Атлантида - Касслер Клайв - Страница 31
- Предыдущая
- 31/139
- Следующая
– В заднем салоне имеется компьютер, если он вам может пригодиться, – предложил Питт.
– А сканер там есть, чтобы перенести мои рисунки на диск?
– Прибамбасов полный комплект.
Лицо Пэт на глазах преобразилось: усталость будто волной смыло, глаза загорелись.
– Ой как здорово! Жаль только, что мои пленки в воде испортились.
Питт сунул руку в карман джинсов, достал пластиковый пакетик и царственным жестом бросил ей на колени.
– Полный набор снимков вашей пещеры.
Пэт трясущимися руками открыла пакет и поразилась, обнаружив внутри целых шесть кассет обратимой фотопленки.
– Каким чудом вы сумели их добыть?
– Военный трофей. Конфисковано у приверженцев Четвертой империи, – пояснил он. – Мы с Алом были вынуждены прервать проводимую ими в пещере съемку. Но они уже заканчивали, когда мы нагрянули, так что, я думаю, успели заснять весь текст. Когда прилетим, первым делом отдам эти пленки в лабораторию НУМА на проявку.
– Ох, спасибо вам огромное! – воскликнула Пэт и на радостях чмокнула его в небритую щеку. – Я ведь успела зарисовать лишь малую часть надписей. – И тут же устремилась в задний салон к вожделенному сканеру, мгновенно забыв о существовании Питта, как будто тот был всего лишь случайным встречным на улице.
Питт с трудом вытянул ноющее тело из уютного кресла, доковылял до камбуза, открыл холодильник и достал банку чего-то безалкогольного. К его огромному сожалению, личным распоряжением адмирала Сэндекера строго-настрого запрещалось наличие алкогольных напитков на борту всех, без исключения, подводных, надводных и воздушных судов, принадлежащих НУМА.
На обратном пути он задержался у деревянного ящика, надежно привязанного к пустому сиденью. Питт не выпускал из виду черный обсидиановый череп и ни на миг не расставался с ним после того, как вынес из пещеры эту драгоценность. Вот и сейчас он мысленно представил взгляд пустых черных глазниц, устремленный на него из-под досок контейнера. Присев в кресло напротив, он вытащил свой спутниковый телефон и нажал кнопку набора заранее зафиксированного в памяти номера. Вызов был принят одним из семидесяти спутников связи, который ретранслировал его через другой спутник на землю, где сигнал попал уже в обычную телефонную сеть.
Рассеянно глядя в иллюминатор на проплывающие облака, Питт ждал. Он знал, что человек на том конце провода редко снимает трубку раньше седьмого или восьмого звонка. Только на десятом кто-то недовольно буркнул рокочущим басом:
– Слушаю.
– Джулиан?
– Дирк! – бухнул Джулиан Перлмуттер, узнав Питта по голосу. – Знай я, что это ты, снял бы трубку раньше.
– Нарушив все свои традиции? Что-то не верится.
Питт без труда представил себе четырехсотфунтовую тушу Перлмуттера в неизменной шелковой клетчатой пижаме и в окружении горных хребтов книг по маринистике, занимающих почти все свободное пространство в здании бывшего депо, Которое он сделал своим домом. Превосходный рассказчик, турман, знаток вин и признанный авторитет в области истории мореходства, владелец уникальной библиотеки, включающей не только десятки тысяч редчайших изданий, но и частных писем, газетных вырезок и чертежей любого когда-либо построенного корабля, Перлмуттер был ходячей энциклопедией буквально во всем, что затрагивает взаимоотношения человека с морем.
– Ты откуда звонишь, мой мальчик?
– Я сейчас на высоте тридцати пяти тысяч футов над Скалистыми горами.
– Не мог потерпеть до Вашингтона?
– Есть одна исследовательская работенка, которую хотелось бы раскрутить на все обороты как можно скорее.
– Чем могу быть полезен?
Питт коротко описал таинственную пещеру и надписи на стенах. Джулиан внимательно выслушал рассказ, время от времени задавая уточняющие вопросы. Когда Питт закончил, Перлмуттер спросил деловым тоном:
– Что конкретно от меня требуется?
– У тебя ведь имеются материалы по доколумбовым контактам с Америкой?
– Целая комната. Факты и теоретические исследования по всем мореплавателям, посещавшим Северную, Южную и Центральную Америку задолго до Колумба.
– Может, припомнишь тогда какие-нибудь данные или хотя бы легенды о древних мореплавателях, заходивших в глубь материка и строивших подземные камеры в виде идеального куба и полностью изолированные? Причем строивших с единственной целью – оставить послание отдаленным потомкам? В письменной истории что-нибудь подобное упоминается?
– Навскидку ничего не могу вспомнить. Есть масса разрозненных сведений о торговле между народами Америки и мореходами из Европы и Азии. Считается, что на нашем континенте те вели интенсивную добычу меди и олова для выплавки бронзы. А было это пять тысяч лет назад.
– Где? – спросил Питт.
– Миннесота, Мичиган, Висконсин.
– Насколько достоверны факты?
– Мне лично достаточно, – ответил Перлмуттер. – Найдены следы древних разработок свинца в Кентукки, змеевика в Пенсильвании, слюды в Калифорнии. Копи эти действовали за много столетий до Рождества Христова. Потом неизвестные рудокопы таинственным образом исчезли – кстати, за очень короткий период времени, оставив инструменты и другие предметы, свидетельствующие об их присутствии. Такое ощущение, будто их всех разом что-то спугнуло. Нельзя также не упомянуть о высеченных из камня скульптурах, жертвенных алтарях и дольменах. Дольмены, если ты не в курсе, – это огромные каменные плиты доисторического происхождения, установленные в виде перекрытия на двух или более вертикальных столбах.
– Индейцы не могли их создать?
– Североамериканские индейцы доколумбовой эпохи вообще очень редко занимались обработкой камня. Если что-нибудь подобное от них и осталось, то в единичных экземплярах, а то и вовсе ничего. Между прочим, горные инженеры, изучив древние выработки, пришли к выводу, что было добыто и вывезено более семи миллионов фунтов меди. Никто не верит, что это дело рук индейцев: все медные изделия в виде примитивных побрякушек, найденные археологами почти за сотню лет планомерных раскопок, весят в совокупности не более нескольких сот фунтов. К тому же общеизвестно, что древние индейцы практически не знали металла.
– Иначе говоря, никаких сведений о подземных камерах с таинственными надписями в твоей базе данных нет?
Перлмуттер замолчал и ответил только после долгой паузы:
– Если и есть, я о них ничего не знаю. От тех доисторических времен почти не сохранилось даже черепков, не говоря уже о письменных источниках или наскальных надписях. Хорошо, если наберется с дюжину логографов и пиктограмм, да и то большей частью нечитаемых. Мы можем только строить гипотезы об их происхождении: то ли это египтяне, то ли финикийцы, то ли скандинавы, то ли вообще представители еще более ранних культур. На юго-западе обнаружили остатки якобы кельтских копей, а в окрестностях Таксона в Аризоне в начале века вроде бы откопали какие-то римские древности. Но никто почему-то не спешит признавать эти открытия за непреложный факт. Ты же знаешь, археологи такой народ – не очень любят высовываться за границы общепринятых теорий, особенно когда речь заходит о доколумбовых связях. А уж в диффузию просто отказываются верить.
– Под диффузией ты подразумеваешь постепенный переход одной культуры в другую в результате тесного контакта между ними?
– Именно.
– Но ведь существует столько свидетельств!
– Я же говорю: археологи – народ упертый, – вздохнул Перлмуттер. – Мне иногда кажется, что все они родом из Миссури: им мало услышать, надо еще увидеть, потрогать и на зуб попробовать. А поскольку доисторические американские племена применяли колесо только в детских игрушках и не знали гончарного круга, у археологов-консерваторов имеется по меньшей мере два железобетонных аргумента против сторонников диффузионной теории.
– Ну, тому может быть много причин, – возразил Питт. – До появления Кортеса и испанцев в обеих Америках не использовали ни лошадей, ни быков. Даже мне известно, что идея обычной тачки путешествовала от Китая до Европы шестьсот лет.
- Предыдущая
- 31/139
- Следующая
