Вася-капиталист - Третьяков Юрий Федорович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая

На освободившийся диван лег вниз лицом Марсианин, стоная:

— Чую… болит… а все… через тебя… Заманил… меня… в лес… на съедение… лесникам!

— Ладно, не вопи! — сказал Толик, невозмутимый, как настоящий врач. — Все ты врешь! От лесников никогда не бывает больно, я по себе знаю… Где он?

Осмотрев место, где сидел клещ, он покачал головой:

— Как глубоко успел залезть… А что это у него задних ног не видно?

— А я их оторвал! — сказал Вася.

— Обычное дело… — согласился Толик, — Ну, ничего… Сейчас мы попробуем…

Он взял со стола какие-то щипчики, пощелкал ими, отчего Марсианин начал заранее вздрагивать и стонать, потом попытался зацепить ими клеща, а Марсианин взвыл:

— Ой-ой-ой-ой! Ой, больно!.. Зачем щиплешь? Ты… за него… тяни… а не за… кожу!.. А ты… за кожу!..

— За него… — хладнокровно бормотал Толик. — За него… Попробуй, ухватись за него… Вон он как глубоко улез… И задние ноги оторваны… Подержите-ка кто-нибудь больного, чтоб он не копошился!

Борис и Колька с удовольствием схватили Марсианина — один за голову, другой за ноги — и прижали его к дивану. Операцией заинтересовался и Алхимик: он отложил паяльник, вынул из кармана лупу и, отстранив Толика, стал внимательно изучать место, куда впился лесник.

— Ну как? — озабоченно спросил его Толик.

— Глубоко сидит, — сказал Алхимик. — Если б солнце было, можно бы лупой его прижечь!..

— Не хочу! — заорал больной, извиваясь в руках санитаров. — Не надо лупой! Пусти!

— Лежи смирно, — успокаивали его санитары. — Солнца-то все равно нет! Чего орешь?

— Жалко, что солнца нет… — задумчиво сказал Толик. — А если попробовать спичкой? Зажечь спичку, потушить и горячим угольком ткнуть, а?

— Не хочу уголько-ом!

— Ты молчи! Уголек-то маленький! Тебя он не коснется, только лесника! А мы поглядим, какая у тебя выдержка… Есть у тебя выдержка?

Марсианин, видно решив показать, что выдержка у него есть, замолчал и только вздрагивал и дрыгал ногами, когда Толик, зажигая одну за другой спички, пытался тлеющим кончиком поразить зловредного клеща.

— Дела… — сказал Толик, окончательно убедившись, что горячие спички оказывают гораздо большее действие на самого больного, чем на его мучителя. — Чем бы еще попробовать?..

— Давайте попробуем керосином! — посоветовал Вася.

Но и керосин не помог.

— Не может быть, чтоб химические вещества не подействовали, — сказал Алхимик. — Только вот какие? Хорошо бы какой-нибудь кислотой!..

Больной совсем оцепенел и уже не проявлял никаких признаков жизни.

Хозяин медведя, до этого безмолвно, но с огромным любопытством наблюдавший за лечением, тоже подал совет:

— Надо какую-нибудь птицу принести, чтоб она выклюнула…

Услышав про птицу, больной отчаянно задергался:

— Какую… еще… птицу! Не нужно… никакой… птицы! Еще… придумали… чтоб… птица… меня… клевала!

— Вот капризный больной!.. — удивился Толик. — угольком его нельзя, птицу не нужно… Первый раз нам такой попадается… Откуда ты его только привел?..

— Давайте попробуем раствором поваренной соли! — предложил Алхимик и не ошибся: соль помогла. Лесник зашевелился и, пятясь задом, вылез из своего убежища. Толик схватил его и положил на край стола.

Ослабевший от слез и переживаний Марсианин встал, чтобы взглянуть на злодея. Он долго, с ненавистью рассматривал его и, воскликнув: «У, гад!», — пытался пристукнуть кулаком, но плоскому леснику это было ничто. Тогда Марсианин схватил лесника со стола, подбежал к раковине, бросил его туда, открыл кран и дождался, когда вода смоет лесника в таинственные недра канализации.

— Покусайся теперь там! — злорадно сказал он и, повеселев, сел на диван отдохнуть от всех волнений.

— А вы, оказывается, в лес ходили? — спросил у Васи Толик.

— Да ходили… Прогуляться, соловьев послушать… Хорошо там один соловей пел…

— Ты вот ходишь соловьев слушать, — с обидой промолвил Толик, — а дела в зоне пускай проваливаются, да?

— А в чем дело?

— А в том! Ты за чем должен следить? За порядком? Так вот, пока ты в лесу пропадаешь, соловьев слушаешь да лесников кормишь, Юрец опять первачкам проходу не дает! А тут еще свой хулиган во дворе появился. Сережка из шестьдесят шестой квартиры!

— А что он?

— На нашего Алхимика второй день плетет кнут! Он тоже химик, но они поссорились из-за каких-то реактивов, и вот теперь он плетет на него кнут!..

— Верно, — тоскливо подтвердил сам Алхимик. — Говорит: «Вот сплету кнут, я ему дам!» Уже порядочно сплел, он с балкона показывал Андрейке и Андрюшке, те говорят — страшно толстый…

— Вот видишь, — сказал Васе Толик. — Через это самое Алхимик нервничает, это может отразиться на работе нашей больницы… Ты у Сережки кнут отними!

— Ладно!

— И еще. Завтра с утра — воскресник, деревья будем во дворе сажать. Все должны выйти, наше звено должно пример показать! Ты смотри, обязательно выйди, чем по лесам без толку бродить.

— Ладно, выйду… Пошли, что ли! Любит везде рассиживаться! — скомандовал Вася Марсианину, которому обстановка больницы теперь уже нравилась, и он очень неохотно пошел к двери…

Прощаясь, Марсианин горделиво спросил:

— Ну, как у меня выдержка?

Но Вася его огорчил:

— Ерунда твоя выдержка! Вот у лесника — выдержка!

Нельзя сказать, что Вася вообще не собирался идти на воскресник. Идти он хотел, но только позже, после того, как сходит на «птичий рынок» и продаст партию рыбок Семафору и Фунтику. Нельзя же их подводить, раз обещал!

В воскресенье Вася встал очень рано, и когда, взяв банку с рыбками, приготовленную с вечера для продажи и дальнейшего обогащения, шел по улицам, они были почти пусты, только кое-где дворники подметали тротуары, во дворах, пользуясь безлюдьем, свободно бегали невесть откуда взявшиеся кошки, которых днем нигде и не увидишь, да хозяйки прогуливали собак. Трамваи шли тоже пустые.

Но на «птичьем рынке» уже кипела жизнь. Почти весь рынок заполняли старые и малые голубятники, и Васе порядочно-таки натолкали бока, пока он отыскивал Фунтика и Семафора.

Компаньоны располагались в некотором отдалении друг от друга, водрузив на какие-то грязные ящики банки с рыбами, и безостановочно выкликали свой товар разными голосами:

— Дании, дании! — басом кричал Семафор.

— Гуппи, гуппи! — тоненько откликался Фунтик.

Изредка они позволяли себе развлечься посторонним разговором.

— Как дела, Семафор?

— Порядок! А у тебя?

— Нормально!

И снова заводили, перекрывая базарный шум:

— Дании, дании! Сюда, пацан! Вот — выдержанные!

— Гу-у-уппи! Давай налетай, задаром отдаю!

Раба пока еще было не видно.

— Несешь? — издали углядел Васю длинный Семафор и, повернувшись к Фунтику, крикнул: — Гля, тот малый рыбок принес!

Фунтик подошел, не спуская глаз с оставленного товара. Вася развернул банку, Семафор косо заглянул туда, как петух, и разочарованно протянул:

— Ху-у-у… Дохлятина…

— Дохлятина и есть, — поддакнул Фунтик.

— «Дохлятина»! — возмутился Вася. — Не хочешь, не бери…

— Будем брать? — спросил Фунтик у Семафора.

— Да придется взять… — недовольно сказал Семафор. — Жалко малого, все-таки шел… Ладно уж…

И начал маленьким сачком перекладывать рыбок в свою банку, считая:

— Одна да одна — пара, да еще одна… Это сколько будет? Да еще пара… Стой, забыл, сколько было сначала…

— Они сосчитаны, — сказал Вася. — Ровно тридцать штук!..

— Сосчитаны? А не врешь? Забожись! Ладно…

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая