Месть трёх поросят - Роньшин Валерий - Страница 29

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая

— А потом они ушли, — закончила свой рассказ Сэди.

— А Ногососов говорил Таракану и Мухомору про остров на Чертовом болоте? — спросил Димка.

— Нет, не говорил.

«Ясненько», — понял Молодцов. Судя по всему, Ногососов решил кинуть своих сообщников. Он так же, как и Димка, думает, что Пипеткин спрятал статую не в Старокозельске, а на острове, посреди Чертова болота.

Все эти соображения Молодцов изложил Сэди, заодно рассказав ей, откуда Ногососову стало известно, где она прячется.

— Ну и болтушка, — отозвалась Сэди Уоррен о Лизе Дардыкиной.

Димка о чем-то усиленно размышлял.

— Ха, прикольный прикол получается, — усмехнулся он своим мыслям.

Сэди не поняла:

— Ты о чем, Дима?

— Да Ногососов попросил Рябчикова показать ему проход на остров. Так вот не исключено, что Рябчиков на острове пришьет Ногососова.

Сэди опять не поняла:

— Куда пришьет?

— Да не куда. Пришьет — значит замочит.

Сэди вновь не поняла:

— Замочит?.. Как белье замачивают?

Пришлось Димке объяснить по-простому:

— Ну убьет его. Убьет.

— Почему убьет? — спросила американка.

— Да потому что Рябчиков — прибабахнутый. — И, видя, что Сэди Уоррен снова не врубается, Молодцов пояснил: — У него мозги не в порядке.

— Он что, маньяк-убийца?

— Вот именно. Мы с Федькой расследование проводили. И вышли на этого Рябчикова. Он по четвергам совершает убийства.

— Но сегодня же не четверг.

— Все равно он Ногососова замочит, — уверенно сказал Молодцов. — Не сможет маньяк упустить такой удобный случай: кругом болото; грохнул из ружья, а труп в трясину бросил.

— Дима, а давай в полицию сообщим, — предложила Сэди. — То есть в милицию. Пусть они арестуют обоих преступников.

Димка усмехнулся наивности американки:

— А как ты себе это представляешь?

— Мы сейчас идем в милицию…

— Ближайшее отделение милиции — в Старокозельске.

— Тогда позвоним туда.

— Ближайший телефон — в Сковороде.

— Боже, — вздохнула Сэди, — как у вас в России все сложно.

— Да уж, это тебе не Америка.

— Ну а что же тогда делать?

— А я их один возьму, — лихо выдал Молодцов.

Сэди была поражена.

— Ты, один?

— Я, один.

— Но как?

— Оперативно-диверсионным способом, — объяснил Димка. — Подкрадусь тихонечко и — бац! — одного по башке, потом — бац! — другого. Они вырубаются. Я их связываю, а после можно и ментовку вызывать. Никуда они не денутся.

— А как ты на остров попадешь?

— Меня Машка проведет.

— Какая Машка?

— Федькина свинья. Иван Иваныч охотился с ней на этом острове, значит, она должна знать туда дорогу.

Американка улыбнулась.

— Ты о свинье прямо как о собаке говоришь.

— Да Машка умнее любой собаки в сто раз! А может, даже в тысячу раз!

— Я пойду с тобой, Дима! — вдруг решительно заявила девочка.

— Нет, Сэди, это опасно.

— Я знаю. Поэтому и не хочу отпускать тебя одного.

Молодцов прямо растаял от этих слов. Но только внутри. Снаружи он был тверд, как гранит.

— Нет, нет и нет.

Сэди умоляюще смотрела.

— Я тебя прошу, Димочка.

И Димкино сердце дрогнуло.

— Очень просишь?

— Очень-очень.

— Ну ладно. Идём.

И вот они уже шли по болоту. Впереди свинья Машка, за Машкой Димка, за Димкой Сэди. Поначалу почва была относительно твердой. Но вскоре под ногами захлюпало, зачавкало и зачмокало. Начиналась Ведьмина топь — самое гиблое место во всем Чертовом болоте. Машка смело полезла в бурую жижу. А вслед за ней, тоже смело, полезли ребята.

Здесь следовало двигаться крайне осторожно. Если чуть отступишь от брода — хана; трясина засосет — ойкнуть не успеешь. Ребята это прекрасно понимали, поэтому Димка старался ступать в след Машкиного копыта, а Сэди — в след Димкиной ноги… На поверхности трясины то и дело вспучивались и лопались пузыри болотного газа. Воздух был буквально пропитан гнилыми испарениями. Жижа уже доходила Димке и Сэди почти до колен, а Машке почти до пятачка. Но, несмотря на это, ребята и хрюшка упорно лезли вперед, с трудом вытягивая ноги из вязкого месива.

