Нашествие нежити - Кейн Джефри - Страница 25

• Предыдущая
• 25/58
• Следующая

Штрауд же вкратце ввел Леонарда в курс событий, завершив свой рассказ сообщением о том, что они все с нетерпением ждут, когда Леонард сможет приступить к исследованию пергамента и костей, обнаруженных на мертвом корабле.

—  — Уж не хотите ли вы, чтобы я вернулся в этот… в эту дыру? буквально задрожав, ужаснулся Леонард, — Так вот что вы мне приготовили! Ничего у вас из этого не получится! Я в эту… па этот корабль больше ни ногой, так и знайте!

— Однако, старина! — оставив наконец больных в покое, обернулся к нему Вишневски. — Весь город, все его жители рассчитывают на нас…

— Героя из меня не выйдет, Саймон. Из вас тоже!

— Но мы должны сделать все, что в наших силах…

— Оно может опять настичь нас в любое время… в любую минуту! — уже почти истерически взвизгнул Леонард.

— Ладно, успокойтесь, — вмешался Штрауд.

— Вас никто не заставит никуда идти, доктор Леонард, — также поспешила па помощь встревоженная Кендра. — Вам и так досталось.

— И не говорите! — согласился Леонард. — Шутка ли, в аду побывать!

— Но в лабораторию, по крайней мере, зайти-то вы можете? — кипятился Вишневски. — Хотя бы взглянуть на те предметы, что мы вынесли с корабля?

Больно прикусив губу, Леонард в нерешительности обвел их затравленным взглядом.

— Ладно… хорошо. Но к тому месту я и близко не подойду!

— Договорились, — решительно заявил Штрауд. Вишневски невнятно выругался и, не оглядываясь, зашагал к ожидавшему их автомобилю; он даже не пытался скрыть своего разочарования и недовольства Леонардом.

— Пойдемте, доктор Леонард, — предложил Эйб Штрауд, тронув ученого за локоть, и тот, молча кивнув, послушно последовал за Штраудом.

— Я немного задержусь, — окликнула Штрауда Кендра Клайн. — Мне надо еще навести здесь порядок и передать дела моим сменщикам.

— Да… конечно, — согласился Штрауд. — Кстати… насчет прошлой ночи…

— Что? — смущенно опустила глаза Кендра.

— Я очень надеюсь, что не в последний раз… — неловко проговорил Штрауд.

— Я тоже. — Кендра вскинула на него сияющие серые глаза и ласково улыбнулась, Коньком доктора Сэмюела Леонарда была филология: древние письмена, иероглифы и символы. Он разгадал и раскрыл больше тайн прошлых цивилизаций, чем кто-либо из живущих на планете ученых. Вишневски бережно принес пергамент, разглаженный на сгибах и запрессованный в защитную пластиковую оболочку и выглядевший как какая-то причудливая карта искателей арабских сокровищ. Вся поверхность пергамента желтовато-серого, как у камня, цвета была от кромки до кромки и от самого верха до самого низа покрыта затейливыми этрускскими знаками.

Вишневски поделился с Леонардом своими догадками относительно значения загадочных букв и цифр, попросив, правда, учитывать при этом его ограниченные познания в области древней письменности. Однако высказал мнение, что цифры 500000, похоже, обозначают число человеческих жизней, которые должны быть принесены в жертву Владыке, некоему существу из тьмы потустороннего мира, которое грозило уничтожить все живое в Этрурии, если его алчный голод не будет утолен.

Высказавшись, Вишневски поместил пергамент под огромное увеличительное стекло диаметром не менее двух футов.

Штрауд молча наблюдал за обоими учеными, и поначалу казалось, что Леонард не только не слушает объяснений Вишневски, но и вообще не замечает его присутствия. Не отрывая глаз от пергамента, Леонард вдруг рассеянно произнес:

— Вы сами не понимаете, о чем говорите, Виш. Занимайтесь-ка лучше своими костями.

Подобная резкость была необычна для Леонарда. Погрузившись в рассматривание пергамента, он предупредил, что могут пройти часы и даже дни, пока он не разберется, что значит каждое слово. Леонард призвал их к терпению.

