Любовь и доблесть - Катериничев Петр Владимирович - Страница 96

• Предыдущая
• 96/130
• Следующая

Данилов тормознул. Охранник спросил что-то у него на местном диалекте; вместо ответа, Олег сунул ему взлохмаченную пачку крупных ассигнаций. Солдат улыбнулся, махнул рукой, и Олег погнал с огромной скоростью.

Удостоверением, полученным от Зуброва, он козырять не спешил. Что-то невнятное происходило сегодня в столице... И кто знает, какие инструкции получили бесхитростные вояки от своих отцов-командиров?.. В Черной Африке каждый полковник носит в полевой котомке императорский жезл. Ему, Данилову, было совершенно наплевать на все эти племенные, нефтяные и алмазные дрязги, но сегодня ему во что бы то ни стало нужно найти доктора Веллингтона и привезти его живым в поселок. Чтобы осталась жива Элли.

На въезде в Кидрасу был еще один армейский пост, потом – пост гвардейцев нгоро. Те были строже, но предъявленное удостоверение их удовлетворило. Один даже объяснил Данилову, как проще добраться до района, где проживал доктор Веллингтон: нгрро его знали.

Олег погнал машину. Снова попытался набрать номер Зуброва: тщетно. Вообще с Сашей Зубровым за весь месяц Олег встречался один или два раза по каким-то пустяшным поводам; в одну из встреч Зубр передал Данилову кредитку и предложил пользоваться ею беззастенчиво; Вернер подтвердил по телефону такое право, и Олег несколько раз получал по пластиковому квадратику наличные реалы в центральном банке Кидрасы – громоздком, в колониальном стиле, здании, стоящем в центре гондванской столицы монументом несокрушимости всем канувшим в прошлое колониальным империям.

Другая встреча произошла пару дней назад. Тем вечером Олег и Элли оказались на открытии нового пятизвездочного отеля. Была вся местная элита, и конечно же европейцы. Элли, одетая в длинное черное вечернее платье от Картье, с уложенной вокруг головы короной волос, мало походила теперь на островную дикарку; в волосах ее красовалась дивная диадема из отборных голубых бриллиантов огранки «маркиз»; красота и непосредственность девушки придавали старомодному украшению особое очарование...

Данилов, приглашенный на правах друга этой обаятельной маленькой валькирии, вдруг по-иному взглянул и на девушку, и на себя... Нет, в их отношениях ничего не переменилось, что-то изменилось вокруг, и стала очевидной простая истина: у них разное прошлое и – разное будущее. Она – блестящая невеста избранного круга, он – всего лишь охранник, обряженный в баснословно дорогую одежду, как в хаки, и его задача – «сливаться с фоном»; пусть это не джунгли и не саванна, но диких зверей и тут с избытком.

И тут он увидел Даро Джамирро. Облаченный в смокинг, с бокалом шампанского в руке, командир карателей выглядел многолетним функционером какой-нибудь гуманитарной миссии при ООН или ЮНЕСКО. Генерал мило улыбался лошадиной улыбкой, кивал полной даме-европейке, разгоряченной вином и что-то оживленно пытающейся ему втолковать; дама кокетничала, это было очевидно, Джамирро кивал ей, вряд ли вслушиваясь в слова и беззастенчиво разглядывая шары безразмерных грудей, стиснутых узким декольте. Даме это нравилось.

Зубров подошел к Джамирро, отозвал в сторону и начал что-то горячо ему втолковывать. Даро Джамирро улыбался: на этот раз улыбка была хищной, как у оскалившегося зверя. Он блуждал взглядом по залу, и тут их взгляды пересеклись.

Словно вспышка молниевого разряда прошла между ними, и взгляд Джамирро вдруг сделался жалким, подобострастным, униженным, как у ошкваренной кипятком дворняги, пытавшейся тяпнуть за ногу прохожего... И еще – Данилов увидел в нем страх: страх дальний, затаенный, но боялся Даро не Данилова, а той силы, что сам вызвал когда-то лукавым окриком, и того, что эта сила не подчинилась ему.

Но справился с собою генерал мгновенно; оскал предвкушающего скорую добычу зверя превратился в дежурную всеевро-пейскую гуттаперчевую улыбку «cheese», Джамирро отсалютовал Данилову и его спутнице бокалом шампанского. Олег не ответил; Джамирро суетливо отвел взгляд.

Зубров прервал разговор и поспешил к ним.

– Милая Элли, вы сегодня блистательны! – произнес он, пожал руку Олегу, остановил проходившего мимо служителя, предложил девушке:

– Шампанского?

– Конечно! Мне оно ужасно нравится!

Зубров потянулся за бокалом, Олег на секунду отвернулся: внимание его привлек грохот, раздавшийся у стойки: один из гостей, изрядно загрузившийся спиртным, неловко ступил и смел со шведского стола поднос с тарталетками. Когда Данилов повернулся, бокал был уже в руках девушки, она прихлебывала из него.

– Выглядишь на десять тысяч долларов, старик.

– Что так бедно?

– Отойдем, поговорить нужно.

– Не могу. Я – «прикрепленный».

– Брось. Здесь девчонке ничего не грозит.

– Алекс, вы не представите мне господина Данилова? – К ним подошел седой маленький человечек.

– Вам это нужно, мистер Джексон? – с чуть покровительственной ноткой спросил Зубров.

– Мне нужно немного нефти, – мило улыбнувшись, ответил Джексон. – Господин Данилов, кажется, интересуется тем же предметом.

– Господин Данилов интересуется прежде всего своей красавицей. А самолеты – потом, – улыбаясь, отчеканил Зубров с холодной вежливостью.

– Самолеты? Вы занимаетесь еще и самолетами? – Седой смотрел на Данилова.

– Вовсе нет. Это русская народная поговорка. Пословица. Кощунственно перевранная господином Зубровым.

– "Первым делом, первым делом – самолеты... Ну а девушки? А девушки потом..." – напел Сашка. Джексон протянул Данилову визитку:

– Может быть, мы сможем пообедать завтра?

– Вряд ли, господин Джексон. Я на диете.

– Рад был познакомиться. – Джексон растянул губы в улыбке, поклонился и ретировался.

– Что ты делаешь, Зубр?! В нефтяном бизнесе я ни ухом ни рылом! Если уж пришла охота выдавать меня за бизнесмена, то уж и представил бы отпрыском влиятельного теневого папаши или, на худой конец, его крестным сынком! Ведь спалимся, как айсберги на экваторе!

– Твоя кредитка отоваривается банком «Нефтьинвест».

– Какой ты умный, Зубр...

– Они попросили... Было бы недальновидно отказывать им в пустяшной просьбе – неограниченно тратить их деньги. Что, кстати, ты и делаешь и можешь делать впредь.

– Ты ведь подставляешь меня.

– Всего лишь под пристальные взгляды, а не под стволы.

Данилов помрачнел:

– Самое противное – чувствовать себя манекеном.

– Прекрати, Олег. Ситуация в Гондване так запуталась...

– Что мне до ваших запуток?

– Знаешь, как говаривал во времена оны наш вождь Владимир Ильич? «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». К сожалению, мы сейчас забыли и самого вождя, и его богатые афоризмы. Ты устроил себе здесь с милой девочкой персональный рай! «Ничего не вижу, ничего не слышу.,.» Даже в какой-нибудь деревеньке Большое Горюхино людишки интригуют и жрут друг друга поедом за мешок комбикорма или грузовик гнилой картохи! А ты что хотел – отсидеться?

– Я не о том, Зубр. Ты начал мной манипулировать. Только не говори:

«такова жизнь».

– Такова жизнь, Олег, и ты это знаешь лучше других. Ты слишком засиделся в своей сказке. Но речь о другом. В Кидрасе грядут события.

– Я догадался.

– Иронизируешь?

– Нет. Просто... слишком все благостно крайний месяц.

– Так вот: чтобы крайний месяц не стал для нас последним, прекрати философствовать и слушай. Это касается безопасности Элли Вернер.

– Говори.

– Джеймс Хургада не появляется на публике уже четыре дня. Даже я не знаю, провоцирует ли он здешнюю «миролюбивую военщину» к выступлению или – «его уже нет с нами». Следует ожидать событий. Как бы они ни повернулись, будь к ним готов.

– Всегда готов, – невесело скривился Данилов. – Только – к чему? Построить на острове Ближний круговую оборону? Или превратить поселок в неприступную крепость?

– Как только заговорят пушки...

– ...замолчат музы. Что конкретно готовишь ты?

– Мой номер – восьмой. Но как только начнут грохотать пулеметы, ты, Элли и доктор Вернер должны быть готовы к уходу из страны.

• Предыдущая
• 96/130
• Следующая