Дело о говорящем попугае - Родда Эмили - Страница 6

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая

— Послушай, Ришель, не переживай ты так из-за слов мадам Кларис, — успокаивала ее Санни. — Ты же знаешь, она с приветом.

— Ничего она не с приветом.

— Неужели ты все еще думаешь о несчастье, которое она тебе предсказала? — настаивал Том. — Это же просто игра.

— Нет, не игра, — возразила Ришель. — Я знаю, что это не игра. Куда бы я ни смотрела, везде вижу число «три». И пурпур, пурпур!

— Нет, ты просто невозможна! — спасовал Том.

О нем можно было сказать то же самое.

И все же я понимал Ришель. Конечно, я никогда не соглашусь с ней. Но где-то в глубине души я и сам немного волновался. Ведь считалось, что я могу заразить того, кто мне дорог. Мама и папа, похоже, были здоровы, но я не переставал о них беспокоиться. Да и руки я стал мыть более тщательно, чем обычно.

Еще я стал замечать, что вокруг полно болезней. По телевизору вдруг сообщили о вспышке малярии, и еще какой-то эпидемии гриппа, и о новом кожном заболевании.

Глупые мысли. Я это понимал. Но отделаться от них не мог. Не было времени. Это меня хоть как-то извиняет.

— Слушайте, надо что-то делать с Перси. — Лиз наконец присоединилась к нам. — Мадам Кларис говорит, что мисс Бельведер умирает от волнения.

— Она может открыть клуб, — съязвил я. — Ришель и Элмо тоже не слишком хорошо себя чувствуют.

— Я в порядке! — горячо запротестовал Элмо.

— Мисс Бельведер не понимает, почему никто не поможет ей найти попугая, — продолжала Лиз.

— Перестань, Лиз, никто попугая не крал, — твердо заявил я. — Кому он нужен?

— А вдруг он что, — нибудь видел? — предположила Лиз.

— Что? В доме ничего не пропало.

— Может, это контрабандисты? — в свою очередь предположил Том. — Вывозят попугаев из страны и продают в какой-нибудь Германии, где за них можно получить много денег.

— Но Перси лысый. И не говорит по-немецки, — заметила Санни.

— Научится.

— Ты можешь хоть раз быть серьезным? — Мне это уже стало надоедать. — Никому эта птица не нужна, кроме мисс Бельведер. А значит, кто-то украл попугая в надежде на выкуп. Но выкупа никто не требовал и на объявление не ответил. Вот и все. Кончено.

— Ник прав, Лиз, — вставила Санни. — У нас ведь есть работа, звонки с угрозами в «Перо» плюс организация ярмарки. Не можем же мы заниматься еще и Перси.

Но Лиз не собиралась сдаваться.

— Взгляни правде в глаза, — сказал я. — Большинство людей читают «Перо». Если Перси до сих пор не вернули, значит, его не хотят вернуть. Либо он умер.

Повисла тяжелая тишина. Видно было, что Лиз вот-вот заплачет.

— Давайте купим ей нового попугая, — предложил Том. — Другого какаду с зеленовато-желтым хохолком, такого же, как Перси.

Когда дело доходит до сантиментов, Мойстен становится таким же, как Лиз, кем бы он ни прикидывался.

— Это не поможет, — покачав головой, тихонько возразила Лиз.

Разумеется, она была права. Кому нужна копия, когда, может быть, существует оригинал? Мисс Бельведер нужен только ее попугай. Ей нужен Перси. И никто другой.

После работы у мадам Кларис мы направились в редакцию «Пера» узнать про Перси. Без всякой надежды — только ради Лиз. Цим выглядел еще более измученным, чем обычно, а это кое-что значит.

— Ярмарка в опасности, — сказал он Элмо, как только мы вошли. — Я обнаружил некоторые неопровержимые доказательства. Наши затраты будут больше, чем мы предполагали. А я не в состоянии обеспечить необходимую рекламу и не уверен поэтому, что на ярмарке будет достаточно народа, чтобы окупились расходы.

— Но ярмарка уже и так разрекламирована, — воскликнула Лиз. — Благодаря «Перу» в Рейвен-Хилл нет никого, кто бы не знал о ней.

— К сожалению, — добавила Ришель. Она имела в виду телефонного хулигана.

Цим кивнул и запустил пальцы в курчавую шевелюру.

