Росса и Рейчел на самом деле не существовало.

В лифте оба молчали. Джорджи даже не потрудилась сказать Брэму, что он застегнул рубашку не на те пуговицы.

Они вышли в служебном коридоре и направились к выходу. Стоило открыть дверь, как их окутала жаркая волна. Джорджи прищурилась от бившего в глаза солнца и ступила за порог.

Ее ослепила вспышка камеры.

Их поймал в объектив Мел Даффи, считавшийся Дартом Вейдером[9] папарацци. Джорджи вдруг почудилось, что она вылетела из собственного тела и наблюдает за трагедией откуда-то с высоты.

– Поздравляю! – воскликнул Даффи, яростно щелкая камерой. – Как говорила моя бабушка ирландка, да будете вы бедны несчастьями и богаты благами.

Брэм за все это время не двинулся с места. Ладонь надверной ручке, рубашка застегнута не на те пуговицы, челюсти плотно сжаты. Значит, объясняться придется ей, но на этот раз она не позволит шакалам взять верх.

Джорджи поспешно приклеила к лицу ослепительную улыбочку Скутер Браун и произнесла:

– Прекрасное пожелание, но при чем тут мы?

Даффи, противный краснолицый пузан с неряшливой бородой, широко улыбнулся:

– Я видел копию вашего брачного свидетельства и говорил с парнем, который проводил церемонию. Он похож на сильно отощавшего Джастина Тимберлейка. – Говоря все это, Даффи продолжал снимать.

– Уже через час материал попадет в редакции, так что сдавайтесь и расскажите, как все было. Обещаю, что пошлю вам классный свадебный подарок. Итак, как долго вы были…

– Никакой истории, – перебил Брэм и, обняв Джорджи за талию, втянул ее обратно в отель.

• Предыдущая
• 14/88
• Следующая