Королевство Семи озёр - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая

Продолжая негромко смеяться, Выворотень протянул руки. Из его ладоней, из рукавов посыпались ножи, вилки, ложки, блестящие, тусклые, позеленевшие от времени.

— Вот идиотина! — вскрикнула Елена, закрывая руками голову от этого острого дождя. Ножи и вилки стучали по днищу ладьи, с плеском падали в воду.

Русалки зашевелились, раздвигая озёрные травы. Открыли сверкающие изумрудные глаза.

— Хорошо это или плохо? А мне всё равно! — улетая, прохихикал Выворотень.

— Ну, сейчас начнётся! — воскликнула Елена.

И правда, сразу несколько русалок по пояс высунулись из воды. Отталкивая друг друга, они старались поближе подобраться к ладье, цепко хватались за деревянные борта. Маленькая русалочка обняла резную фигурку на носу ладьи, улыбаясь, уставилась на Алёшку весёлыми зелёными глазами.

Русалки стягивали с мокрых волос жемчужные венцы и короны, протягивали их Елене и Алёшке, покачивали длинными переливчатыми бусами.

— Возьми, возьми! — красавица русалка протянула Алёшке ожерелье из розового жемчуга. Сощурила плутоватые зелёные глаза, пощёлкала языком, как торговка, расхваливающая свой товар. — Смотри, какой розовый! Сама по штучке на дне собирала. Своей красивой девочке подаришь!

— Не смей! Не бери! — предостерегая, отчаянно крикнула Елена.

Но поздно! Русалка успела мокрыми пальчиками затолкать в руку Алёшки ожерелье.

— Взял! Взял! — ликующе взвизгнула русалка. — Сестрицы, теперь он наш! Хватайте его, тащите в воду! Он наш!

Вода вокруг ладьи закипела. Множество холодных, мокрых рук вцепилось в Алёшку. Ладья накренилась, ещё немного — и черпнёт бортом воду.

Теперь русалки уже не казались такими красивыми. Хищность, жестокость проступили на их лицах. Они смеялись, скалили зубы, а зубы были из круглого жемчуга, и от этого русалки казались ещё страшнее.

Русалки уже стащили Алёшку со скамьи, он повис, перегнувшись через борт, понимая, что сейчас он окажется в воде, во власти русалок. Всё, погиб! Конец! Ему не спастись…

И вдруг, перекрывая пронзительный хохот русалок, послышался властный и грозный голос Елены:

— Мерзкие твари! Прочь! Как вы посмели? Не видите разве, он — мой! Мой!

Елена сорвала с головы венок и принялась яростно хлестать им по обнажённым рукам русалок. Венок рассекал непрочную зеленоватую кожу, из ранок лилась вода.

Русалки выпустили Алёшку, отпрянули прочь, стараясь укрыться от хлещущих ударов. Они спешили спрятаться на дне, зарыться в водорослях. Вода заглушала их крики, проклятия, брань.

— Всё! — с торжеством сказала Елена. — Больше не полезут.

Она ещё тяжело дышала, кудри упали на вспотевший лоб. Взглянула на скорчившегося на лавке Алёшку и положила руку ему на плечо. Мягкое тепло полилось из-под её руки.

— Не гляди на них! Всё, всё, скоро ты о них забудешь, — ласково сказала она. — Просто ты теперь знаешь, как ты мне дорог, как верно я люблю.

«Люблю», — эхом отозвалось у Алёшки в самой глубине сердца.

— Теперь греби, не бойся, они не шевельнутся, — улыбнулась Елена. — Знаешь, в какое озеро мы поплывём? Отгадай! Мы поплывём…

Но она не успела договорить….

Застилая солнце, низко метнулась тёмная тень. Раскинув руки в стороны, над озером летел Выворотень. Рубаха чернее сажи, волосы торчали в разные стороны, как мелкий обгорелый хворост. Глаза чёрные, пустые, на губах идиотская улыбка. В широких рукавах что-то позванивало, побрякивало.

— Вот какая вышла история! — прохихикал он. — Ключи, ключики! Собрал по всем дворцам, домам, лачугам. Теперь ни одну дверь ни запереть, ни отпереть. Хорошо это или плохо? А мне всё равно!

Неизвестно, как его рука с толстыми мягкими пальцами очутилась у Алёшки в кармане. Звякнула связка ключей от Алёшкиной квартиры и исчезла в широком рукаве Выворотня.

— Ты что? Отдай! — крикнул Алёшка.

— Ключик! Забавный ключик! — Выворотень подлетел к Елене, засунул руку ей за пазуху. Вытянул маленький ключик, сверху украшенный звездой, висевший на цепочке. В солнечном свете звёздные лучи из драгоценных камней ослепительно сверкнули.

Елена обеими руками ухватилась за цепочку.

— Не смей! Не твой! — в отчаянии крикнула она. Но Выворотень без труда порвал хрупкую цепочку и, бессмысленно смеясь, взвился вверх, унося украденный ключик.

— Теперь никому не отпереть Волшебную дверь! — давясь от хохота, прохрипел Выворотень. — Хорошо это или плохо? А мне всё равно!

Елена, тяжело дыша, потемневшими глазами поглядела вслед улетающему Выворотню.

— Ну и пусть, — сквозь стиснутые зубы прошептала Елена. — Вообще-то мне этот ключик ни к чему. Вот тебе бы он очень пригодился, — она улыбнулась загадочно и нежно. — Хотя зачем? Теперь он и тебе не нужен.

Елена подняла молочно-белые руки, завязала рассыпавшиеся волосы узлом на затылке. До чего ж красивая!

— Плыви вон туда! — указала Елена.

«Ну и пусть водопад, — подумал Алёшка. — Еленка… До чего ж смелая! Русалок не побоялась. Если бы не она, утопили бы меня зелёные, это точно…»

Алёшка приналёг на вёсла. Русалки лежали тихо, не шевелясь, но по дрожанию зелёных ресниц было видно: не спят. Похоже, здорово их Елена напугала.

В просвете между берегами дрожала водяная пыль. Среди струй мелькали, кружились жемчужинки.

Ладья рухнула вниз, проскрежетала днищем по камням. Тяжёлая волна накрыла Алёшку с головой, он еле удержался. Рот наполнился водой. Алёшка отдышался, выплюнул несколько жемчужинок.

Ладья тихо покачивалась на гладкой, как зеркало, воде.

Что-то ярко поблёскивало на дне. Да это же золото, слитки золота, золотой песок!

— Золото? Настоящее? — Алёшка неуверенно поглядел на Елену. Она, улыбаясь, кивнула.

Солнце клонилось к закату. Там, где тени деревьев ложились на озеро, золото меркло, вода казалась бездонной и чёрной.

— Видишь дом? Там переночуем, — сказала Елена.

На песчаном откосе стоял крепкий дом, срубленный из могучих, грубо отёсанных брёвен. Окна небольшие, низкие, возле самой земли. Прочное крыльцо, к нему вели высокие ступени.

Ладья глубоко врезалась в мелкий песок. Алёшка перепрыгнул на берег, подобрал несколько блестящих слитков. Золото, золото!

Но Елена только равнодушно повела плечиком и пошла вверх по косогору.

Алёшка с сожалением бросил тяжёлые слитки на посверкивающий песок, заторопился вслед за ней.

Возле дома, на сырой от вечерней росы дорожке виднелись большие, широкие следы. Сразу видно — чья-то лапа, да ещё когтистая.

— Медведи же, — не оглядываясь, сказала Елена, приподняв одной рукой тунику и поднимаясь по высоким ступеням. — Здесь Медвежье царство. Раскапывают золотые жилы. Наберут слитков, поиграют с ними и бросят. На что они им?

«Медведи! Прямо вокруг дома ходят», — с опаской подумал Алёшка.

В доме было сыро, пахло чем-то незнакомым, лесным. Елена отворила низкое оконце, пустила в дом свежую прохладу и вечерние лучи солнца.

Посреди комнаты стоял стол, сколоченный из широких крепких досок. У стены две большие кровати, укрытые темнотой. Последние лучи солнца плоско лежали на столе. Светились алым спелая малина в корзине, каравай хлеба, глиняный кувшинчик с мёдом.

— Смотри, ложка! — засмеялась Елена. — Деревянная, треснутая. Выворотень все ложки, вилки собрал по всем берегам, а эту не взял. Старая потому что. Не взял, видно, побрезговал.

Елена зачерпнула мёд из кувшинчика. Золотые тягучие слёзы потекли с ложки. Елена слизнула их острым розовым языком.

— Ешь с хлебом, — девочка протянула Алёшке липкую деревянную ложку.

Алёшка набрал мёда из кувшинчика. До чего вкусно!

— Дай, дай ложку! — нетерпеливо сказала Елена.

Они ели мёд одной ложкой, облизывали и передавали друг другу. И от этого Елена сразу стала какой-то близкой, даже родной. Отламывали от каравая куски свежего хлеба.

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая