Повесть об Атлантиде - Томин Юрий Геннадьевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/50
• Следующая

А один, в пыжиковой шапке, стучит кулаком по капоту и твердит:

— Да вы поймите! Она же не синяя! Не синяя! А ультрамариновая! Уль-тра-ма-ри-но-ва-я!

— Ну, дадут они тебе жару, лейтенант, — говорит шофер.

Лейтенант вылез из кабины. Они все — к нему.

— Это вы нас задержали?!

— Как на улице хулиганы, так их нет!

— Дайте вашу фамилию!

— Раз в неделю отдохнуть не дают!

А Степка бегает вокруг нашей «Победы» и орет:

— Вот эти, товарищ лейтенант! Идите сюда! Вот эти!

Такой шум стоит, будто бетономешалка работает.

Лейтенант то одного уговаривает, то другого, но они не слушают. Дядька в пыжиковой шапке тянет его за рукав к своей машине и все кричит, что она ультрамариновая. Я сижу в кабине, и вылезать чего-то не хочется. Ведь на самом деле не лейтенант все затеял, а мы.

Но тут был еще инспектор ГАИ, который их задержал. Спасибо, хоть он помог. Встал около лейтенанта и говорит:

— Товарищи, хватит кричать. Лейтенант исполняет свой долг, а вы портите ему нервы. Был приказ — задержать синюю «Победу»… А вы, граждане, простояли всего полчасика, но зато помогли задержать преступников. Теперь можете ехать; кроме этой машины… Спасибо, — снимает перчатку и протягивает руку. — И вам спасибо. И вам.

Они поворчали еще немного и уехали. Даже фамилию не записали. А тот, который на ультрамариновой, еще свой адрес оставил, как свидетель.

Инспектор говорит лейтенанту:

— Ну, вы, лейтенант, теперь сами разберетесь?

— Так точно, товарищ капитан.

— Счастливо. — Сел на свой мотоцикл и уехал.

Пока шум был, дачники сидели в своей «Победе». А когда лейтенант к ним подошел, вылезли. Стоят и злятся.

— Ваши документы!

— Прошу вас, — говорит Сергей Сергеевич.

Лейтенант проверил документы и мнет их в руках.

— Здесь речь шла о преступниках, — снова говорит Сергей Сергеевич. Вид у него злющий, прямо благородный. — Очевидно, это — мы?

Другие двое стоят молча, тоже изображают, будто сердятся.

— Предъявите разрешение на отстрел лося.

— Может быть, вы объясните, в чем дело? Какого лося? Вы что-нибудь понимаете, друзья? — Сергей Сергеевич оборачивается к своим.

А они стоят, как святые. Один из них говорит:

— Ничего не понимаю! Просто цирк какой-то…

— В лесу вами убит лось. Вот эти двое ребят указывают на вас.

— Эти двое хулиганов, — говорит Сергей Сергеевич и от своего благородства чуть не лопается. — Эти двое хулиганов могут выдумывать все, что им угодно. Но отвечать будете вы. Мы действительно были в лесу, но никакого лося не видели. И даже не истратили ни одного заряда. Я не обязан перед вами отчитываться, но все-таки покажу… Взгляните на стволы, — переламывает свою «ижевку», а стволы внутри — как зеркало. Значит, вычистили по дороге.

— Ты можешь показать это место? — спрашивает лейтенант Степку.

— С дороги я не найду. А вот пойдемте к нашему дому, потом — к Мраморному озеру, тогда сразу найду.

А они на Степку даже внимания не обращают.

— Вот видите, они сами путаются, — говорит Сергей Сергеевич. — Я даже допускаю, что где-то в лесу убит лось. Допустим, мы сделаем глупость и придем на это место. Что дальше? Вы спросите у лося, кто его убил?

— Да они же убили! — кричит Степка. — У него еще подлости хватает говорить!.. Мишка, скажи ему!

Я стою, и мне как-то неудобно. Я в жизни не видел, чтобы так врали. У лейтенанта вид тоже растерянный. Ведь и правда, даже если придем на то место, все равно не докажешь. Мы-то думали, что они сразу по-честному сознаются…

Шофер молчал, молчал и говорит:

— Я этим огольцам вот как верю! А ты — это Сергею Сергеевичу — просто жук навозный!

— Да это какой-то бандитизм! — возмутился Сергей Сергеевич. — Задержали… оскорбляют! Верните немедленно документы! А я этого так не оставлю, — я в «Правду» напишу!

— Жалуйся на меня своей бабушке, — говорит шофер. — Поехали, лейтенант, ничего ты им не докажешь.

