Ловушка для Буратино - Роньшин Валерий - Страница 3

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая

— Бурум-дурум-дурум-бурум, — повторила рация.

На этот раз Семеныч все понял.

— Гриша, — повернулся он к Молодцову, — на Сенной братва разборку устроила. Палят друг в друга из автоматов.

— Заводи колымагу, — приказал Суперопер. — Едем.

Оперативники быстро заскочили в «уазик», Семеныч дал по газам, и машина, выехав из ворот Следственного управления, понеслась в сторону Сенной площади.

«Тихое» дежурство началось.

Ромка и Лика медленно брели по дорожкам Таврического сада.

«Что б такое сказать?» — мучительно соображал Ромка.

Если в школе он худо-бедно находил темы для разговоров с Ликой, то сейчас прямо как отрезало. Он совсем не знал, о чем с ней говорить.

Уже минут десять они молчали.

— Хорошая сегодня погодка, — наконец выдавил Орешкин.

— Да, — ответила Лика, — неплохая. Они снова замолчали.

— Лето скоро, — сказал Ромка шагов через тридцать.

— Угу, — согласилась Соломатина. — Скоро.

Тут Ромка понял, о чем можно поговорить.

— А ты на каникулах куда поедешь? — спросил он.

— Еще не знаю, — пожала плечами Лика. — Мы с родителями пока не решили. Но скорее всего — на Канарские острова.

Ромка подумал, что Лика шутит, и тоже пошутил:

— Что хорошего на этих Канарских? Езжайте лучше на Багамские.

— Ой, нет, — поморщилась Лика. — На Багамах мы были в прошлом году. Мне там дико не понравилось. Мне вообще Штаты не нравятся.

Орешкин понял, что Лика не шутит.

— Ты была на Багамских островах?

— Да. Мы каждый год за границей отдыхаем.

— И в Париже была?

— Конечно.

— А в Австралии?

— И в Австралии. Мы месяц в Сиднее прожили.

Для Ромки слова Париж, Сидней, Канарские острова звучали примерно так же, как Марс, Юпитер, Млечный Путь… Это было что-то очень далекое и недостижимое. Сколько Орешкин себя помнил, он всегда проводил лето у бабушки в деревне.

Дорожка повернула налево, и теперь они шли вдоль чугунной решетки сада.

— А вон там я живу, — показала Соломатина на дом, стоящий за оградой, через дорогу. — Мы недавно здесь квартиру купили.

— А где твои окна?

— На третьем этаже. Отсчитай от угла двенадцать окон. Это и будет наша квартира.

— Двенадцать окон?! — поразился Ромка.

— Да, двенадцать.

— Сколько же у вас комнат?

— Семь.

Орешкин даже остановился. Семь комнат!.. Ничего себе заявочки!

— Четвертое и пятое окна — моя комната, — показала Лика.

Но Ромка смотрел не на окна, а на Лику.

— Сколько ж твой отец выложил за такую квартирку?

— Ой, я не знаю. Кажется, очень много. В этом районе дорогие квартиры.

— Выходит, твои родители «новые русские»?

— Ну да, — спокойно подтвердила Лика. Орешкин нахмурился. Он не раз слышал, что «новые русские» сплошь бандиты и мошенники.

— Все «новые русские» — бандиты и мошенники, — не удержавшись, сказал Ромка.

— Почему все? Не все. Мой папа, например, не бандит и не мошенник.

— А откуда у него такие деньги?

— Заработал.

— Разве можно в нашей стране честным путем заработать сотни тысяч долларов?

— Видишь ли, мой папа физик-электронщик. И к тому же изобретатель. За каждое изобретение он получает процент от прибыли. Так что все по-честному.

И в самом деле по-честному выходило.

— Извини, — буркнул Орешкин.

— Да ничего, — сказала Лика. — Ты же не знал. Между прочим, мой папка совсем не такой «новый русский», каких по телику показывают. Он настоящий ученый. И деньги ему до лампочки. Он постоянно что-то изобретает. Даже когда мы на курорте отдыхаем, папка, вместо того чтобы идти с нами на пляж, запрется в номере и пишет формулы в блокнот.

— А что он изобрел?

— О-о, массу всевозможных вещей. А сейчас работает над главным изобретением своей жизни. Так он говорит. Папка хочет найти способ передачи голографического изображения на расстояние. Ты знаешь, что такое голография?

Ромка о голографии слышал впервые. Но на всякий случай кивнул.

