Игра теней - Катериничев Петр Владимирович - Страница 91

• Предыдущая
• 91/110
• Следующая

Время не ждет никого. Человек слаб, жизнь коротка, и мыслить категориями столетий способны очень немногие .. Ну а тот, кто придумал «миражей», — гений.

Пятьдесят лет на дешифровку… Через пятьдесят лет происходящие события покажутся потомкам сказкой…

Сказкой?.. Любопытная мысль…

Створки лифта разошлись. Уровень «Д». Личный уровень Советника. Он имеет возможность перемещаться с официального объекта сюда, на «вспомогательный»…

Двое абсолютно похожих, словно пятаки одной чеканки, двухметровых парней встали по бокам Урфина. Он пошел по освещенному зеленоватым светом коридору.

Шли они уже минут пять. Несколько раз коридоры раздваивались, тогда один из «близнецов» тихо подсказывал: «направо», «налево»…

Еще пять минут… Еще… Урфину вдруг показалось, что идут они по кругу, что коридоры бесконечны, что… Он все понял. Лицо его покраснело, тело покрылось холодным потом… Один из парней заметил его состояние, констатировал с едва заметной ухмылкой: «Мы пришли».

Урфин в молодости обладал молниеносной реакцией, но здесь — опоздал: руки сопровождающего сжали его тело, словно клещами, другой прикоснулся к его голове, словно хотел поправить прическу, снова усмехнулся, глядя прямо в глаза, и легко двинул голову генерала набок. Раздался невыразительный хруст, тело мужчины на мгновение напряглось и обмякло.

Советник наблюдал за происходившим по монитору. Он видел, как двое здоровяков легко подхватили труп недавно могущественного функционера… Конечно, можно все было сделать проще… Но Советник считал, что каждый должен почувствовать, что ему предстоит умереть… И еще… Советник не хотел себе в этом признаваться, но знал, что это так: он хотел увидеть все: беспокойство, страх, ужас смерти… И — саму смерть.

Ну что ж… Уровень «Регент» приступил к работе. Чисто технический уровень, но очень действенный… Как раз то, чего не хватало Советнику: люди его уровня были в основном «яйцеголовыми»…

Сейчас Урфина выволокут на поверхность, посадят в машину, и он погибнет «в дорожной катастрофе». Номер не новый, но почему бы и нет?..

Советник посмотрел на экраны монитора. Коридоры были пусты. Сегодня уже ничего не произойдет. Даже смерти. А жаль…

Чем гуще лес, тем злее волки.

Кого-кого, а волков я сейчас не боюсь. Поэтому заезжаю поглубже в лесок: здесь нас с дороги не заметить даже при включенном свете фар.

Стягиваю брезент.

— Ты что, на войну собрался?

— Две тысячи лет — война, война без особых причин, война — дело молодых, лекарство против морщин… — напел я вместо ответа.

— Не так ты и молод, — хмыкнул Тор, вытягивая снаряжение и оставив без внимания боевые «погремушки»: о назначении некоторых человеку со стороны можно только догадываться. Тор обратил внимание только на метровую трубу, приняв ее за часть амуниции. Ручной пехотный огнемет взят бойцами Князя как приз. Не знаю, на фига он может пригодиться под землей, но опыт боевых действий гласит: лишняя огневая мощь еще никому никогда не мешала.

Для «землеройных работ» я выбрал амуницию без особенных излишеств: две грубые робы, две спецназовские каски, пару высоких сапог из набора химзащиты.

Естественно, два баллона с масками; запас кислорода — на два часа в каждом. Ко всему присовокупил БСЖ — мягкие кевларовые бронежилеты скрытого ношения — и груду оружия различного назначения. Самое суровое среди всего — пара кирок с ремешками.

— Фонарики?

— А как же!

Тор лихо и споро прикрутил их к каскам сбоку.

— Забайкальский военный округ к войне готов? — спрашиваю я.

— Лучше, чем ничего, — хмыкнул Тор. То ли от принятой дозы, то ли от близости привычной работы, всегда полной непредсказуемой опасности и поэтому схожей с приключением, Тор был собран и весел. — Дрон… Сколько у тебя «марафета»?

— На полгода автономного плавания. Даже в твоем режиме.

— Деньги мне не особенно нужны, а расслабиться…

— После дела.

— Да. Ну а в процессе — только «по ходу кайфа».

— Кто спорит. По коням?

— По коням.

Крышка канализационного люка задвинута, и мы оказались в другом мире.

Страхи, которые преследуют сердечников ночами, здесь словно материализовались: давящая толща земли сверху, запахи гнили, тлена, разложения, хлюпанье нечистот, близость чего-то неведомого…

По проточной жиже бредем уже минут двадцать. Но это — смотря как считать…

Тор — человек ночи, ему — в кайф… А я уже хочу к солнышку… Утешает только одно: сейчас ночь. А все же где-то в глубине груди оживает тоскливое щемящее беспокойство; кажется, из царства вечной ночи к солнцу и свету выхода уже не найти… Никогда.

Тор покосился на меня. Присел на скользкий выступ. Осветил фонариком трубу:

— Это называется — «магистраль». Кстати, самое скверное местечко: здесь можно что угодно встретить — от живых бомжей и сифилитиков до разложившихся трупов. А ты ничего держишься для первого раза… Многие «экскурсанты» на этом заканчивают «подземные приключения»… Дальше будет тяжелее, но пристойнее…

Курить хочется зверски. Перед «погружением» мы высмолили подряд по три сигареты: в «трубе» нельзя. Да и трудно себе это представить: испарения просто душат. У меня такое чувство, будто я вдохнул уже целый «букет» бактерий, причем неизвестных природе. Каких-нибудь жутко пакостных мутантов подмикроскопного мира… Девиз «Всюду — жизнь!» меня как-то мало вдохновляет. Как-то мои друзья генетики дали мне глянуть на собственную слюну под микроскопом… Мама дорогая!

И какого только зверья там не водится! Впрочем, друзья успокоили: объяснили, что видимый через окуляры мир в научном простонародье называется микрофлорой; у каждого человека свой набор «супостатов», но с органоном они не столько борются, сколько сотрудничают. Скажем, какой-нибудь жутко вредный микроб, способный «забодать» другого человека до полусмерти, в твоем организме ведет себя мирно и пристойно; но ежели микроб того же типа, но «чужой» и опасный попадает к тебе вовнутрь после воздушно-капельной атаки какого-нибудь доходяги-чихалыцика, «твой» бросается на «чужого», как злая дворовая собака, и вытесняет пришельца…

Хм… Уверен, моя «микрофлора» удалась в хозяина, и любого «залетного» скрутит враз и выдворит за пределы! А все же дышать стараюсь вполвдоха… Береженого Бог бережет!

— Да этот воздух не вреднее наземного, — хмыкнул Тор. — А в Москве — так и подавно… Дело привычки.

Каждому — свое. Брести по колено в дерьме и считать, что вдыхаешь озон?..

Воображение у меня богатое, но не настолько. Ну да с кем поведешься… По крайней мере, ходовое выражение: «Политика — дело грязное» — приобрело для меня вполне осязаемые очертания трубы, с протекающими по ней… э-э-э… водами.

Проходит пять минут, десять. Постепенно меня охватывает достаточное безразличие к собственному местонахождению. Какого хрена сидеть — дело нужно делать! Время не ждет никого.

— Освоился? — хмыкнул Тор. Проводник хренов: оказывается, это он психологическую подготовочку проводил!

— Давно. В огне не горим, в дерьме не тонем!

— Пошли.

Дальше, как и было обещано, стало хуже. Свернули, еще раз свернули, оказавшись в абсолютно сухой, замшелой трубе. Тор погрохотал кирочкой по боковине — несколько крыс метнулось нам навстречу, мелькнув красными горошинками глаз… Но и это сделали как-то лениво; оно и понятно: они — хозяева, мы — неизвестно кто.

— Звери нас тут не сожрут?

— Не. Они мирные. И сообразительные. К тому же над нами — комплекс домов с подвалами, жратвы там для них — до отвала. Пригнись, труба узкая, с прошлого века…

Поползли на четвереньках. Особенна тяготит мешок с амуницией. За каким хреном я его тащу?.. Привычка — вторая натура.

И еще — мучает мысль, что Тор, проведший больше полугода в «застенках», да еще и на чифире с аминазином напеременку, запросто мог утратить навыки свободного «сталкерования»…

Мы уперлись в стену. Пот катится градом, дыхание вырывается из моей груди с каким-то сипением… Кислорода не хватает.

• Предыдущая
• 91/110
• Следующая