Девочка по имени Глазастик - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/33
• Следующая

Тетушка Ох с тревогой посмотрела на Глазастика и замолчала.

– Продолжайте, прошу вас, – попросил волшебник Алеша.

– Не знаю, для чего нужны наши улыбки королю, – вздохнула тетушка Ох, – но, видно, очень нужны. Вот они и рыщут повсюду, эти сборщики улыбок. Это вовсе не больно. Только легкий укол в сердце, и ты больше уже не можешь улыбнуться. И такая тоска на душе. Еще беда: люди без улыбок уже не те, совсем не те. Ох, так меняются, что и не узнать! Они всегда печальны, ни о чем не мечтают. Они худеют, бледнеют, словно превращаются в собственную тень. От грусти они становятся совсем легкие. А уж если Главный Сборщик пробрался в сон и отобрал улыбку и она даже не может присниться...

– Замолчи, замолчи. – Ниточка снова прижала к себе Глазастика. – Не говори об этом.

– А мне уже все равно... Все... – Глазастик почти равнодушно опустила голову. Тени от длинных ресниц потекли по щекам, делая ее еще бледнее, еще печальнее.

Где-то далеко на городской башне сонно и гулко отбили полночь часы.

Катя так устала, что слова до нее доходили словно сквозь шум волн. Глаза слепили золотые волосы Ниточки, они отражали и множили свет догорающей свечи.

Катя сама не заметила, как, уткнувшись лицом в рукав волшебника Алеши, она задремала.

– Что ж, утро вечера мудренее, как говорится в одной сказке, – сказал волшебник Алеша. – Все это надо хорошенько обдумать. Как вы считаете? О, несомненно!

Катю разбудил чей-то пристальный взгляд.

Катя открыла глаза. Над ней наклонилась Глазастик. При свете дня ее лицо казалось голубоватым, как тающая льдинка.

– Ты все спишь и спишь, – тихо сказала она. – А мне так хочется с тобой поговорить. Поговорить...

Катя села, спустила ноги на пол. Видно, она вчера так и уснула на лавке, а кто-то сунул ей под голову подушку, укрыл теплым плащом.

– Вот вроде бы и все, – негромко сказала тетушка Ох и вздохнула.

Она и волшебник Алеша сидели рядышком за столом и разговаривали.

– Так, так, – задумчиво проговорил волшебник Алеша. – Люди без улыбок... Как это раньше не приходило мне в голову? От грусти они становятся легкими. Оно и понятно – без улыбки нарушается сказочное притяжение. Но позвольте, позвольте, уважаемая тетушка Ох, как же в таком случае придворные? Ведь они тоже остались без улыбок, насколько я понимаю.

Тетушка Ох пожала плечами.

– Ох! Да ведь они и прежде были угрюмые, неулыбчивые. По-настоящему, по-доброму никогда и не улыбались. Отобрали у них улыбки, они и не заметили даже. Им что есть улыбка, что нет – все равно. Верно, поэтому они и не улетают.

Тетушка Ох печально и строго посмотрела на волшебника Алешу:

– Это у нас, у бедных людей, всего-то и было радости: посмеяться от души.

– Пожалуй, вы правы, да, да. – Волшебник Алеша с сочувствием кивнул головой.

– Мало нам этих бед, – вздохнула тетушка Ох, – а тут еще печаль: пропал Трот, жених Ниточки. Что за парень был! А какой искусник, второго такого не сыщешь. Но вот уже больше года мы ничего о нем не знаем.

Ниточка порывисто отвернулась к окну, пряча лицо. Золотые волосы окутали ее всю, и она стала похожа на маленький стожок золотого сена.

– Мур-мяу! – подал голос кот Васька. Он потянулся, зевнул и открыл пронзительные зеленые глаза. – Впрочем, никакого «мур», одно сплошное «мяу»!

Глазастик встала на цыпочки, дотянулась до кота Васьки, осторожно потянула его вниз. Посадила на лавку, ласково погладила своей тонкой рукой, еле касаясь спинки.

– Может, молочка попьешь? – спросила она. Но кот Васька только сокрушенно вздохнул.

– Дорогая, уважаемая тетушка Ох! Скоро все изменится, и главное – к лучшему, поверьте мне. Должен вам сообщить, что я прибыл сюда отнюдь не с пустыми руками, – торжественно проговорил волшебник Алеша. Он не без гордости поставил на стол свой старый голубой термос. Заметив недоверчивый взгляд тетушки Ох, добавил: – Не удивляйтесь. В этом сосуде у меня сидит кое-кто. Не будем пока уточнять, кто именно. Важно другое. Этот «кое-кто» поможет нам справиться со всеми бедами. Он вернет вам отобранные улыбки. Я ничуть в этом не сомневаюсь. Более того. Это даже не составит для него особого труда!

Волшебник Алеша поднял глаза, прикидывая расстояние от пола до потолка. Да, потолок низковат. Как бы джинн не стукнулся головой.

Волшебник Алеша встал, положил руку на крышку термоса.

– Катя и вы все! – сказал он. – Только, пожалуйста, не пугайтесь. Это вовсе не опасно. Воспринимайте это, ну, что ли, как игру воображения, фантазию, наконец. Словом, тут у меня – джинн!

Волшебник Алеша отвинтил пластмассовую крышку. Ниточка обняла Глазастика, прижала ее к себе. Тетушка Ох нахмурилась и скрестила руки на груди.

Волшебник Алеша вытянул пробку и поспешно проговорил:

– Джинн, осторожно, не стукнись головой! Эй!

В тот же миг послышался оглушительный грохот, треск, вопль боли и возмущения. Джинн, как и опасался волшебник Алеша, нетерпеливо вырвавшись из термоса, с размаху ударился головой о потолочную балку. Полосатая чалма свалилась на пол. Крепкая доска с трудом выдержала удар, откуда-то с крыши со звоном посыпались остроконечные голубые снежинки.

– Какой нехороший... – прошептала Глазастик, раздвигая пряди опутавших ее сверкающих волос.

– О-о! – жалобно простонал джинн, согнувшись и схватившись руками за голову. – О, я несчастный и невезучий. Горе мне, горе! Я вдребезги разбил свою древнюю многострадальную голову!

– Ну ладно, ладно! Так уж сразу многострадальную и несчастную, – добродушно сказал волшебник Алеша. – Вечно ты все преувеличиваешь. Потри немножко, и пройдет. Можно холодненького приложить. На вот, чалму надень.

Джинн надел чалму на свою кудлатую голову.

Он медленно оглянулся и замер, словно не веря своим глазам. Сначала на лице его появилось выражение недоумения, которое быстро сменилось растерянностью и, наконец, откровенным страхом.

– О повелитель! – проговорил джинн дрожащим голосом. – Скажи, куда ты меня принес? Что это? Ящик, коробка, старый сундук? Мне здесь тесно. Я не могу даже разогнуться.

– Хоть поздоровайся! – сконфузился волшебник Алеша. – Ну можно ли быть таким бестактным, даже если ты джинн?

– Нам здесь будет плохо! – Джинн обежал глазами бедную комнату, деревянные лавки, простой струганый стол. – О повелитель, где мы? Здесь нет ни лифта, ни водопровода. Нет даже электричества. Как же мы тут?

– А еще просился со мной, – огорченно сказал волшебник Алеша. – Еще говорил: «Сколько тысячелетий я мечтал об этом, тосковал», и так далее...

Глазастик выпуталась из золотых сетей, села рядом с Катей на лавку, тесно прижалась к ней. И Катя почувствовала ее острый худой локоть, тонкий, как рыбья косточка. В ее хрупкости было что-то пугающее.

Джинн тем временем попятился в темноту, в угол, прижался к стене, исподлобья оглядывая всех вспыхивающими, как угли, глазами. От его частого, взволнованного дыхания кот Васька сорвался с лавки и плавно поплыл к потолку, перебирая в воздухе лапами и руля хвостом.

– А я все летаю и летаю! – печально сообщил кот Васька, делая круг над джинном.

Джинн с нескрываемым ужасом проводил взглядом летящего кота Ваську.

– Мне тут не нравится, – слабым голосом проговорил джинн. – Тут летают... О повелитель, прикажи ему опуститься. Не дело это – котам летать по воздуху.

– Ну хватит, – решительно сказал волшебник Алеша. – Мне надоело твое нытье. Мы сюда не в гости пришли. У нас здесь полно важных дел.

– Важных дел?! – дрожащим голосом повторил джинн. – Опомнись, о повелитель! По-моему, у нас только одно важное дело: поскорее вернуться домой, назад!

– Ну нет! – Волшебник Алеша с трудом сдержал раздражение. – Об этом не может быть и речи. Возьми себя в руки. Нельзя так распускаться, быть таким малодушным. Ты говорил, что тебе здесь тесно, негде разогнуться? Ну так я тебя пошлю в королевский дворец!

• Предыдущая
• 9/33
• Следующая