— Знаю.

— Папка говорит, что если все получится, то настанет новый этап развития телевидения. Плоское изображение исчезнет, его заменит объемное… — Соломатина начала подробно рассказывать об объемном изображении.

Но Орешкин ее уже не слушал. Он вдруг поймал себя на том, что ему хочется поцеловать Лику.

— Лика, — перебил он.

— Что? — прервала она свой рассказ.

— Можно я тебя… — Ромка хотел сказать — «поцелую», но в последний момент сдрейфил и сказал: — Угощу мороженым.

И вот они уже сидели в маленьком кафе и ели мороженое с вишневым сиропом.

— Тебе нравится с вишневым сиропом? — спрашивал Ромка.

— Нравится, — отвечала Лика. — А тебе?

— И мне.

Лед тронулся. Теперь они разговаривали легко и свободно.

— Ты любишь осень? — спрашивала Лика.

— Люблю. А ты?

— Я тоже. А у тебя бывает, что вдруг на душе ни с того ни с сего хорошо-хорошо становится?

— Бывает. А у тебя бывает, что вдруг, тоже ни с того ни с сего, хочется закричать, затопать ногами, послать всех к черту?!

— Конечно! — смеялась Лика. — А ты с Димой Молодцовым давно дружишь?

— Тыщу лет. Мы с ним родились в один и тот же день. И в одно и то же время. Минута в минуту. Представляешь?!

— Классно!

— И ни разу в жизни не поссорились. Вот только сегодня в первый раз.

Лика облизывала ложечку со всех сторон.

— А из-за чего?

— Не из-за чего, а из-за кого.

— Ну из-за кого?

— Из-за тебя.

— Да-а? Как это?

— Димкин отец обещал взять нас на дежурство. А он у него знаешь кто? Суперопер! Лучший сыщик Питера!

— Ой, я, кажется, о нем слышала. Недавно передача была по телевизору.

— Точно. А дежурство сегодня в семь вечера. И мы должны были с тобой в семь встретиться. Пришлось выбирать.

— И ты выбрал меня?

— Ага.

— А почему? — хитро смотрела Лика.

— Потому что ты мне нравишься! — выпалил Ромка.

— Как интересно, — улыбнулась Лика. — А до меня ты с девочками дружил?

— Нет, — честно признался Ромка. — А ты с ребятами?

— Тоже нет. Разве что с Гошей. Упоминание о неведомом Гоше неприятно задело Орешкина.

— Ты с ним в прежней школе училась? Лика звонко рассмеялась.

— В какой школе? Он же старый! Гоше сорок три года. Это папин друг.

— А почему ты его Гошей называешь?

— Его все так зовут. Он очень прикольный. Всегда что-нибудь смешное выдаст. А еще он учит меня управлять яхтой.

— У вас есть яхта?

— У Гоши есть. Он яхтсмен. А яхту назвал «Лика», в мою честь. Знаешь, как классно под парусом ходить. Мы, когда в залив выходим, всегда в пиратов играем. Гоша повязывает голову черной косынкой, а к ноге привязывает деревяшку. Как будто он пират Сильвер. А я изображаю юнгу Джима. Читал «Остров сокровищ»?..

Лика начала с увлечением рассказывать о прогулках на яхте. А Ромке снова захотелось ее поцеловать. Но не в кафе же.

— Пойдем погуляем, — предложил он. Они вышли из кафе и опять углубились в Таврический сад. Сели там на скамейку, недалеко от пруда.

«Сейчас поцелую», — решил Орешкин.

Но как только он потянулся к Ликиной щеке, на дорожке сада показалась тетка с коляской. Ромка резко отпрянул.

— Ты чего? — с удивлением посмотрела на него Лика.

— Ничего, — ответил Ромка. — А этот Гоша тоже изобретатель?

— Нет, он просто папин друг. Они с детства дружат. Как вы с Димой.

Тетка с коляской прошла мимо. Ромка повторил попытку.

— Гаф-гаф-гаф! — раздался лай, и к ребятам подбежал лохматый пекинес.

— Ой, какой хорошенький! — Лика погладила собачку.

«Вот черт!» — с досадой подумал Орешкин.

К скамейке подошел пожилой мужчина.

— Ну-ка, пошли, обормот, — сказал он пекинесу.

— А как зовут этого симпатичного обормота? — спросила Лика.

• Предыдущая
• 3/38
• Следующая