— Ты права, Лиз, в Рейвен-Хилл знают все. Но больше нигде. В прошлые годы на ярмарку съезжались со всей округи. С нашей же такого не произойдет. Если не расширить рекламную кампанию. А если придут одни только местные, мы можем даже прогореть.

Все были потрясены. Только представьте: столько нервов, столько хлопот — и все впустую! Цим смотрел на нас с несчастным видом.

— Я уже подумываю все отменить, — сказал он.

Вполне закономерно. Я все организовал с компьютерным центром. Собирался заработать вполне реальные деньги. А теперь — все отменить!

— О нет, Цим! — воскликнула Лиз. — Вы столько вложили в это дело. И все мы так хотим, чтобы все получилось!

— Да, хотим, — вздохнул Цим. — Согласитесь, я сделал все, что мог, для широкой рекламы: пытался дать сообщение в крупной городской газете, на радио и на телевидении. Но никто ярмаркой в Рейвен-Хилл не заинтересовался. Хотя это возрождение традиции, нашедшей отражение на самой знаменитой картине Селуина Берда. Им нужно что-то необыкновенное. Рекламный трюк, который всех потрясет.

В этот момент меня осенило. Я не знаю, откуда взялась эта идея. Возможно, из глубины моего подсознания. Мое подсознание всегда ввергает меня в беду.

— Придумал! Я придумал рекламный трюк!

— Выставка картин! — Все повернулись ко мне. — Мы забыли о выставке картин.

— Выставка картин уже обсуждалась, — разочарованно покачал головой Цим, считая, что моя блестящая идея оказалась всего лишь слабым сотрясанием воздуха. — Боюсь, она погоды не сделает.

Я усмехнулся:

— А что, если на выставке показать что-нибудь особенное?

— «Мона Лиза» будет в самый раз, — сказал Том. — Ты можешь это организовать?

— Нет, — ответил я с достоинством. — Я хочу предложить то, что находится поближе. Например, картину «Ярмарка в Рейвен-Хилл».

Наступила тишина.

— Класс! — Элмо был в восторге.

— Здорово, — согласился Цим. — Если нам удастся достать «Ярмарку в Рейвен-Хилл», это будет и в самом деле что-то особенное. Никто не видел подлинник картины со дня смерти Селуина Берда, который умер двадцать лет назад. Люди толпами повалят.

— Тогда давайте достанем ее, — сказал я.

— Ты не знаешь, о чем просишь, Ник, — заметил Цим. — Мари Берд никогда не даст картину.

— Даже ради старого доброго Рейвен-Хилла?

— В особенности ради старого доброго Рейвен-Хилла, — сказал Том. — Мэри Берд ненавидит его обитателей лютой ненавистью.

— Это великая идея, Ник, но боюсь, ничего не получится, — вздохнул Цим.

— Мэри Берд все еще злится на полицейских и всех тех, кто издевался над ее братом, — добавил Том. — Я не виню ее. В старые времена все добропорядочные жители Рейвен-Хилл на него ополчились. Несколько раз сажали в тюрьму. Хотели выселить из города. Лавочники перестали его обслуживать. Скандал, да и только!

— Как рассказывал мой отец, Селуин Берд создавал массу проблем, — деликатно заметил Цим. — Недоверчивый брюзга, он вечно попадал в переделки. В те далекие времена ханжество было в большой чести. Гулять по Рейвен-Хилл в саронге с голой грудью, с заплетенной в косу бородой и волосами до пояса, как это делал Селуин Берд, было небезопасно.

— Не понимаю, почему, — пожал плечами Том.

Странно бы было, если бы он понял.

— Они с сестрой жили вместе до самой его смерти, — сказал Цим. — Она была ему предана. Много моложе, чем он. Тоже художница, но никогда не была так известна, как брат.

Мы уклонились от темы.

— Я считаю, в любом случае нам следует поговорить с ней о картине, — настаивал я. — Это ведь спасет ярмарку?

— Безусловно, — согласился Цим. — Если бы только удалось заполучить ее!

Он поднялся:

— Я вот что сделаю. Сегодня вечером вынесу это предложение на рассмотрение комитета. Возможно, кто-нибудь захочет навестить Мэри Берд.

Тем же вечером за обедом в «Акрополисе», любимом ресторане отца, я поделился с родителями своей идеей.

— Прекрасная картина, но отвратительный тип, этот Селуин Берд, бррр! — сказал отец. — Вечно голый. Ненавидел греков.

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая