Прекрасная незнакомка - Стил Даниэла - Страница 15
- Предыдущая
- 15/63
- Следующая
– Так что у тебя за дела? Выглядишь ты, надо сказать, тоже великолепно.
– Работы полно. Право, не было передышки с тех пор, как мы последний раз виделись. – Только успел он сказать это, и его взгляд метнулся к входу. На миг показалось, что там стоит Рафаэлла. Темноволосая головка, выдровое пальто показались наверху лестницы, но стало ясно, что входит сюда какая-то другая женщина, и Алекс быстро вернулся взглядом к матери.
– Ты, Алекс, кого-то ждешь? – Она моментально прочла это в его взгляде и усмехнулась. – Или ты устал от калифорнийских дам?
– Откуда взять время на это? Я трудился сутки напролет.
– А это ты зря.
Она взглянула на него огорченно. Ей хотелось, чтобы он жил поистине полной жизнью. Он желала этого обоим своим детям, но ни одному из них не удавалось пока достичь желаемого. У Алекса не сложилось супружество с Рэчел, а Кэ сжирали страсть к политике, ее амбиции, заслонившие ей все прочее. Порой Шарлотте казалось, что детей своих она не понимает. Ей удалось и достичь семейного благополучия, и сделать карьеру. Но дети ей объяснили, что времена нынче не те, карьеру уже не сделаешь так легко, как это получилось у нее. Правы они или обманываются из-за собственных неудач? Глядя на сына, она сейчас очень бы хотела расспросить, доволен ли он своим одиноким житьем или предпочел бы некоторые перемены. Очень бы хотела знать, связан ли он всерьез с женщиной, которую вправду полюбил.
– Мама, не стоит волноваться. – Он весело похлопал ее по руке и подозвал официанта.
– Выпьем?
Она согласно кивнула, и он заказал две «Кровавые Мэри». А потом уставился на нее. Надо все сказать именно сейчас, на случай если Рафаэлла придет вовремя. Он договаривался на час дня, а с матерью встретился в половине первого. Опять же, возможно, что Рафаэлла вовсе не явится. Он наморщил лоб, затем посмотрел в прозрачные голубые глаза матери.
– Я позвал одну знакомую присоединиться к нам. Но не уверен, что у нее это получится.
Затем по-мальчишески смущенно потупился и вновь взглянул в материнские голубые глаза.
– Надеюсь, ты не возражаешь.
А Шарлотта Брэндон уже смеялась, юный и радостный смех звучал звонко.
– Брось смеяться надо мной.
Но такой уж был у нее заразительный смех, что Алекс невольно сам заулыбался в ответ на игравшее в ее взгляде веселье.
– По виду тебе можно дать лет четырнадцать. Уж извини, Алекс, так, ради Бога, скажи, кого ты пригласил на ленч?
– Одну приятельницу. Одну женщину. – Едва не прибавил: «Пристал к ней в самолете».
– Ты приятельствуешь с ней в Нью-Йорке?
Не стоило допытываться, вопрос задан был дружелюбно, Шарлотта по-прежнему улыбалась сыну.
– Нет, она живет в Сан-Франциско. Сюда приехала на несколько дней. Мы летели одним рейсом.
– Очень мило. Кем она работает?
Она сделала первый глоток из своей рюмки, сомневаясь, уместно ли об этом спрашивать, но ей всегда любопытно было узнавать о его друзьях. Иногда трудновато оказывалось не настаивать на правах матери, но если уж ей случалось переусердствовать, он всегда ее вежливо останавливал. Она смотрела сейчас на него вопрошающе, но он не возражал, кажется. Держался оживленнее, нежели приводилось ей видеть с давних пор, глаза его были полны тепла и ласки. Никогда он не выглядел таким при Рэчел, вечно был не в своей тарелке. Тут она заподозрила, не приготовил ли Алекс некий сюрприз.
Но он лишь весело поглядывал, отвечая:
– Верь не верь, достославная романистка Шарлотта Брэндон, но она, похоже, никем никогда не работала.
– Ох, ох. Чистое декадентство.
Однако Шарлотту это не расстроило, ее лишь озадачило то, что читалось во взгляде сына.
– Она совсем молоденькая?
Это было бы объяснением. Юные вправе потратить некоторое время, чтобы выбрать себе подходящее занятие. Но коль стали чуть старше, то, по мнению Шарлотты, надо выбрать свою дорогу, во всяком случае, род деятельности.
– Нет. То есть не молоденькая. Ей около тридцати. И она из Европы.
– Ага, – понимающе заметила мать, – тогда ясно.
– Все равно странно. – Он призадумался. – Никогда не встречались мне женщины, ведущие такой образ жизни. Отец у нее француз, мать – испанка, а сама она проводит всю жизнь по преимуществу взаперти, окруженная, провожаемая, осажденная родней и дуэньями. Такой уклад кажется небывалым.
– Как же удалось тебе оторвать ее от них хотя бы на срок, достаточный, чтобы сразу подружиться с ней?
Шарлотта была заинтригована, отвлеклась лишь на краткое приветствие, чтобы небрежно помахать через зал знакомому, сидящему в отдалении.
– Я еще не успел. Но намерен. Это один из мотивов, по которым я позвал ее на сегодняшний ленч. Она обожает твои романы.
– Ой Боже ты мой! Такие здесь не к месту. Господи, как стану я обедать бок о бок с теми, кто расспрашивает, давно ли я стала писательницей и сколько месяцев уходит у меня на каждую книгу?
Однако жаловалась она понарошку и улыбалась по-прежнему достаточно мирно.
– Отчего ты не водишься с девушками, предпочитающими иных писателей? Очень бы кстати была такая, что любит Пруста, или Бальзака, или Камю, или же обожает читать мемуары Уинстона Черчилля. Что-нибудь основательное.
Он хихикнул в ответ на ее откровенность и тут же узрел видение, вплывающее во «Времена года», а Шарлотта Брэндон будто почувствовала, как у Алекса перехватило дыхание. Взглянув в том направлении, куда смотрел он, она увидела редкостно красивую, высокую, темноволосую молодую женщину, стоящую у дверей с видом поразительно беззащитным и одновременно вполне независимым. Женщина была так прекрасна, что все в зале уставились на нее, не скрывая восхищения. Ее осанка была безупречна, посадка головы прямая, волосы, тщательно уложенные в пучок на затылке, переливались подобно черному шелку. На ней были узкое платье из шоколадно-коричневого кашемира и роскошное меховое манто почти точно такого же цвета. Кремовый шелковый шарф от «Гермеса» свободно повязан вокруг шеи, в ушах жемчуга с бриллиантами. Словно не имеющие конца стройные ножки в чулках шоколадного цвета и коричневых замшевых туфлях. Сумка тоже из дорогой коричневой кожи, на сей раз не от «Гуччи», а от «Гермеса».
Столь красивого создания Шарлоте не попадалось уже с давних пор, нельзя было не разделить восторга сына. Но когда Алекс, извинившись, оставил столик и заспешил навстречу гостье, его мать осенило, что про эту девушку ей хорошо было известно. Где-то видела Шарлотта это лицо, если не считать, что оно просто типично для испанской аристократии. С грацией и самообладанием приближалась она к столику, словно шествовала юная королева, хотя стоило глянуть ей в глаза, и открывалась мягкость, робость, замечательно сочетаясь с ее ошеломляющей внешностью. Теперь и Шарлотта едва удержалась от восклицания, когда всмотрелась. Такую красавицу можно созерцать только благоговейно. Как не понять ослепленность Алекса. Это же редчайшая драгоценность!
– Мама, хочу познакомить тебя с Рафаэллой. Это, Рафаэлла, моя мать – Шарлотта Брэндон.
Шарлотта слегка удивилась, не услышав фамилии, но забыла о своем удивлении, заглянув в темные, незабываемые глаза девушки. Вблизи удалось подметить, что она на грани испуга, дышит неровно, словно перед тем пробежалась. Со всем тактом пожала она руку Шарлотте, позволила Алексу снять с ее плеч пальто и села.
– Прошу прощения, что опоздала, миссис Брэндон. – Она, не таясь, посмотрела в глаза Шарлотте, на кремовых щеках проступил румянец. – Я была занята. Трудно оказалось… освободиться.
Ее ресницы затенили взгляд, пока она поудобнее усаживалась на стуле. Алекс же при виде ее начал таять. Это самая невероятнейшая женщина из всех, кого он когда-либо знал. И, оглядывая их, сидящих рядышком, Шарлотта невольно подумала, что они составляют изумительную пару. Схожи цветом волос, оба большеглазые, отлично сложенные, с изящными пальцами. Ну чисто два юных мифологических божества, коим суждено составить чету. Шарлотте пришлось заставить себя вновь поддерживать разговор, мило улыбаясь:
- Предыдущая
- 15/63
- Следующая
