По надорванной струне (СИ) - Ринка Кейт - Страница 25

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая

И все было бы прекрасно, если бы его не терзали неприятные мысли. И прервав поцелуй, Андрей прошелся губами по щеке, прокладывая дорожку поцелуев до самого уха, и тихо спросил:

— Ты вчера спала с этим своим "другом"?

— Нет, — выдохнула она.

— А чем же вы тогда занимались?

— Андрей, твоя ревность уже переходит все границы. Ты понимаешь это?

— А ты понимаешь, чья в этом вина? Так ты спала с ним?

— Я же сказала, что "нет"! — резко ответила она, после чего на мгновение зажмурилась, унимая чувства и переходя на мольбу: — Андрюш, если ты меня не прощаешь, если не можешь это сделать, то отпусти меня. Прошу.

— Я не могу это сделать.

— Не можешь простить или отпустить?

— И то и другое. Не могу, — ответил он, касаясь носом щеки, слегка целуя в губы.

— Отпусти меня, — молила Вика. — Я не могу так.

— Думаешь, я могу? Любить и ненавидеть одновременно; желать прикасаться к тебе и думать, что так же к тебе прикасался другой; — и от злости, набирающей силу с каждым словом, Андрей повышал тон, — заниматься с тобой любовью и понимать, что то же самое…

— Андрей, хватит! — выпалила она.

— Думаешь, я могу?! — почти сорвался он на крик.

Оттолкнув ее от себя, Андрей прошелся по коридору, снова сжимая кулаки и пытаясь успокоиться. Опустив голову, Вика опять начала собирать с пола вещи. Подскочив к ней, Андрей со злостью выдернул их из ее руки, замечая в глазах любимой слезы, от которых его злость резко схлынула — ну что же он за идиот то такой?

Взяв ее лицо в ладони, Андрей притянул Вику к себе и принялся целовать в мокрые щеки, в глаза, стирая с них губами соленые слезы.

— Прости, родная. Я знаю, что тоже виноват. Прости. Я уже с ума схожу от своих мыслей, от своей ревности. Я так скучал. — Собрав слезинки, Андрей коснулся мягких губ, нежно и осторожно, а потом зашептал в них: — Ты моя, только моя…

— Андрей…

Но он не дал ей договорить, закрывая рот Вики своими губами, требуя поцелуя, настаивая на большем, в чем так сильно нуждался и по чему так сильно истосковался. Руки наслаждались касаниями к нежной коже, изгибами любимого тела, любимых форм. А накрыв рукой самую волнующую часть ее тела, Андрей скользнул пальцем в разгоряченное лоно, которое всегда было готово принять его, вот так же, как и сейчас. Вика блаженно ахнула, впиваясь пальцами в его плечи, подтверждая свой сладостный восторг. И подхватив Вику на руки, он прислонил ее к стене и заполнил собой, всю, целиком, упиваясь ее мукой удовольствия, ее тихими стонами и теплым дыханием на своих губах.

Ему казалось, что больше ничего в жизни ему и не надо, кроме того, чтобы быть рядом с ней, внутри нее, так близко, как только это возможно. И чтобы больше никто не мог быть рядом с его девочкой, дышать вместе с ней одним воздухом, сгорать в одном пламени.

Не выпуская Вику из объятий, которая обнимала его торс своими прекрасными ножками, и держалась за шею нежными руками, Андрей снова понес ее в спальню и сел на кровать, предоставляя ей свободу действий, с чем она всегда великолепно справлялась. В такой позе он мог вдоволь усладиться ею, гладить изящный изгиб спины, целовать самые вкусные участки тела, и помогать ей двигаться, сжимая в ладонях самую округлую ее часть.

Все остальное уже не имело значения, не в эти минуты, не сейчас… только она…

И впиваясь ногтями в его плечи, Вика запрокинула голову, подставляя ему задорно торчащую грудь, которую сразу поймали его губы. И он услышал ее крики экстаза, и почувствовал дрожь ее тела, и как влажное лоно стало ритмично сжимать его возбужденную плоть. И он остро понял, что без этих ощущений, без этих моментов, без нее, он больше не в состоянии жить…

Обнимая Вику, Андрей, чувствовал, как по телу разливается приятная истома, после такого секса, после такой ночи — через шторы уже давно пробивался утренний рассвет. Андрей закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать и не пускать в голову противные мысли. Сейчас он хотел лишь чувствовать любимую девушку, и только на это уже хватало сил. Слишком вымотали его последние дни, когда Вики не была рядом, когда она была так близко и с кем-то другим… Но сейчас она с ним, в его объятьях, и он не хотел ее больше отпускать, лишь бы снова не дать волю свей непрошенной боли, своей ревности, которые накрывали его колючими воспоминаниями… ему срочно нужно покурить!

