Поднять Титаник! - Касслер Клайв - Страница 30

• Предыдущая
• 30/104
• Следующая

Не отрывая взгляда от иллюминатора, Ганн сделал знак Вудсону, который навис над окулярами обеих камер, снабженных мощным объективами.

— Ну же, омар!!!

— В фокусе… Снимаю.

Меркер обернулся и посмотрел в упор на командира:

— Давай рискнем, вдруг сумеем захватить ее? Ганн поначалу никак не отреагировал на предложение, даже не шевельнулся: он весь обратился в зрение, и создавалось впечатление, что командир боится оторвать взгляд от странного предмета.

Меркер подождал, затем сощурился и повторил обращение:

— Ты слышишь, Руди? Я говорю, давай щупальцем попробуем, вдруг повезет?!

Наконец смысл произнесенных слов дошел до капитана.

— Да, да, разумеется, — не поворачивая головы, как во сне ответил Ганн.

Меркер снял с креплений металлический ящик, который был прикреплен к передней переборке пятифутовым кабелем, и занял место возле центрального иллюминатора, через который обыкновенно обозревал пространство пилот подлодки. Открыв крышку ящика, Меркер оглядел несколько рядов кнопок и большой конический круг в центре. Так выглядел пульт металлического манипулятора, своеобразной четырехсотфутовой металлической клешни, которая была смонтирована под самым днищем «Сапфо-1».

Меркер нажал кнопку, приводящую в действие автоматическую клешню. Когда манипулятор выдвинулся на всю свою длину, Меркер положил руки на тумблеры управления, и семифутовая металлическая рука начала плавное движение в сторону обнаруженного предмета. В этом районе океана дно было покрыто толстым, дюймов в восемь, слоем ила.

— Мне нужен еще один фут, — сказал Меркер. — Чуть вперед.

— Слушаюсь, — ответил Джиордино. — Только имей в виду, любое продвижение может привести к тому, что лодку развернет.

Как во сне, когда предметы вдруг приобретают не свойственную им и нарочито медленную подвижность, труба с удручающей неспешностью проплыла под самой клешней из нержавеющей стали. Меркер привел в действие зажимы автоматической клешни: металлические пластины на конце манипулятора разошлись и тотчас сомкнулись, прихватив трубу за самый край. Нажатием очередной кнопки он зафиксировал захват. И хотя для всех этих действий потребовались мгновения, время было упущено. Подводную лодку начало разворачивать течением, и добыча выскользнула из нержавеющей клешни. Меркер спешно предпринял еще одну попытку захватить трубу, однако на сей раз клешня, выдвинутая на всю свою длину, прошла в каком-нибудь дюйме от находки.

— Разворачивает, — закричал Джиордино, — мне ее не удержать.

Пальцы Меркера забегали по кнопкам, клавишам и тумблерам дистанционного пульта: со стороны казалось, что он прикасается сразу ко всем рычагам управления. Меркер хотел попробовать еще раз. Если сорвется и на этот раз, им не удастся снова подогнать лодку именно в эту точку, тем более, что здесь была очень паршивая видимость. Руки Меркера сделались деревянными, на лбу выступили крупные капли пота.

Отогнав клешню в крайнее правое положение, Меркер чуть развернул саму захватывающую головку, градусов на шесть по ходу лодки, таким образом заранее пытаясь скомпенсировать неизбежное начало очередного поворота судна. Стремительным движением железная рука опустилась, Меркер раскрыл и тотчас же резко захлопнул захватывающий механизм, зафиксировав пойманный предмет. Самый край неизвестной трубы оказался хорошенько прихвачен.

Удалось!!!

Теперь, справляясь с естественной в таких случаях торопливостью, Меркер поднял клешню, осторожно дюйм за дюймом высвобождая трубу из многолетнего толстого ила. От напряжения пот прямо-таки лился со лба Меркера, мешая следить за движениями механизма. Тут нельзя было допустить даже малейшей неточности: одна ошибка, и выпавший предмет окажется вне пределов досягаемости — теперь уже навсегда. Наконец донная грязь выпустила из своих объятий трубу, которая была сразу поднята повыше над дном и подтянута к центральному иллюминатору.

— Боже мой… — прошептал Вудсон, — а ведь это совсем не труба.

— На рог похоже, — сказал Меркер.

— Нет, — Ганн авторитетно мотнул головой, — это корнет.

— Почему это ты так уверен? — Покинувший свое место возле пульта управления, Джиордино, положив подбородок на плечо Ганну, напряженно всматривался в мутную воду, пытаясь различить очертания пойманного клешней предмета.

— В школе, уже старшеклассником, я играл на таком в оркестре.

Теперь и все остальные различили предмет. Да, конечно, этот раструб, как у колокола, множество сложно переплетенных труб, кнопки для пальцев и, наконец, мундштук, в который дует трубач.

— Судя по виду, — заметил Меркер, — она из латуни или сплавов примерно такого же состава.

— Поэтому стрелка магнетометра почти и не отреагировала на нее, — сказал Джиордино. — Там только мундштук из железа да еще некоторые детали клапанного механизма.

— Вот бы узнать, сколько времени она тут пролежала? — Драммер ни к кому конкретно не обращал свой вопрос.

— Не знаю, не знаю, меня, например, больше интересует, как эта труба здесь оказалась, — Меркер продолжал внимательно изучать находку.

— Тут столько разных кораблей ходит, — как само собой разумеющееся сказал Джиордино. — Кто-нибудь уронил или, может, специально выбросил. Может, какой-нибудь пацан, которого замучили уроками музыки…

— А может и так быть, что владелец этого корнета лежит где-нибудь неподалеку, — произнес Меркер, не поднимая головы.

— Бр-р-р… — при этих словах Спенсера буквально передернуло. — Скажешь же такое!

Весь экипаж «Сапфо-1» погрузился в задумчивое молчание.

Старинный фордовский трехмоторный аэроплан, известный в истории авиации под именем «Тин Гуз», то есть «оловянная гусыня», выглядел настолько неуклюжим, что вид его не позволял даже подумать о том, что эта огромная конструкция вообще способна перемещаться по воздуху. И однако же аэроплан летел и даже, повинуясь воле пилота, заложил изящный крен, прежде чем выбрать курс, параллельный взлетно-посадочной полосе Вашингтонского национального аэропорта.

Питт закрыл все три двигательных дросселя, и неуклюжий аэроплан приземлился с такой же грацией, легкостью и изяществом, как легчайший осенний лист, спланировавший с ветки на траву. Он подрулил к одному из авиационных ангаров, принадлежавших НУМА, в северной части аэродрома. Ожидавшие самолет механики тотчас же закрепили специальными блокировочными колодками колеса «гусыни» и начерно, как это и принято, осмотрели все основные системы аэроплана. Вырубив зажигание, Питт следил за тем, как снижается скорость вращения лопастей пропеллеров. Вот наконец моторы замерли, их лопасти отражали солнечные блики. Только когда стих грохот, он снял с головы наушники, повесил их на штурвал, повернул фиксаторную защелку пилотского окна и открыл его, впустив в кабину струю тугого свежего воздуха.

На лбу Питта вдруг обозначилась глубокая морщина, свидетельствующая об удивлении. На асфальте, прямо под его кабиной, стоял и делал руками какие-то отчаянные знаки человек.

— Эй, — закричал Джен Сигрем, — вы позволите мне подняться к вам?

— Я сейчас сам спущусь, — крикнул в ответ Питт.

— Оставайтесь, пожалуйста, на месте.

Ничего не понимая, Питт пожал плечами и откинулся на спинку пилотского кресла. Сигрему понадобились буквально считанные секунды, чтобы вскарабкаться на борт оловянного трехмоторника и открыть дверь в пилотский отсек. Он был одет в модный светло-коричневый костюм с жилеткой в тон. Впечатление заметно портили многочисленные складки на брюках и пиджаке, которые явно свидетельствовали о том, что последние сутки выдались у Сигрема не самыми спокойными в жизни.

— Слушайте, где вам удалось раскопать такую превосходную машину? — спросил Сигрем.

— Я увидел этот аэроплан в местечке Кефлавик, в Исландии, — ответил Питт. — Сторговался, так что машина обошлась мне не особенно дорого. Правда, в Штаты ее пришлось везти по морю.

— Настоящий шедевр.

Питт знаком указал Сигрему на свободное место, предназначенное для второго пилота.

• Предыдущая
• 30/104
• Следующая