Атлантида - Касслер Клайв - Страница 45
- Предыдущая
- 45/139
- Следующая
– Помилосердствуй, Руди! – притворно взмолился Джиордино. – Мой организм не в состоянии выработать столько тестостерона!
– Заткнись и копай!
Вскоре выяснилось, что Ганн, как всегда, оказался прав. Обвал тянулся всего на несколько ярдов и вполне поддавался расчистке. Джиордино, несмотря на непрерывное ворчание, пахал как вол. Будучи намного сильнее напарника, он неутомимо ворочал и отваливал в сторону тяжелые камни, в то время как следующий за ним по пятам Руди подбирал и отшвыривал обломки поменьше. Неудержимая целеустремленность сквозила в движениях итальянца, когда он играючи, как пробковые, отбрасывал со своего пути сорокафунтовые куски породы. Не прошло и часа, как в завале появился узкий проход, сквозь который мог протиснуться не только щуплый Руди, но и Ал с его квадратным телосложением. Ганн, как более маленький и легкий, полез первым. Дополз до конца прохода, остановился и посветил фонарем.
– Нашел что-нибудь интересное? – крикнул изнывающий от любопытства итальянец, не видящий пока ничего, кроме ребристых подошв туристских ботинок спутника.
– Короткий коридор. Ведет в другую камеру. До нее футов двадцать, – лаконично доложил Руди.
Извиваясь ужом, он выбрался из лаза, встал, отряхнулся и принялся выламывать камни из выходного отверстия, чтобы широкоплечему Джиордино легче было вылезти. Очутившись по ту сторону завала, друзья на секунду задержались – направленные в следующую камеру лучи обоих фонарей давали какие-то уж очень странные отражения.
– Правильно я сделал, что тебя послушался, – бросил Джиордино, шагнув вперед.
– Еще бы! У меня интуиция. Между прочим, ставлю десять баксов, что нас никто не опередил.
– Принимаю. Хотя бы для того, чтобы поддержать свое реноме скептика.
С нарастающим волнением и предчувствием удивительных открытий они вошли во вторую камеру и осветили фонарями пол и стены. Надписи здесь отсутствовали, но от представшего их взорам зрелища у обоих перехватило дыхание. Друзья застыли в благоговейном восторге. Прямо перед ними расположились в вырезанных в скале каменных креслах два десятка мумифицированных фигур. Еще две мумии сидели на возвышении напротив входа в камеру, в то время как остальные размещались по обе стороны вдоль стен.
– Куда это мы попали? – шепотом спросил Джиордино; суеверному, как все его соотечественники, итальянцу уже мерещились прячущиеся по темным углам призраки.
– Смахивает на усыпальницу, – ответил Ганн. – И очень древнюю, если судить по облачению ее обитателей.
Мумии сохранились великолепно, вплоть до уложенных в изящные прически черных волос, черт лица и мельчайших фрагментов одежды. Каменные кресла сидящих на возвышении покрывала искусная резьба, изображающая разнообразных морских животных. Наряды этих людей выглядели более пышными и богатыми, чем у прочих, а лбы наподобие диадем украшали медные обручи с затейливым орнаментом, выложенным драгоценными камнями, в которых Ганн опознал черные и бирюзовые опалы. Высокие конические колпаки на головах служили дополнительным свидетельством привилегированного прижизненного положения этих фигур. Одеяния состояли из длинных туник, расшитых от воротника до подола перламутром в сочетании с полированными обсидиановыми и медными дисками, а обуты они были в кожаные сапожки, доходящие до середины икр.
Две мумии на постаменте безусловно превосходили рангом всех остальных и принадлежали мужчине и женщине. Хотя волосы у обитателей пещеры имели одинаковую длину, а какие-либо ярко выраженные половые признаки отсутствовали, простая логика позволяла с легкостью отличить представителей сильного пола от слабого. Во-первых, мужские фигуры были заметно крупнее женских, а во-вторых, у мужчин сильнее выдавалась нижняя челюсть и надбровные дуги. Примечательно, что обручи-диадемы, венчающие головы пары на возвышении, были абсолютно идентичными. Возможно, это означало, что их носители обладали равной властью. Если условно назвать этих двоих королем и королевой, то все мужские мумии сидели по правую руку от короля, а все женские – по левую руку от королевы. Одежды «придворных» копировали облачение центральных фигур, но заметно уступали ему в изяществе отделки и обилии украшений.
Вдоль одной из стен выстроились в ряд копья с отполированными древками и обсидиановыми наконечниками. В ногах каждой мумии помещались медные миска и чашка с ложкой. В посуде и ложках имелись отверстия с продетыми длинными кожаными ремешками, позволяющими носить их на шее или через плечо. Поневоле возникало абсурдное предположение, будто эти люди при жизни не расставались с кухонной утварью и всюду таскали ее с собой. Рядом с каменными креслами стояли глиняные кувшины, расписанные, сложным геометрическим орнаментом, и большие медные урны, наполненные иссохшими останками листьев и цветочных лепестков, когда-то благоухавших, услаждая обоняние мертвецов в склепе, но давно утративших свой аромат. Сработанные вручную редкостными мастерами, кувшины и урны были настоящими произведениями искусства. Но больше всего восхитила знавшего в этом толк Ганна искусная работа бальзамировщиков, намного превзошедших таких признанных специалистов, как древние египтяне.
– Признаков насильственной смерти не наблюдается, – заметил он, закончив скрупулезное обследование мумифицированных тел. – Выглядят так, будто умерли во сне. Вот только с трудом верится, что все они собрались здесь только для того, чтобы совместно отойти в мир иной.
– Да, непохоже, – согласился Джиордино. – Кто-то ведь должен был позаботиться о мертвецах – ну хотя бы по креслам их рассадить.
– Это точно, – подтвердил Ганн, жестом обводя камеру. – Кстати, обрати внимание на позы. Пусть в мелочах, но все они чем-то отличаются. У кого-то руки на коленях, у других на подлокотниках кресел. Царь с царицей – или кем там они были по жизни – вообще сидят, опираясь щекой на раскрытую ладонь, как «Мыслитель» Родена. Хотел бы я знать, о чем они думают?
– Кончай балаганить, – буркнул Джиордино.
– Неужели ты не ощущаешь себя кем-то вроде Говарда Картера в тот миг, когда он впервые ступил на порог гробницы Тутанхамона?
– Говарду повезло. Он нашел кое-что, чего не нашли мы.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты оглядись вокруг. Ни золота, ни серебра. Если эти мумии и в родстве с Тути, то они явно бедные родственники. Похоже, самым ценным металлом у них считалась медь.
– Неплохо бы узнать, когда именно обрели они вечный покой? – задумчиво произнес Ганн.
– Ты бы лучше спросил, почему? – проворчал итальянец. – Вот достану сейчас из рюкзака фотоаппарат, отщелкаем этих покойничков – и по домам. Длительное пребывание в вонючих склепах отрицательно действует на мой деликатный желудок.
В течение последующих пяти часов Джиордино снял на пленку каждый квадратный дюйм усыпальницы, а Ганн наговорил на портативный диктофон свои комментарии к каждому кадру и сделал в блокноте подробную опись всего найденного в пещере. При этом они ни к чему не прикасались и не потревожили ни одного предмета. Возможно, группа профессиональных археологов проделала бы более квалифицированную работу, но Ал и Руди совсем неплохо справились и в качестве любителей. А разрешать исторические загадки и выяснять, чьи это мумии, будут другие.
Они закончили уже под вечер. Выбравшись через частично разобранный завал в первую камеру, оккупированную скелетом мертвого моряка, Ганн вдруг заметил, что напарник отстал.
Обернувшись, он увидел, что итальянец закладывает дыру камнями, перекрывая проход.
– Это еще зачем? – удивился Руди. Джиордино на миг оторвался от работы:
– Не желаю снабжать бесплатным входным билетом тех, кто придет после нас. И ежели кому захочется пролезть в гробницу, пускай сначала разгребет эту кучу ручонками, как мы.
На обратном пути к самолету они показали отличный результат в спортивной ходьбе. Правда, к тому времени дождь и ветер заметно поутихли, да и дорога, кроме последних пятидесяти ярдов, шла под уклон. Ганн и Джиордино как раз форсировали узкий козырек на ближних подходах к посадочной площадке, когда отсыревшие сумерки полыхнули вдруг ослепительной оранжевой вспышкой в форме огненного шара. Взрыв прозвучал на удивление тихо – вроде петарды, хлопнувшей в жестяной банке. Пламя тоже улеглось в считанные секунды, оставив столб черного дыма, возносящийся по спирали к свинцовым облакам.
- Предыдущая
- 45/139
- Следующая