Наконец впереди, словно оазис в пустыне, показался островок. Все трое выбрались на твердую землю, грязные, как свиньи. Особенно Машка.

— Ой, я прямо кикимора болотная, — оглядев себя, со вздохом произнесла Сэди.

— Никакая ты не кикимора, — возразил Димка. — Ты очень красивая девчонка.

Сказав это, Молодцов невольно смутился. А Сэди улыбнулась.

— Ты тоже очень красивый парень.

И Димка отчетливо понял: вот она, его настоящая любовь! Сэди Уоррен! А Катька Орешкина — это так, легкое увлечение.

Чтобы скрыть свое смущение, Молодцов спросил о том, о чем давно намеревался спросить:

— Сэди, а откуда ты русский знаешь?

— А я его в колледже изучаю. У меня по русскому одни пятерки.

БАХ-БАХ! — прогремели вдруг неподалеку два выстрела.

— Рябчиков Ногососова грохнул! — воскликнул Димка. — Бежим!.. — И первый бросился в лес. За ним бросились Сэди и Машка.

Деревья поредели; показалась поляна. На поляне стояли Рябчиков и Ногососов. В охотничьих сапогах и с охотничьими ружьями.

— Ложись! — шепотом приказал своей команде Молодцов и первым залег в высокую густую траву. Сэди и Машка последовали его примеру.

Маньяк и аферист мирно беседовали.

— И как это я промазал? — сетовал на себя Ногососов.

— Ничего, ничего, профессор, — посмеивался Рябчиков. — Первый блин всегда комом. Вы просто неправильно стреляете. Нужно вести ствол за птицей. А не сразу, в нее палить.

— Да-а, в каждом деле нужна сноровочка, — сказал Ногососов, присаживаясь на пенек. — Покурим, Василий Тимофеевич?

— Давайте, — согласился Рябчиков, опускаясь на второй пенек.

Они закурили.

— Давно хотел у вас спросить, Аркадий Петрович. Как у ученого. Можно?

— Ну спросите, — разрешил Ногососов.

— А откуда в голове мысли берутся?

— Мысли? — повторил лжепрофессор, разгладив свою окладистую лжебороду. — Вообще-то мысль — это продукт жизнедеятельности нашего мозга.

— А я уверен, что нет, — сказал Рябчиков. — Мысли в голову откуда-то со стороны приходят. Ведь недаром говорят: «Мысль в голову пришла». А что, если наш мозг — всего лишь приемник? И все, о чем мы думаем, нам кто-то передает?

— Ну а кто нам может передавать?

— Инопланетяне какие-нибудь. Или еще кто. Я иной раз в голове четко слышу чьи-то голоса. — Рябчиков насторожился. — Во, и сейчас они шепчут…

— Ну и что они вам шепчут? — усмехнулся Ногососов.

— Погодите-ка, погодите… — Маньяк напряженно вслушивался в себя. — Они приказывают мне убить вас, Аркадий Петрович.

С этими словами Рябчиков поднялся с пенька и взял ружье. Глаза его безумно блестели.

Ногососов сразу перестал усмехаться. Зато Рябчиков разразился диким хохотом.

— Ха-ха-ха… Считайте, профессор, что вы уже покойник!

Аферист побледнел.

— Я вас не понимаю, Василий Тимофеевич.

— А тебе и не надо ничего понимать. — Рябчиков вскинул ружье и прицелился в Ногососова.

В ту же секунду Ногососов резко рванулся вперед и ударил Рябчикова головой под дых. Рябчиков, захрипев, сложился пополам. Не давая маньяку опомниться, аферист снова ударил его — коленом в челюсть и ребром ладони по шее. Рябчиков, выронив ружье, рухнул на землю. Ногососов нагнулся за ружьем, но маньяк врезал ему ногой по коленной чашечке. Ногососов тоже рухнул на землю. Между двумя преступниками завязалась ожесточенная драка.

Димка взвесил все «за» и «против». Старый план он отбросил. А новый изложил Сэди:

— Сейчас мы выскакиваем и хватаем ружья!

— О' кей! — ответила американка.

Ребята молниеносно выскочили на поляну и, схватив ружья, наставили их на преступников.

Те, прекратив драку, обалдело уставились на ребят. При этом челюсти у маньяка с аферистом отвисли, а у Ногососова к тому же еще и борода отклеилась.

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая