Совет двенадцати - Рудазов Александр - Страница 36
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая
Пятым был Желтый Зал – рукописные книги, а также изданные более ста лет назад. Шестым был Оранжевый Зал – книги, изъятые цензурой из обращения, а также ратного рода засекреченная литература.
И наконец, седьмым был Красный Зал – самый маленький из всех, хранящий книги по колдовству.
Кроме книг здесь находятся и различные редкости, которые колдуны Серой Земли насобирали за тысячу лет. Прямо напротив входа – скелет гигантского вешапи, а на спине у него – скелет дэва. Чуть дальше висит катана султана Ушшеб-Ра, которой он покорял земли южных варваров. Рядом подзорная труба, принадлежавшая Гюркодазу Оггу Экавасу – великому эйстскому путешественнику, первым из своего народа посетившим Серую Землю. Под стеклом лежат вещи великих колдунов прошлого – медальон Каздоха Демона, табакерка Кейгзальдо Завоевателя, трость Искамдала Скептика…
А этот непримечательный каменный обломок Креол узнал с первого взгляда – по ауре. Это не что иное, как кусок расколовшегося Султана Земли. В нем все еще тлеет нечто… трудно подобрать подходящее слово.
На плече у Креола сидел длик. Он ленился идти пешком, поэтому логически доказал, что раз Креол все равно это делает, то будет целесообразнее, если он понесет длика на себе – так устанет только один из них, а не оба. Креол немного поворчал, но все же признал справедливость подобных аргументов.
Благо весил кииг меньше кошки.
– Сюда, владыка! – позвали из-за книжного стенда.
Там Креола уже дожидались Ванесса, Шамшуддин,
Тивилдорм и подобострастно улыбающийся Гвен Зануда. Бывший секретарь Бестельглосуда Хаоса держал гонкую книжицу в деревянном переплете, обложку которой украшал схематический карандашный рисунок – две человеческие фигурки, одна заштрихована.
– Это то, о чем я вам говорил, владыка, – протянул книжицу Гвен. – Персональная разработка владыки
Бестельглосуда – заклятие Двойника Хаоса. Здесь все заметки и указания.
– Я это изучу, – полистал страницы Креол. – Еще что-нибудь есть?
– Различные дневники и записи владыки Бестельглосуда хранятся на этой полке, – указал Гвен. – Вас интересует что-то конкретное, владыка?
– А он довольно много написал… – окинул взглядом книжные стопки Креол. – Это всё заклинания?
О нет, владыка! Большей частью это размышления о смысле жизни и рецепты пирогов.
– Пирогов?..
– Владыка Бестельглосуд немного увлекался кулинарией. Он придумал семь рецептов вишневого пирога, одиннадцать – яблочного, тринадцать – бананового, пятнадцать – персикового, девятнадцать – морковного, двадцать два – грушевого и тридцать два – апельсинового.
– Это не немного, – заметила Ванесса. – Он очень круто этим увлекался, я погляжу.
– А еще владыка Бестельглосуд придумал рецепт каучукового пирога, – добавил Гвен.
– Каучукового?.. В смысле из каучука? -Да.
– Не знала, что каучук съедобен.
– Он несъедобен.
– Тогда как же из него можно сделать пирог?
– Это был отвратительный пирог. Его не спасла даже сахарная пудра.
Самой собой, Креол явился в библиотеку не ради кулинарных заметок Бестельглосуда Хаоса. Шамшуддин уже возился с маленькой дверцей, замкнутой на двенадцать замков – из них шесть обычные и шесть колдовские. Чтобы открыть их все, потребовалось около полутора часов – и это при наличии ключей. Пожалуй, взломать подобную систему не смог бы даже Креол.
За дверцей оказалась маленькая каморка – по сути, просто стенной шкаф, однако носящий громкое провище Серый Зал. На полках лежало несколько папок в матерчатых переплетах, усеянных восковыми печатями. Креол брезгливо поморщился, глядя на их ауру – не так уж часто ему доводилось видеть настолько зловещую бумагу.
– Доступ к этим документам был только у членов Совета Двенадцати и только с персонального разрешения главы Совета, – прокомментировал Гвен Зануда, стараясь не приближаться к полкам. – Мало кто осмеливался даже читать их. Точно известно, что Искашмир Молния владел Молнией Богов, Тахем Тьма освоил Туман Смерти, а Козарин Мудрец однажды применил Грохот Хашибы…
Да, это я помню, – подтвердил длик. – Он сделал это у нас, в Аррандрахе. Мне было очень нелегко остановить то землетрясение.
– Вот, значит, какие они – заклинания «А+»… – задумчиво произнес Шамшуддин. – И что, все они такие же масштабные, как Туман Смерти?
Гвен Зануда часто закивал и принялся рассказывать об этих заклинаниях – столь грозных, что серые боялись использовать их даже против врагов. Впрочем, Туман Смерти все здесь уже видели воочию и примерно представляли, насколько это опасно.
Самой «безобидной» оказалась Молния Богов – покойный Искашмир применял ее аж трижды, и лишь из-за Железного Маршала не успел применить в четвертый раз. Он планировал уничтожить с ее помощью Владыку. Молния Богов – это действительно нечто вроде молнии… только невероятно усиленной. С небес извергается электроразряд, испепеляющий все в нескольких километрах вокруг. Судя по описанию, эта штука била даже мощнее Длани Шамаша.
Сразу после создания Молнию Богов посчитали великолепным оружием массового уничтожения. Однако спустя несколько ее применений было замечено, что она крайне дурно влияет на климат. Что-то непоправимо портилось в верхних слоях атмосферы – Ванесса предположила, что озоновый слой. Метеомаги забили тревогу, и в конце концов Молния Богов была подвергнута остракизму. Ее запретили к применению, а методику опечатали.
Грохот Хашибы оказался даже более разрушитель ным – чудовищной силы землетрясение, способное крушить горные хребты, отправлять на морское дно целые острова. Нечто вроде шумерской Длани Энлиля, но не поддающееся контролю, способное лишь хаотично разрушать.
Что самое интересное, Грохот Хашибы изобрели и применяли не геоманты, а бестиологи. Они утверждали, что их заклинание беспокоит спящего в недрах планеты Хашибу, которого большинство колдунов считает все же мифом. В любом случае этот их «сигнал» вызывал мощнейшие тектонические колебания – беспорядочные, хаотичные, еще много месяцев отдающиеся вторичными толчками. После землетрясения, случившегося в самом Иххарии, Грохот Хашибы был строго запрещен к применению.
Еще опаснее был только Тотальный Ноль – самая настоящая массовая дезинтеграция. Сначала – относительно слабая, но постепенно все разрастающаяся и практически неконтролируемая, действующая в произвольном направлении. Если Тотальный Ноль один раз запустить в действие, он будет буквально пожирать планету, пока не исчерпает вложенную ману. Тот единственный раз, когда его применили, повлек за собой такие страшные беды, что никому из серых и на ум бы не пришло использовать столь страшное оружие повторно.
Выслушав все это, Креол еще раз внимательно осмотрел четыре найденных папки. Четыре. Но статус «А+» носит пять заклинаний. Где пятое?
Гвен Зануда замялся и сообщил, что о Пятом Заклинании ему ничего не известно. Как и всем остальным. У этого заклинания нет названия, нет описания, нет вообще никакой информации. Никто не знает, где хравятся записи, – возможно даже, что они уничтожены. Пятое Заклинание применялось один-единственный раз, и живых свидетелей не осталось.
– Пятое Заклинание – самое ужасное из всех, – извиняющимся голосом сказал Гвен.
– Но что оно делает? – нетерпеливо спросил Креол.
– Боюсь, этого уже никто не помнит. Помнят только, что оно ужасно. Двести пятьдесят лет назад, когда его применили в первый и последний раз, погибли пятеро членов Совета… Пятеро! Это был ужас.
– Дедушка Тилли, а вы тоже не помните? – поинтересовалась Ванесса.
– Нет, – неохотно ответил Тивилдорм. – Его создали уже после моей смерти. Я тогда был несколько… ограничен в передвижениях, а все эксперименты велись за пределами Промонцери Царука. Знаю только, что Пятое Заклинание не настолько глобальное, как четыре предыдущих – оно действует как-то иначе. Его испытывали на полигоне Иххарийского гимнасия – и сами здания нисколько не пострадали, только люди. Они погибли все. Пятеро членов Совета, которые при этом присутствовали, десятки преподавателей, сотни студентов… Выжила только тогдашняя глава Совета, Садкаличета Мысль. Именно она присвоила новому заклинанию статус «А+» и распорядилась навсегда похоронить информацию о нем. До конца жизни она так никому и не рассказала – что же произошло в тот день в гимнасии…
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая
