Сахара - Касслер Клайв - Страница 25

• Предыдущая
• 25/142
• Следующая

Пилот облетел огромную подъемную стрелу «Саундера» и приземлился на взлетной площадке на кормовой надстройке. Первым на палубу шагнул Питт, за ним Ганн. Джордино, двигаясь как разбуженный зомби, зевал на каждом шагу. После того как перестали вращаться лопасти и вертолет закрепили, пошел обмен приветствиями со знакомыми членами экипажа и учеными.

Питт знал устройство корабля и направился к трапу, ведущему к люку одной из морских лабораторий «Саундера». Он прошел мимо нескольких кладовок, заполненных химической аппаратурой, и попал в большую каюту, где проводились совещания и лекции. Несмотря на то что это было рабочее исследовательское судно, каюта была красиво обставлена удобной мебелью и полностью оборудована для присутствия начальствующего состава, о чем свидетельствовали длинный стол красного дерева и мягкие кожаные кресла.

Чернокожий мужчина огромного роста стоял спиной к Питту перед большим развернутым проекционным экраном. Он выглядел полностью поглощенным графическими диаграммами, демонстрировавшимися на нем. Был он по крайней мере лет на двадцать старше Питта и на добрый фут выше него. Однако во всей его могучей фигуре не наблюдалось и намека на неуклюжесть – напротив, в каждом движении сквозила неуловимая грация бывшего баскетболиста.

Но внимание Питта и его друзей привлекли в первую очередь не изображение на экране или уткнувшийся в него незнакомец, а совсем другой персонаж. Невысокий, подтянутый, жилистый, он лениво облокотился одной рукой о стол, держа огромную незажженную сигару в другой. Узкое лицо, холодные властные голубые глаза, некогда пламеневшие, а теперь седеющие волосы и аккуратно подстриженная бородка придавали ему, несмотря на отсутствие голубой рубашки с вышитыми на нагрудном кармане золотыми якорями, характерный облик отставного военного моряка, которым он и был в действительности. Адмирал Джеймс Сэндекер, генеральный директор НУМА, встал, приветливо растянул губы в улыбке барракуды и сделал шаг вперед, протягивая руки навстречу вошедшим.

– Дирк! Ал! Как я рад снова видеть ваши славные рожи! – Он приветствовал гостей так бурно, словно не имел никакого отношения к их неожиданному появлению. – Поздравляю с находкой похоронной баржи фараона. Великолепная работа. – Адмирал обратил внимание на Руди Ганна и небрежно кивнул: – Надеюсь, ты доставил моих парней без неприятных происшествий?

– Как ягнят на бойню, – мрачно пошутил Руди.

Питт пристально посмотрел на Ганна, затем обратился к Сэндекеру:

– Вы вытащили нас из Нила с дьявольской спешкой. Почему?

Сэндекер изобразил притворную обиду:

– Ни тебе здравствуйте, ни радости от встречи. И даже ни слова приветствия своему старому боссу, который отменил званый ужин с очаровательной богатой дамой из высшего вашингтонского общества и пролетел шесть тысяч километров только для того, чтобы поздравить вас с успехом.

– И почему это ваше в высшей степени сомнительное благословение наполняет меня чувством тревоги? – ухмыльнулся Питт.

Джордино угрюмо рухнул в кресло:

– А если мы так хорошо поработали, как насчет подъемных, премий, ближайшего рейса домой и двухнедельного оплаченного отпуска?

Сэндекер снисходительно хмыкнул:

– Даже и не мечтай. Торжественная встреча на Бродвее откладывается. Сначала необременительная прогулка вверх по реке Нигер.

– Нигер? – проворчал Джордино. – Там что, тоже какая-нибудь посудина с сокровищами затонула?

– Нет.

– Когда? – спросил Питт.

– Стартуете с первыми лучами солнца, – сообщил Сэндекер.

– А что именно вы хотите, чтобы мы сделали?

Сэндекер повернулся к возвышающемуся у проекционного экрана чернокожему.

– Разумно. Первым делом, как известно, самолеты. Позвольте мне представить вам доктора Дарси Чэпмена, главного океанического токсиколога Морской научной лаборатории Гудвина в Лагуна-Бич.

– Джентльмены, – церемонно произнес Чэпмен глубоким басом, которому было тесно в стенах каюты. – Искренне рад познакомиться с вами. Адмирал Сэндекер порассказал мне о ваших совместных подвигах. Это на самом деле впечатляет.

– Это ведь вы играли за «Денверских самородков»? – встрепенулся Ганн, задирая голову, чтобы заглянуть в лицо Чэпмену.

– Пока колени позволяли, – усмехнулся тот. – А потом вернулся к науке и защитил докторскую диссертацию по химии окружающей среды.

Питт и Ганн пожали руку Чэпмену, а Джордино только помахал рукой из кресла, в которое уже успел пристроиться. Сэндекер поднял трубку телефона и заказал на камбузе завтрак.

– Можете устраиваться поудобнее, – коротко сказал он. – Нам до рассвета предстоит обсудить еще много вопросов.

– У вас для нас действительно поганая работенка, сэр? – небрежно осведомился Питт.

– В высшей степени, – прозаично подтвердил Сэндекер.

Он кивнул доктору Чэпмену, который нажал кнопку на пульте дистанционного управления. На экране появилась цветная карта, изображающая извилистое русло реки.

– Река Нигер. Третья по протяженности в Африке, после Нила и Конго. Странно, но она имеет истоки всего лишь в трехстах километрах от моря, на территории Гвинеи. Сначала течет на северо-восток, далее поворачивает на юг и петляет на протяжении четырех тысяч двухсот километров, прежде чем впасть в Атлантический океан в дельте на берегу Нигерии. И где-то в своем течении... где-то в нее попадают высокотоксичные отходы и выносятся в океан. А это приводит к катастрофическим изменениям с непредсказуемыми последствиями, если пользоваться языком предстоящего судного дня.

Питт уставился на Сэндекера, не веря собственным ушам.

– Судный день, адмирал? Я правильно вас понял?

– Я ничего не выдумываю, – сухо ответил Сэндекер. – Прибрежные воды Западной Африки умирают, и беда эта идет от неустановленного загрязнения. Ситуация стремительно перерастает в цепную реакцию, чреватую потенциальным уничтожением каждой единичной особи морских обитателей.

– И это может привести к необратимым изменениям климата на Земле, – добавил Ганн.

– Это еще полбеды, – заметил Сэндекер. – А вот конечным результатом может стать вымирание всех видов жизни на Земле, включая и нас с вами.

Ганн укоризненно пробормотал:

– Ну, не надо преувеличивать...

– Преувеличивать?! – гневно воскликнул Сэндекер. – Именно так заявил мне один самодовольный кретин из Конгресса, когда я выступил с предупреждением и просил субсидий для решения этой проблемы. Они больше озабочены своими драгоценными креслами и предвыборными кампаниями. Мне до смерти надоели их бесконечные дурацкие комитетские слушания. До смерти надоело их нежелание обсуждать непопулярные вопросы, доводящее нацию до банкротства. Наша двухпартийная система превратилась в застойное болото. Как и коммунизм, величайший эксперимент в области демократии рано или поздно погубит коррупция. Кого, к черту, заботит, что океаны умирают? Слава богу, меня. Но уж я стану за них стеной!

Глаза Сэндекера пылали яростью, губы тряслись от бешенства. Питт был ошеломлен проявлением таких эмоций со стороны обычно хладнокровного и невозмутимого адмирала.

– Токсические отходы сбрасываются практически в каждую реку земного шара, – спокойно возразил Питт, возвращая дискуссию в прежнее русло. – Что ж такого особенного именно в загрязнении Нигера?

– Особенность в том, что они создают феномен, известный как красная волна, который воспроизводится и распространяется в пугающих масштабах.

– "Напоминала кровь волна в тени от корабля", – процитировал Питт.

Сэндекер сверкнул глазами на Ганна, а затем внимательно посмотрел на Питта:

– Вы получили намек.

– Да, но без всякой связи, – признался Питт.

– Вы все опытные ныряльщики, – вмешался Чэпмен, – поэтому вам, вероятно, известно, что красная волна образуется микроорганизмами под названием «динофлагеллаты», крошечными созданиями, содержащими красный пигмент, что и придает воде красно-бурый цвет, когда они слишком активно размножаются.

• Предыдущая
• 25/142
• Следующая