Ставок больше нет - Казанцев Кирилл - Страница 16

• Предыдущая
• 16/79
• Следующая

Сам Ман свою часть совместной работы, направленной на организацию получения вожделенных ста тысяч, выполнил днем.

Не спеша зашел в нужный подъезд, с одним только "дипломатом" в руках, по дороге мазнув глазами по трем мужикам, обладающим характерной внешностью, свойственной либо крутым бандитам, либо не менее крутым ментам. Он не раз имел возможность убедиться в том, что и те, и другие обладают немалым внешним сходством, таким, что и перепутать недолго.

Но только на этот раз он знал, что эти трое – именно менты. ОМОН. Охрана. Посмотрим, как вы сумеете сберечь то, что вам поручено.

Один из троицы стоял, небрежно опершись о машину. Двое других сидели в салоне, откинувшись на сиденьях, и лениво поглядывали по сторонам. На Мана никто из них не обратил внимания. И он опять же знал почему...

На все про все у него ушло не больше двадцати минут. Подъезд был чистеньким и незахламленным – в доме жили крутыши. Не бандиты и не депутаты – торгаши. Но только не простые торгаши, с рынков, а богатые и влиятельные в своей сфере люди, которые могли себе позволить нанять уборщицу для подъезда, чтобы не вступать по утрам, отправляясь на добывание денег, в собачью или кошачью какашку.

Даже замок, с которым ему пришлось возиться, был новеньким и блестящим.

Закончив работу, Ман сложил инструменты в свой "дипломат" итак же неспешно и спокойно покинул подъезд.

Расстановка сил охраны на улице оставалась все той же. Только стоящий у машины широкоплечий и крепкошеий мужик теперь курил.

Подталкиваемый каким-то шкодливым бесенком, Ман самым нахальным образом подошел к нему и попросил прикурить:

– Слышь, братан, огоньку не найдется?.. Лениво мазнув по лицу незнакомца взглядом, здоровяк извлек из кармана простенькую китайскую зажигалку и щелкнул ею перед лицом Мана. Тот неторопливо прикурил и, выдыхая дым первой затяжки, сказал:

– Спасибо, братуха!

– Да не за что... – "Братуха" смотрел мимо Мана, на дверь подъезда. А на случайного прохожего, который покинул объект наблюдения, он не обращал ни малейшего внимания. Мало ли кто к кому и по каким делам ходит.

У него была жесткая ориентировка – отслеживать всех проходящих в подъезд "лиц кавказской национальности". И Ман об этом тоже знал.

– Все в нормале, Ман! – Из-за угла возник яркий, как праздничная открытка, Лом в своем невообразимом жилете.

– Ничего не перепутал? – жестко спросил у партнера Ман.

– Не, ты че?! – Лом даже испугался. – Все, как ты сказал – восьмая по счету от угла!

– Ладно, тогда поехали отсюда. – Ман развернулся и направился в сторону машины.

– Слышь, а на хера мы это делали? – не удержался от проявления любопытства тяжело топающий сзади Лом.

– Не ссы, я тебе потом все объясню, – отмахнулся Ман.

– Не, ну все-таки? – ныл здоровяк. – Я тебя, честно говоря, не понимаю.

"А вот это как раз и хорошо! – подумал Ман. – Не понимаешь ты – значит, не поймут и другие". Он вообще был не очень высокого мнения об умственных способностях как своего напарника, так и ментов.

– Слушай, начальник, ну не мучай ты меня! – взмолилась Ленка, чуть не плача от собственного бессилия и предчувствия приближающейся боли.

Она сидела на кумаре – болезненное состояние наркомана, предвестник приближающейся ломки. Ломка – это вообще страшное дело. Ленка бы самому лютому своему врагу такого не пожелала. Такое состояние, когда смерть ждешь как блага, а она все не приходит, застряв где-то по дороге.

Ленка, как и большая часть наркоманов-героинщиков, уже подошла к тому, что колешься не ради получения какого-то кайфа, а для того, чтобы не сдохнуть от болей во время ломки. Дозу приходилось постоянно увеличивать... А это – деньги. И немалые деньги. Такие, каких у никогда не работающей Ленки просто не было.

Она, конечно, попыталась найти своих приятелей и иногда, время от времени, спонсоров. Но вот только Лом телефона не имел. А толкаться по автобусам, добираясь на другой конец города, Ленке было просто невмоготу...

Скрепя сердце она позвонила Ману. Только бы денег дал! У того-то денежки водились всегда. Правда, и расставался он с ними неохотно. Ну да ничего! Постарается, ублажит! Все, что она попросит, сделает!

Но телефон не отвечал. Ленка видела у него и сотовый, но вот только, дура, номер не спросила! И где же его теперь искать?

Попытка займа у соседей бесславно провалилась. Никто ей денег не дал – и без того должна всем поголовно. А Ильинична, старуха из однокомнатной квартиры напротив, еще и воспитывать попыталась:

– Ах, Леночка, да как ты так можешь! Ах, Леночка, да видела бы тебя твоя мама, она бы еще раз умерла!

Послав старуху куда подальше, Ленка вернулась к себе. Мама... Не "вмазанная", Ленка не могла вспоминать о ней без слез. Внезапная смерть матери стала для нее тяжелейшим ударом, вынести который она была просто не в состоянии. Фактически она сама умерла вместе с ней.

Часами валялась на диване, тупо глядя в потолок, и думала, думала, думала. Она осунулась и исхудала, всерьез начала задумываться о самоубийстве. И вот тут нашлись доброхоты, помогли.

Ленку посадил на иглу сосед Левка, наркоман с большим стажем. То, что она испытала после первого укола, не поддается никакому описанию. Эйфория, радость, счастье переполняли ее. Все проблемы, большие и малые, отступили прочь.

А возвращение с небес на землю оказалось таким безрадостным и отвратительным, что Ленка даже расплакалась. За то небольшое время, что она "отсутствовала", окружающий мир изменился. Стал отвратительно грязным и блеклым, растеряв где-то все свои краски. А Левка предложил еще одну дозу, которая тут же все исправила, все вернула на свои места и позволила ей ощутить всю прелесть и радость жизни.

Теперь-то она понимает, что, "помогая" ей, Левка в первую очередь думал о себе. А тогда она была ему так благодарна.

Они стали жить вместе, потихонечку "прокалывая" все то, что ее мама наживала долгими годами честного труда. Потом "ушла" и доставшаяся в наследство двухкомнатная квартира.

Когда закончились деньги и вещи, Ленка уже плотно сидела на игле. Не соскочить. По крайней мере, самой. А обращаться к ментам или к наркологам – стремно, как внушал ей все тот же Левка. И нуждающаяся в деньгах девушка пошла, как это говорили раньше, на панель.

Левка ей помогал – защищал от бандитов и просто наглых беспредельщиков, желающих получить сладенького на халяву, договаривался с ментами, многих из которых знал по именам и с которыми общался запросто, как со своими кентами-нарколыгами. Короче, Левка стал ее сутенером.

Через некоторое время Левку посадили – взяли на карманной краже. Суд, с учетом хронической наркомании, которую выявила наркологическая экспертиза, дал ему три года с лечением в специализированной колонии. Ленка осталась одна.

Пришлось выходить на "бетонку" – место сбора красногорских, далеко не валютных, проституток. Там, кстати, она и познакомилась с Ломом и Маном. Они "сняли" ее одну на двоих и хотели отобрать потом честным трудом заработанные деньги. Но только Ленка, чувствовавшая приближение "кумара", оборонялась отчаяннее, чем это делает защищающая котят кошка. И победила, распахав Ману всю физиономию. Досталось и Лому, который именно после этого почему-то на нее "запал". Так и возник этот альянс.

Когда Ленке предложили принять участие в похищении человека, она не особенно задумывалась и колебалась – согласилась сразу. Ей пообещали денег – долю с выкупа.

Деньги, по нынешним временам, небольшие, и на всю жизнь, до седых волос, ей бы их, разумеется, не хватило. Но вот на тот срок, что ей оставался, обещанной суммы было бы вполне достаточно. Она не строила иллюзий – век наркомана короток. Разрушается печень, разжижается мозг, организм отказывается продолжать жить – и ее конец был не за горами. Так не лучше ли прожить эти месяцы в свое удовольствие, полностью затаренной наркотой?

• Предыдущая
• 16/79
• Следующая