Отрывая от себя Вику, Андрей заглянул в ее глаза, печальные и встревоженные. И отведя взгляд, она уже не попыталась его удержать. Как это все не похоже на то, что было между ними раньше.

— Останься, пожалуйста, — только шепнул он, прежде чем снова уйти.

***

"Останься" — так и стояло это слово в ее голове, вместе со сказанной интонацией, не выражающей никаких эмоций. Он снова ушел, только в этот раз просил "остаться". Зачем? Решил простить или еще помучить? Вика уже не знала, что от него можно ждать, а смену его поведения, из одной крайности в другую, уже тяжело было выносить. И она сама не понимала, хочет ли уйти или хочет остаться. И как себя поведет Андрей дальше? Но усталость после тяжелого дня, рабочего вечера и бессонной ночи, помогла сделать выбор — Вика заползла под одеяло, ощущая, как сильно клонит ко сну утомленное, но довольное ласками тело, которых ей не хватало все последние годы.

Почти засыпая, она услышала мелодию своего мобильного, играющую в коридоре, где остались все ее вещи. Но сил вставать уже никаких не было. И она бы не ответила на звонок, если б Андрей сам не принес его ей.

— Это Света, — сказал он, подовая мобильный и укладываясь возле нее на кровать, все еще обнаженный и безумно желанный.

А про сестру-то она совсем забыла, и та наверняка сейчас жутко встревожена ее отсутствием.

— Да, — ответила она на звонок.

— Вика! Где тебя черти носят?! — раздался гневных голос сестры.

— Свет, со мной все в порядке. Я… — Вика посмотрела на Андрея — взволнованный, ждущий, — … я домой позже приду, не переживай за меня.

— Ты где?

Вика понимала тревогу и любопытство сестры, но сейчас ужасно не хотелось что-то объяснять.

— Свет, я в порядке, как приду все расскажу, хорошо?

На том конце повисла пауза, после чего Света все-таки сказала:

— Хорошо, жду тебя дома.

Отложив трубку, Вика уронила голову на подушку. Андрей молча лежал рядом и просто смотрел на нее. Хотелось поговорить с ним, узнать, о чем он думает, но сил хватило только на то, чтобы закрыть глаза. Она услышала, как он заполз под одеяло, и почувствовала его горячее тело возле себя. Пальцы нежно коснулись щеки, прошлись по скуле, накрыли губы, погладив их мягкими подушечками. После таких прикосновений Вике снова захотелось плакать, только теперь от счастья, что Андрей рядом с ней, и он не бьется в приступах злости или ревности, а продолжает томить ее своими ласками. И как это было приятно, важно, привычно.

Просунув руку под одеяло, Андрей обнял ее и притянул к себе. Теплая ладонь прошлась по изгибу спины, губы нежно коснулись губ, увлажняя их языком, и после такой приятной нежности Андрей прошептал:

— Я люблю тебя…

Вика решила, что это ей уже приснилось. Неужели Андрей и правда такое сказал? После всего, что она сделала. Приоткрыв усталые глаза, Вика посмотрела на Андрея, чей взгляд выдавал только что сказанные чувства — любовь, нежность… и боль, идущую откуда-то из глубины серых глаз. Только, она не могла понять, радоваться ли ей сейчас или нет. Было ли это прощением?

Находясь в замешательстве, Вика молчала. В голове было много вопросов, много несказанных слов, но это все ускользало в сонной дымке. Тяжело вздохнув, почти застонав, Андрей закрыл глаза и уткнулся носом в ее щеку.

— Я тоже тебя люблю… и всегда любила, — только тихо сказала Вика.

Андрей сильнее прижал ее к себе, будто между их прижатыми телами еще оставалось свободное пространство. И чувствуя, как по ее коже ласково скользит горячая ладонь, Вика провалилась в сон.

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая