Сын Китиары - Уэйс Маргарет - Страница 3

– Вы вся дрожите, – продолжала Тика, в то время как ее муж стоял, широко расставив ноги, глядя в пустоту прямо перед собой. Она знала, что происходит с ее мужем в такие моменты, и не стала отвлекать его от размышлений. Она потянула гостью ближе к огню и придвинула ей кресло: – Садитесь здесь. Я сейчас подброшу дров. Быть может, немного горячего вина?

Мне недолго растопить плиту на кухне…

– Благодарю вас, не беспокойтесь. И не ворошите уголья. Я дрожу не от холода. – Последние слова прозвучали еле слышно. Женщина не села, а буквально упала в подставленное кресло.

Тика едва не выронила из рук кочергу.

– Так я права, вы бежали из плена, верно? И теперь за вами погоня? Всадница вскинула голову и в изумлении уставилась на улыбающуюся

Тику:

– Как вы догадались? Неужели по мне настолько видно?

Вместо ответа Тика повернулась к мужу.

– Карамон, – окликнула она. – Где твой меч?

– Что? – переспросил гигант, возвращаясь к реальности. – Меч?

– Мы поднимем на ноги городского голову, а если понадобится, то и весь город. Не беспокойтесь, госпожа, – говорила Тика, деловито развязывая передник. – Они не смогут снова схватить вас…

– Стойте, остановитесь! – вскричала женщина, вскакивая с места. Кажется, обещание поднять весь город испугало ее больше, чем та опасность, от которой она убегала.

– Погоди–ка, жена, – вмешался Карамон, опуская руку на плечо Тики. Стоило ему заговорить так – размеренно, негромко и повелительно, – как у Тики пропадало всякое желание спорить и бросать уничтожающие взгляды. – Не беспокойтесь, госпожа. Мы никому не скажем, что вы у нас, пока вы сами не попросите об этом.

Вздох облегчения вырвался из груди синей всадницы. Она медленно опустилась в свое кресло.

– Но, послушай… – начала было Тика.

– Она не просто так приехала сюда, дорогая, – оборвал ее Карамон.

– Ей не просто негде остановиться на ночь. Она ищет кого–то, кто живет поблизости. И я не думаю, что она чудом спаслась из какой–то ужасной темницы, – просто уехала, верно? – Голос его стал мрачен. – И, закончив здесь свое дело, вернется обратно.

Женщина съежилась при последних его словах. Голова ее поникла, она прошептала:

– Правда. Я действительно ищу одного человека, который живет в Утехе. Вы, наверное, знаете всех и каждого в округе, вы поможете мне? Я должна поговорить с ним и сегодня же ночью улететь обратно.

Карамон шагнул к дверям и снял с крючка свой плащ.

– Как его имя?

– Погоди минутку, – остановила его Тика. – А что вам нужно от этого человека, госпожа?

– Этого я не могу вам сказать. Карамон нахмурился:

– Нет, так не пойдет. Я не могу поднять человека с постели среди ночи и повести его неизвестно к чему. Что я скажу его родным, если он больше к ним не вернется?

Женщина подняла на него умоляющие глаза:

– Я могла бы солгать вам, я могла бы сказать, что ничего подобного не случится, но это не так. Ужас в том, что я и сама толком не знаю, в чем дело. Я владею страшной тайной и должна передать ее одному–единственному человеку, живущему где–то здесь. Он один имеет право знать об этом! – Она подалась вперед, прижав к груди руки в синих перчатках. – Речь идет о спасении жизни – нет, больше, чем жизни! Души!

– Как мы можем решать за кого–то, сердце мое? – сказала Тика мужу.

– Позови этого человека, кто бы он ни был, и пусть решает сам.

– Ладно. – Карамон набросил плащ на плечи. – Как его имя?

– Маджере, – ответила женщина. – Карамон Маджере.

– Карамон! – повторил Карамон, опешив.

Женщина поняла его замешательство по–своему:

– Да, я знаю, что прошу о невозможном, – быстро заговорила она. – Карамон Маджере, прославленный рыцарь Копья, один из величайших воинов Ансалона. Что общего может быть у него с такой, как я? Но если он только посмеется, скажите ему… Скажите ему, что я пришла поговорить о его сестре.

– Сестре! – эхом откликнулся Карамон и привалился спиной к стене, чтобы удержаться на ногах. Трактир содрогнулся.

– Упаси нас Паладайн! – Тика прижала ладони к мгновенно покрасневшим щекам. – Но… Китиара?..

Карамон снял плащ и повесил мимо гвоздя. Плащ соскользнул на пол, и трактирщик не стал поднимать его. Женщина смотрела на все это с растущим изумлением.

– Так вы не пойдете за этим человеком?

– За ним недалеко ходить. Карамон Маджере – это я.

Всадница сморгнула, взглянула на Тику, затем снова перевела взгляд на Карамона. Тот неловко пожал плечами:

– Спросите кого угодно. Зачем бы мне лгать? – Он усмехнулся, погладив отросшее за последние годы брюшко. – Я понимаю, что не слишком–то похож на героя…

Женщина внезапно улыбнулась:

– Я ожидала встретить великого человека, быть может, владельца всех этих земель. И рада, что все так обернулось. Так мне будет… гораздо легче.

Она еще раз оглядела огромную фигуру трактирщика.

– Да, теперь я вижу, что это вы и есть. Она описала мне вас, как смогла. «Гигант, в котором смелости больше, чем сообразительности, всегда помнящий о том, что есть надо трижды в день». Прошу прощения, но это ее слова, а не мои.

Лицо Карамона потемнело.

– Я полагаю, вы знаете, госпожа, – медленно проговорил он, – что моя сестра мертва. Вернее, моя сводная сестра. И знаете, что она была Повелительницей Драконов в воинстве Темной Королевы. С чего бы это ей рассказывать вам обо мне? Когда–то она, вероятно, любила меня, но скоро, думаю, забыла вовсе.

– Я знаю, кем была Китиара, быть может, лучше, чем многие другие, – ответила всадница. – Мы жили какое–то время вместе – недолго, всего несколько месяцев. Это было еще до войны, лет за пять… Но, может, вы позволите мне рассказать все с самого начала? Я столько проехала… Мне легче рассказывать по порядку.

– Тогда не отложить ли нам разговор до утра?..

– Нет, нет, – тряхнула головой всадница. – Мне лучше исчезнуть до рассвета. Так вы выслушаете меня? Если нет, то… то я просто уйду и оставлю вас в покое.

– Пойду приготовлю немного липового отвара, – сказала вдруг Тика. Уходя на кухню, она чуть погладила мужа по руке. – Говорите без меня.

Карамон тяжело опустился в соседнее кресло.

– Что ж, я готов выслушать вас, госпожа. Как, кстати, ваше имя – если вы, конечно, можете назвать его?

– Сара Дунстан. Я живу – или когда–то жила – в Соламнии. Вот там, в маленькой деревушке неподалеку от Палантина, и началась эта история. Тогда мне было около двадцати. Я жила одна в доме, доставшемся мне после смерти родителей. Чума, прошедшая по нашим землям, опустошила города и поселения, и я была одна из немногих выживших в те годы. На жизнь я зарабатывала ремеслом ткачихи – ему обучила меня мать. Ко мне несколько раз приходили свататься – невесты тогда были все наперечет, но я всем отказала. В деревушке меня прозвали за это гордячкой, а я просто еще не встретила того, кого смогла бы полюбить. Нельзя сказать, чтобы я была счастлива. Да и немногие были счастливы тогда, за несколько лет до войны. Никто не знал. Какую участь им готовит судьба, и никто не чувствовал себя уверенным в завтрашнем дне.

Тика вошла с подносом. Над кружками поднимался пар, в зале запахло липовым цветом. Тика пристроилась рядом с мужем и протянула ему кружку с отваром. Он отставил ее в сторону и, кажется, тотчас же забыл про нее.

– Продолжайте, моя госпожа.

– Не надо звать меня госпожой – я никогда не была ею. Я была просто ткачиха. Однажды, когда я, как обычно, сидела за станком, кто–то постучался ко мне в дверь. Я открыла. Сначала я подумала, что передо мной мужчина, но в следующий миг разглядела, что у моих дверей стоит молодая женщина в одежде воина. На бедре у нее висел длинный меч, а темные волосы были коротко острижены.

Тика взглянула на мужа – речь шла, безусловно, о Китиаре. Но лицо Карамона оставалось неподвижно.

– Она хотела просить меня о чем–то – наверное, принести воды, – но прежде чем успела сказать хоть слово, рухнула без чувств прямо мне под ноги. Я втащила ее в дом. Она была очень плоха. Я поспешила позвать одну старуху ведунью, она лечила меня когда–то. Это было до того, как целители Мишакаль вернулись в наши края, и деревенские травницы лечили всех сами, как могли. Когда я пришла с ведуньей, женщина – она назвалась Китиарой – уже пришла в себя. Она попыталась встать с постели, на которую я ее уложила, но была слишком слаба. Старуха осмотрела ее и велела больше не пытаться встать. «Это просто лихорадка, – сказала Китиара. – Дайте мне какое–нибудь снадобье от жара, и я пойду дальше». – «Это не лихорадка, и ты это знаешь сама, – ответила ей ведунья. – Ты ждешь ребенка, и, если не полежишь смирно хотя бы короткое время, у тебя будет выкидыш».