Лейтенанту, вижу, никак не хочется документы возвращать. Повертел он их в руках, покраснел даже, но отдал.

А Степка стоит, чуть не плачет, и на шее у него жила надулась. Я думал, он сейчас станет бешеным и кинется на них. Но он бросился не на них, а к «Победе». Схватил с сиденья фотоаппарат и побежал по дороге. Сергей Сергеевич побледнел сразу и — за ним.

— Стой, негодяй!

Только не ему со Степкой гоняться. Пробежал метров сто и пошел шагом. А Степка мчит, как заведенный.

Лейтенант растерялся, глаза у него стали круглые, как у кошки. Говорит мне:

— Это что же такое? Вы и вправду хулиганы!

Сергей Сергеевич остановился, даже идти не может. Тогда и Степка остановился. Лейтенант кричит:

— Отдай сейчас же!

А Степка далеко — еле слышно:

— Не… не пойду… он мне морду набьет.

— Давай в машину! — говорит лейтенант шоферу. — Догоняй его!

Я еле-еле успел прыгнуть в машину. Проехали мы мимо Сергея Сергеевича, а Степка никуда не бежит. Повесил аппарат на сучок, вышел на обочину и стоит, ждет. Довольный такой.

— Стой! — кричит ему лейтенант.

— Я и стою, — говорит Степка, а у самого — рот до ушей.

Лейтенант спрыгнул, схватил Степку за руку и втолкнул в кабину.

— Я с тобой в Приозерске рассчитаюсь!

— Да, товарищ лейтенант… — начал было Степка.

— Молчи! Разговаривать с тобой не хочу.

— Да вы сначала послушайте…

— И слушать не хочу!

— Пожалуйста… — говорит Степка.

И мы уехали. А фотоаппарат остался висеть на сучке.

Приехали в Приозерск. Лейтенант написал шоферу какую-то бумажку. Шофер ушел. Нас лейтенант посадил за перегородку. Сам сидит, молчит. Уж тут даже и я не выдержал.

— Товарищ лейтенант, да честное слово!.. Хоть идемте в лес…

Лейтенант молчит, бритвой на столе чертит. Потом встал.

— Пойдемте.

Мы идем по улице и думаем: «Куда он нас ведет? В тюрьму, что ли?» А он идет впереди и не оборачивается. На улице уже темно, удрать можно, как дважды два. Но мы же не виноваты, чтобы нам удирать. Даже и не собираемся. Я Степке шепчу:

— Зачем фотоаппарат отдал? Там же они все засняты у лося…

Но Степка тоже молчит. Обиделся на лейтенанта.

Пришли мы в столовую. Лейтенант купил чаю и пончиков.

— Ешьте.

Мы хоть и обиделись, но стали есть, потому что были голодные. Лейтенант сидит, на скатерти узелки завязывает и сам не ест. Потом говорит:

— Слушайте, ребята, давайте по-честному… Убили лося или нет? Или вообще никакого лося не было?

Степка жует и молчит. Я говорю:

— Убили.

— Я вас отпущу, — продолжает лейтенант, — только скажите правду. Если они действительно убили, то жаловаться не будут и я еще это дело разберу. Можно следователя пригласить, экспертизу… Я номер «Победы» записал. А если ничего не было, то мне из-за вас влетит. Так хоть скажите, чтобы заранее знал.

Степка вынул изо рта недожеванный пончик и положил на тарелку.

— Вы с нами разговаривать не хотите, сами сказали.

— Хочу. Только не врите.

Но Степка не любит, чтобы все было просто. Говорит:

— Закройте глаза.

— Не дури.

— Ну, тогда отвернитесь.

Лейтенант вздохнул, но отвернулся. Степка вынул из кармана кассету от фотоаппарата и положил на стол.

— Пожалуйста.

— Это что еще?

— А то, — говорит Степка. — Пока он за мной по дороге бежал, я кассету вынул. Они, когда лося убили, стали сниматься. Теперь можно карточки отпечатать. Там все ихние морды с ружьями.

Лейтенант как вскочит со стула.

— А ты не засветил?

— Ну да еще… Что я, не знаю? Я смотал сначала. Хотите, можно хоть сейчас проявить? У меня тут фотограф знакомый.

— Ну, нет… — говорит лейтенант. — Хватит мне ваших знакомых! Я в лабораторию отдам. А сейчас идемте, домой провожу.

— А как насчет пленки? — спросил Степка. — Может, расписку дадите.

Лейтенант засмеялся.

— Будет тебе расписка. Из какой школы?

Степка сказал. Лейтенант нас немного проводил, остановил на дороге машину, и мы доехали почти до самого дома.

• Предыдущая
• 30/50
• Следующая