Ставок больше нет - Казанцев Кирилл - Страница 64

• Предыдущая
• 64/79
• Следующая

– Да-да, конечно, идите! – согласился генерал и опять вернулся к разговору с психологом.

Майор легко выпрыгнул из штабного автобуса.

"Надо проследить, чтобы все ребята во время штурма были в масках", – на ходу думал командир отряда. То, что мстительность чеченцев далеко не миф, он опять же знал не понаслышке. И потом, во время атаки может произойти всякое. Начнутся жалобы, посещения адвокатов, следствие, то-се. И в один прекрасный момент, когда желание наказать "душителей демократии" достигнет апогея, он построит отряд для проведения опознания. В полной экипировке – в "брониках", в касках, с оружием и... в масках. В черных трикотажных масках-шапочках. То есть именно в том виде, в каком его бойцы и были на очередной операции. И от чистого сердца предложит заявителям-жалобщикам: "Пожалуйста, опознайте среди присутствующих того самого человека, который позволил себе неправомерные действия в отношении вас". Командир уже не раз такое делал. И всегда с удовольствием наблюдал обескураженное и растерянное выражение на лицах очередных "правдоискателей"...

– Всем внимание! – Командир ОМОНа поднял вверх правую руку с открытой ладонью. Короткая пауза, во время которой он еще раз пробежался взглядом по лицам стоящих рядом с ним бойцов. Ни у кого в глазах не было заметно страха.

Ладонь в штурмовой перчатке резко опустилась вниз:

– Вперед!

Это было приказом на штурм. Майор пока еще не знал, чем закончится для него эта атака – то ли очередной наградой, то ли наказанием, но только затягивать он больше не мог. Приближались сумерки, а за ними и темнота. В такое время штурм становится мероприятием вдвойне опасным для атакующих. Приходится идти со света в темноту, намного снижается эффективность использования снайперов. А каждый, даже самый малейший прокол – это потери.

Кроме того, под покровом темноты засевшие в здании кафе чеченцы могли просто-напросто разбежаться, расползтись, затеряться в лабиринте городских улиц и переулков. И тогда все то, что делалось до этого, просто теряло смысл.

БТР, недовольно фыркнув двигателем, двинулся вперед, через улицу. Укрываясь за его броней, пошли и бойцы отряда.

– Что он делает?! – взорвался генерал. Вопрос был вообще-то риторическим. И сам генерал, и все его окружение прекрасно видели, что именно делает командир ОМОНа. Но только в их головах не укладывалось, как может какой-то майоришка, наплевав на все начальственные указания, самолично принять решение.

– Остановите его! – не оборачиваясь, резко бросил начальник УВД. И кое-кто, из самых задних рядов свиты, бросился было на исполнение этого приказания. Но тут же и остановился, растерянно и виновато глядя в сторону грозного шефа – на улице звонко ударили первые выстрелы. Сначала – редкие и несмелые, как дождевые капли в яркий летний день. Но темп перестрелки стремительно нарастал, и ни у кого из "ближних" не возникало желания лезть под шальную пулю, которая, как общеизвестно, полная дура.

Первыми огонь открыли чеченцы. Нервы не выдержали. Да и у кого они выдержат, когда все ближе и ближе к тебе подбирается бронированная громада боевой машины.

Выпущенные чеченцами пули, разумеется, никакого вреда технике не причинили. Зато полностью развязали руки командиру отряда. Он уже не раздумывал над тем, как действовать. Все пошло по отработанной и накатанной схеме.

Хищно качнув стволом башенного пулемета из стороны в сторону, БТР остановился примерно на середине проезжей части улицы. Громкий рокочущий треск разорвал тишину, а на конце ствола пулемета заплясал-запульсировал столбик пламени.

Укрытый за броней машины стрелок неторопливо повел стволом пулемета вдоль фасада здания. И вдруг как бы сами собой, не выдержав этого треска, лопнули и обрушились на землю мириадами ярких брызг витринные стекла кафе.

– Давай! – Командир отряда хлопнул по плечу одного из бойцов, идущих вместе с ним за броней. Тот молча и не оборачиваясь, кивнул, после чего сделал два шага в сторону, покидая надежное убежище. Одновременно боец вскинул к плечу карабин со странным и непривычным глазу утолщением на конце короткого ствола. Несколько мгновений прицеливания. Негромкий хлопок выстрела, и по пологой траектории к обширным провалам окон кафе, ощерившихся редкими, но очень острыми зубами-осколками разбитого стекла, полетела газовая граната, оставляя за собой чуть различимый в лучах закатного солнца дымный след.

Действуя практически синхронно – результат многочасовых тренировок! – с противоположной стороны бэтээра по "своей" части окон "отработал" второй стрелок. Оба бойца не стали отслеживать полет отстрелянных ими гранат и любоваться результатом, оставаясь при этом на открытом пространстве, – тут же вернулись за спасительную твердь брони. Башенный стрелок в это время короткими очередями прикрывал отправившихся на вылазку омоновцев.

Разумеется, стрелял башнер не прицельно, а точнее, без стремления в кого-нибудь попасть. Наоборот, наводил над головами метавшихся в глубине помещения людей. Пугал. Но все равно пуля калибром 12,7 мм, разбивающая в мелкие клочья металла и проводов люстру прямо над твоей головой, вызывает у тебя непроизвольное и непреодолимое желание не то чтобы просто пригнуться, а стать меньше ростом или вообще превратиться в нечто червеобразное. Ну а более плотное и отнюдь не психологическое прикрытие двум стрелкам обеспечивали снайперы отряда, задолго до начала штурма обосновавшиеся на чердаках и верхних этажах близлежащих домов.

Условия для их полноценной и эффективной работы были почти что идеальные. Как в закрытом тире – яркое освещение, полное безветрие и возможность стрелять с упора, а не с руки. В таких условиях и на той дистанции, что отделяла их от целей, хорошему стрелку для успешной стрельбы не нужны ни специальные навыки, ни специальное оружие.

Так что свою первую цель – не в меру ретивого басмача с ручным пулеметом – один из снайперов "отработал" легко. Можно сказать, играючи.

– Здравствуйте. – Высокая статная женщина лет сорока пяти на вид требовательно смотрела на дежурного по УВД.

– Здрасте, – тяжело вздохнул полноватый подполковник. – Что вы хотели?

Эти сутки для него были хлопотными, даже, можно сказать, чересчур. Захват заложника, чеченцы, окопавшиеся в каком-то кафе, силовая акция с задействованием ОМОНа и легкой бронетехники... Много чего выпало в эти сутки. А тут еще эта... городская сумасшедшая. Ни с кем не пожелала говорить – только с "самым главным дежурным". Дескать, имеет сведения о каком-то кошмарном преступлении. И пнуть не пнешь – УСБ не дремлет... Только эту дуру за порог отправишь, а уже чистенький оперативник тут как тут: "Позвольте вам задать пару вопросов..." Вот и приходится общаться со всякими – до пенсии осталось всего ничего.

– Я служу домработницей у коммерсанта Мацкевича, – начала женщина.

– А нельзя ли покороче? – перебил ее дежурный. И тут же зацепился за названную фамилию: – Стоп! Как вы сказали?! Мацкевич?!

– Да, – ответила дама.

– Одну минутку. – Дежурный наклонился над лежащими перед ним бумагами. Не то... Не то... Вот! Не подвела память! Точно, Мацкевич! – И что вы хотите сообщить?

– Ну, я не знаю... – На какое-то короткое мгновение женщина смутилась, отвела в сторону глаза, и голос ее чуть дрогнул... Но уже через секунду голос вновь окреп, а в глазах засверкали искры праведного гнева: – У меня имеются основания считать, что Антон Валерьевич стал жертвой преступления. Скорее всего, его убили.

– Оба-на! – Дежурный даже откинулся в кресле. – И вы знаете, кто это сделал?!

– Да, – жестким и уверенным тоном ответила женщина. Чуть помолчав, поправилась: – Скорее предполагаю. Или, как это правильно... подозреваю, да?

– Хорошо. – Дежурный уже не слушал – тянулся к трубке телефона. – Сейчас с вами поговорит наш самый главный... По подозрениям...

• Предыдущая
• 64/79
• Следующая