— В таких делах нельзя торопиться. Поспешишь — и придешь к неверному толкованию, ошибочным предположениям, то есть построишь гипотезу па полном заблуждении…

— Даже так? — язвительно переспросил Виш, по Штрауд предостерегающе поднял руку, дав ему знак оставить Леонарда в покое. Леонард тем временем впал в своего рода исследовательский транс, столь хорошо знакомый Вишу, так что последний понимающе кивнул седовласой головой и предоставил Леонарда самому себе.

Леопард с головой ушел в работу, а Штрауд с Вишневски тихо переговаривались, присев за кофейный столик, на котором лежали вынесенные ими из котлована кости. Штрауд рассказал археологу об успехах, достигнутых Кендрой Клайн в лечении тех пациентов, которые, по счастью, страдали легкой формой «сверхъестественного гриппа. Виш, не скрывая своего изумления, вникал в мельчайшие подробности, перебивая и переспрашивая Штрауда чуть ли не на каждом слове. Особенно он заинтересовался веществом, которое выделялось из ушей, ноздрей и рта больных.

— Но ведь и с вами в «Бельвю» было то же самое? — осторожно напомнил Штрауд. — Я имею в виду эти выделения…

— Испражнения, я бы сказал, — сухо попросил Вишневски и резко оборвал разговор.

Часы тянулись томительно медленно. Штрауд помогал Вишневски составить подробнейшее описание костей, а не проронивший ни слова Леонард углубился в чтение пергамента, покрывая несчетные листки пространными заметками. Судя по срывавшимся с его губ нечленораздельным восклицаниям, документ его буквально заворожил.

Дважды ученых отрывали от работы телефонные звонки Натана, который хотел знать, как продвигаются их дела. В первый раз Штрауд коротко изложил комиссару только то, что сам посчитал нужным. Во второй беседе он сообщил Натану о предположении Виша о 500000 жертвоприношений. Комиссар яростно хмыкнул и спросил:

— Даже так? А мы, значит, будем сидеть сложа руки и смотреть, как сотни тысяч людей погибают от этой болезни? И ничего не предпринимать?

— Но доктор Клайн уже докладывала вам о выздоровлении Леонарда и объяснила значение этого факта.

— Да, однако, если это… эта штука в котловане требует пятьсот тысяч человеческих жизней, какое вы можете предложить противоядие? Да его просто в природе не существует! А если оно… она не получит того, что хочет… тогда что?

Поколебавшись, Штрауд все же решился:

— Тогда весь город станет жертвой, мы так считаем. Пока что перед нами встало столько неразрешенных вопросов, сколько…

— Слышать даже не хочу, Штрауд! — взорвался комиссар. — Какие там еще вопросы! Мне нужны результаты. Вы обещали, что как только я освобожу Вишневски…

— Ничего я не обещал! Мы здесь бьемся над этим день и ночь без передышки, делаем все, что в наших силах…

— Штрауд, весь удар я принимаю на себя, чтобы вы, ученые, могли спокойно работать. Вы себе даже не представляете, как на меня давят и чего мне стоит вас от этого оградить. Так что давайте не ходить вокруг да около. Есть у нас шанс одолеть это… эту штуку или нет?

— Есть, есть, по нам нужно время, чтобы…

— А вот времени у нас нет, Штрауд! Эпидемия уже перекинулась на собак, кошек и крыс! Они набрасываются на людей и распространяют заразу!

Штрауд вспомнил объяснения Кендры Клайн относительно механизма передачи инфекции. Заражение животных казалось ему совершенно логичным.

— Комиссар Натан, обещаю вам. Как только мы найдем какую-нибудь защиту от этой штуки…

— Ну, ладно, ладно… Хотя я совсем не уверен, что такое средство вообще существует. Пятьсот тысяч! Боже! Но известно ли вам, Штрауд, что в нашем городе найдутся ведь типы, которые охотно принесут в жертву даже большее число людей, чтобы спасти собственную шкуру? Так что давайте придержим эту вашу информацию, вы меня поняли? Я как только представлю себе заголовки в газетах…

— Хорошо, договорились, — согласился Штрауд, и в этот момент Леонард возбужденным восклицанием подозвал своих коллег.

— Есть… Нашел! — выдохнул он, когда они подошли к нему.

— Нам, возможно, придется отдать то, что… оно требует, — начал Леонард. — Но полностью доверять нам… оно не намерено.

Штрауд и Вишневски переглянулись в полном недоумении.

— А как-нибудь повразумительнее нельзя, Сэмюел? — осторожно поинтересовался Вишневски.

• Предыдущая
• 25/58
• Следующая