Поднять Титаник! - Касслер Клайв - Страница 26

• Предыдущая
• 26/104
• Следующая

— Да… — Президент восхищенно покрутил головой. — Этот Брюстер, каким вы его обрисовали, видимо был настоящим титаном.

— И при всем том, — сказал Доннер, — росту в нем было лишь пять футов два дюйма.

— И все-таки он был удивительным человеком! Посудите сами: пройти через такие испытания, не рассчитывая при этом на какую-нибудь личную выгоду, из одних лишь патриотических соображений! Очень бы мне хотелось, чтобы Брюстер добрался до дому живым и здоровым!

— Ему бы и самому хотелось, господин Президент, только ведь, как известно, человек предполагает… Свою одиссею ему не суждено было завершить на родине… Сигрем нервно потер руки. — Французское консульство в портовом городе спустило всех собак на Брюстера, равно как и на его колорадов. Однажды вечером, когда груз еще не был отправлен в багажное отделение, на Брюстера и его людей было совершено возле причала бандитское нападение. Это было делом рук французских агентов, без сомнения. Ни единого выстрела не прозвучало. Бандиты обошлись ножами и кулаками. И хотя шахтеры из нынче легендарных городов Криппл-Крик, Лидвилль, Фэрплей сами были крепкими парнями, любили подраться и умели при случае за себя постоять, им пришлось нелегко. Правда, наши парни отразили нападение и даже пять-шесть трупов сбросили в морские волны, прежде чем остальная часть подонков ретировалась. Но, к сожалению, игра пошла по-крупному. Практически на каждом перекрестке вдоль всего их пути, почти в каждой деревушке ребят Брюстера ожидал если не один сюрприз, так другой, не другой — так третий. Сколько им пришлось пережить! За каждый деревом мог подстерегать бандит… Покуда парни пробирались по Англии, нескольких из них ранили, нескольких убили. Там шла настоящая война за выживание. Ребятам из Колорадо противостояла огромная и хорошо слаженная организация: которая могла себе позволить потерять пятерых за каждых двоих из числа шахтеров Брюстера. Силы оказались неравными, тем более, если принять в расчет, что парни до того провели столько времени в изнурительной работе. Джон Колдуэлл, Олвин Коултер и Томас Прайс умерли неподалеку от Глазго. Чарлз Уидни нашел свое последнее прибежище в Ноюкастле. Уолтер Шмидт закончил жизнь недалеко от Стаффорда, а Уорнер О’Деминг погиб в Бирмингеме. Один за другим уходили из жизни сильные, крепкие ребята, их кровью оказалась обагрена земля вдали от родины. Только Вер-нон Холл и Джошуа Хейз Брюстер сумели добраться в Саутгемптон, где они погрузили бизаниевую руду на корабль.

— И после этого, — Президент сжал кулаки и нехорошо сощурился, — французы сумели-таки захватить груз?

— Нет, господин Президент. Французы так и не получили бизаний. — Сигрем взял дневник Брюстера, быстро перелистал пожелтевшие страницы. — С вашего разрешения, прочитаю только самую последнюю запись. Она датирована 10 апреля 1912 года. Послушайте:

"Мои приключения, судя по всему, заканчиваются. Я чуть жив. Благодарение Господу, та самая руда, которую мы добывали в стужу на горном склоне и за которую пришлось всем нам заплатить столь высокую цену, теперь находится наконец в безопасности, в трюме. Один только Вернон сумеет рассказать все перипетии нашей экспедиции. Через час я отправляюсь в Нью-Йорк на корабле «Белой звезды». Мысль о том, что руда находится в надежном месте, позволяет мне поставить точку в своих записях. Дневник я оставляю помощнику американского консула в Саутгемптоне — Джеймсу Роджерсу. Он позаботится о том, чтобы настоящие записи попали в надлежащие руки. Я, наверное, долго не протяну. Да благословит Господь парней, ушедших ранее меня. Я отдал бы все на свете за возвращение в Сотби".

Когда последняя строка была прочитана, в комнате установилась тяжелая тишина. Президент подошел к окну, некоторое время простоял бездвижно, затем возвратился и сел на свое место. Он собрался с мыслями и наконец задал мучивший его вопрос:

— Правильно ли я понял, что из вышеизложенного должно следовать, что бизаний в настоящее время находится на территории Соединенных Штатов? Неужели же Брюстеру все-таки удалось…

— К сожалению, нет, господин Президент, — вынужден был признать Сигрем, лицо которого побледнело, на лбу выступили капли пота.

— Объясните! — резко сказал Президент. Сигрем поглубже вдохнул.

— Видите ли, господин Президент, дело в том, что на линии «Белой звезды» единственным кораблем, который 10 апреля 1912 года вышел из Саутгемптона, был корабль Королевского флота под названием «Титаник».

— «Титаник»?! — Президент выдохнул это слово с таким выражением лица, как если бы его ранили в живот. Такого оборота он никак не мог предполагать. — Что ж, — после паузы, несколько придя в себя, заключил Президент, — все сходится. Теперь становится понятно, почему все эти годы никто не сумел обнаружить бизаний.

— Да, судьба сыграла с колорадами злую шутку, нечего сказать! — негромко прокомментировал Доннер. — Девять парней положили свои жизни лишь ради того, чтобы погрузить бизаниевую руду в трюм корабля, которому судьбой было уготовано в первом же рейсе затонуть.

Вновь в комнате повисла тишина. Никто из троих не решался нарушить молчание.

Президент сидел с усталым, прямо-таки изможденным выражением лица. Наконец он произнес:

— Ну так и каковы же будут ваши предложения, джентльмены?

Прошло секунд десять, прежде чем Сигрем поднялся из-за стола и сверху вниз в упор посмотрел на Президента. Напряжение последних дней, перемноженное на осознание своего поражения, явилось для Сигрема непомерным ударом. У него более не оставалось выбора. Он должен был идти теперь до самого конца.

Сигрем откашлялся.

— Следует поднять «Титаник», — сказал наконец он. Президент и Доннер вскинули головы.

— Повторю, — произнес Сигрем голосом, который вдруг приобрел твердость и командные нотки. — Мы должны поднять «Титаник»!

Немыслимая, запредельная красота абсолютной черноты предстала взгляду и заставила начисто позабыть о самом существовании земной тверди. Альбер Джиордино знал по опыту, что через несколько минут пребывания в абсолютной темноте человеческий мозг начинает работать в режиме легкого расстройства. У него возникло такое чувство, будто в безлунную ночь, крепко зажмурившись, он сиганул с огромной высоты в бездонную пропасть. При этом Джиордино не испытывал страха, тошноты, головокружения — он просто падал.

Пот градом катился по лицу и заливал глаза. Джиордино зажмурился, отчаянно замотал головой, вытер лицо манжетой и мягко положил руку на знакомый до мелочей, выученный в подробностях, нюансах и всех шероховатостях пульт управления. Пробежав пальцами по выступам, оконечностям тумблеров, он наконец обнаружил искомое и резко перевел выключатель в крайнее верхнее положение.

Прожекторы, с внешней стороны прикрепленные к корпусу глубоководной подлодки, вспыхнули и прочертили искрящиеся, как бриллиантовая пыль, две дорожки. Пучки яркого света окрасились в сине-голубой цвет. Встречавшиеся в толще воды крошечные организмы, попадая в свет прожекторов, напоминали лесных светляков, отдавая аккумулированный свет, и затем исчезали, пропадая в темноте. Отвернув лицо, чтобы не затуманилось толстое плексигласовое стекло, Джиордино выдохнул воздух и откинулся на мягкую спинку капитанского кресла. Прошла минута или даже больше, прежде чем Джиордино вновь склонился над панелью управления и принялся возвращать лодке временно утраченную способность двигаться. Изучив показания множества приборов на пульте, удостоверившись в нормальном положении стрелок на всех циферблатах, убедившись, что все цветные индикаторы светят зеленым, подтверждая полную работоспособность всех систем подлодки, он повторно включил систему электрического привода своей «Сапфо-1».

«Сапфо-1». Джиордино сел на край кресла и уставился за корму. С точки зрения специалистов из Национального агентства надводных и подводных коммуникаций, эта подлодка была самой большой и самой современной среди аналогичных субмарин такого класса. У Ала Джиордино на сей счет имелось свое мнение. Когда он увидел эту лодку, она показалась ему этакой разросшейся до чудовищных размеров гаванской сигарой, упавшей на лед.

• Предыдущая
• 26/104
• Следующая