Приключения 1985 - Хруцкий Эдуард Анатольевич - Страница 62

• Предыдущая
• 62/106
• Следующая

Лагин опять посерьезнел.

— И тут следователя подстерегает опасность. Помнишь, где это сказано: «Ищущий истину да убоится искушений»? Искушение действительно велико: хотя концы с концами не вяжутся, но в мелочах, в деталях, а все остальное понятно, ну ничего, пусть суд разберется!

А есть противоположная крайность — раздувать червячок сомнений, бояться очевидного, метаться в поисках новых фактов, запутываться в доказательствах. И в поисках несуществующей терять реальную цель.

— Вы думаете, я беспричинно раздуваю сомнения?

— Не знаю. То, что твой Золотов враль, еще ни о чем не говорит. Ну хвастался дедом, ну поил дурех портвейном вместо заморского вина, что из этого? И неясность картины преступления может объясняться очень просто: все пьяны, где уж тут восстановить детали! А раз так — твои сомнения повисают в воздухе. Если бы был хоть один факт, один камень для опоры…

Лагин прав. И когда я вышел на улицу, сомнения почти перестали меня мучить. Стоял мягкий теплый вечер, недавно прошел дождь, и воздух был чистым и непривычно свежим, асфальт впитал воду и оттого казался гладким и жирным. Я прошел через аккуратный, с умытой зеленью сквер и собирался повернуть к дому, когда меня окликнули.

Сухощавый, юркий и отчаянный Коля Таганцев, с ним здоровенный Роман Полугаров и Костя Азаров из ОБХСС. Все трое радостно улыбаются.

— Ты как раз кстати. — Таганцев хлопнул меня по плечу. — Пойдем в «Интурист» поужинаем.

— Вам что, опять зарплату повысили?

— Еще нет, но повод есть — Ромка старшего лейтенанта получил.

Предложение было заманчивым, но кое-что меня смущало.

— Неудобно, в своем районе…

— А что тут неудобного? — прогудел Полугаров. — Что мы, не можем в нерабочее время за свои деньги в ресторан сходить?

Несмотря на ранний час, ресторан был почти полон. На низкой эстраде рассаживалась за инструменты четверка длинноволосых молодцов.

Мы сосредоточенно поглощали пищу и слушали музыку. Певица низким, чуть хрипловатым голосом повествовала о девушке, сообщающей матери, что она влюбилась в цыгана по имени Ян. Девушка была примерной дочерью и подробно информировала родительницу о вкусах и запросах своего избранника. Ян оказался разносторонней личностью: он любил золотые кольца, дорогие шубы и вина армянского разлива. Н-да… То-то мама обрадуется!

Из-за столиков поднимались пары и выходили на танцевальную площадку под сплошную россыпь хрустальных многоцветных светильников. На плечо легла чья-то рука, я скосил глаза и увидел тонкие пальцы с аккуратным маникюром — бордовый лак с золотыми блестками.

— Можно вас пригласить?

Ирина Марочникова была в коротком синем платье простого покроя, без украшений. На ногах красивые босоножки — сильно изогнутая тонкая подошва на высоченной «шпильке», пристегнутая к обнаженной маленькой ступне двумя тонкими ремешками, перекрещивающимися на подъеме и щиколотках.

— Меня? — Придумать вопрос глупее было трудно. Но, честно говоря, я растерялся.

— Вас, — Марочникова обворожительно улыбалась. — Можно? Вы, конечно, думаете сейчас, зачем я вас пригласила? — Марочникова заглянула мне в глаза. — Угадала?

— Нет, — ответил я чистую правду. То, о чем она спросила, я обдумал раньше, в те короткие секунды, когда поднимался со стула. Потом, когда мы шли между столиками к эстраде и я поддерживал ее за руку, чуть выше локтя, я перепроверил свои выводы и окончательно убедился, что никаких определенных целей Марочникова преследовать не может, скорее всего ею просто руководит интерес экзальтированной девицы к человеку экзотической, на ее взгляд, профессии. Да еще, быть может, желание завести на всякий случай «нужное» знакомство. В этом последнем ей, бедняжке, предстоит пережить глубокое разочарование.

— Я думаю, с кем вы сюда пришли.

— С Валерием. Он любит «Интурист» и бывает здесь почти каждый день.

— И зарплаты инженера-озеленителя хватает?

— Что ему зарплата! Он же как-никак внук адмирала…

— Кстати, кто вам сказал эту чепуху?

— Какую чепуху? О чем вы?

— Что Золотов — внук адмирала?

— Господи! Да это всем известно! Почему вы говорите «чепуху»?

— Да потому, что дедушка уважаемого Валерия Федоровича никогда не был адмиралом!

— То есть как «не был»? Кем же он был?

— А вы поинтересуйтесь у своего приятеля.

Но Марочникова поверила удивительно быстро.

— Вот фанфарон! Вы знаете, ложь у него в крови. Он врет по любому поводу, по мелочам, когда это не дает ему никаких выгод. Но врать про дедушку… Ведь все, ну абсолютно все знают, что он внук адмирала… Зачем ему это?

— По-моему, вы только что сами ответили.

Музыка кончилась, и я повел Марочникову к ее столику, в малый зал, примыкающий к основному под прямым углом.

— Кого мы видим! Почет и уважение! — Золотов был изрядно навеселе и улыбался так, что можно было пересчитать все его зубы. — Ай да Куколка! Молодчина! Такого гостя нам привела!

Непонятно, объяснялась его аффектация алкоголем или укоренившимся представлением, что именно так бурно надо выражать свои чувства в подобных ситуациях.

— Познакомьтесь — Жора и Таня.

Напротив Золотова сидел крепкий парень с грушевидным, расширяющимся книзу лицом и обвислыми щеками и смазливая, неряшливого вида девица, которые приторно разулыбались и угодливо закивали головами. Жора дернулся было, чтобы протянуть руку, но передумал и правильно сделал.

— Это уважаемые люди, — продолжал распинаться Золотов. — Жора замдиректора магазина, а Таня — его помощник.

— А что, разве есть зависимость между занимаемой должностью и степенью уважения? — осведомился я.

— Самая прямая. — Он тоненько, визгливо засмеялся, дурашливо тряся головой. — Да вы и сами это прекрасно знаете. Потому и хотел бы я быть купцом. Купец первой гильдии Золотов! Звучит? Склады, лабазы, мануфактура. Баржи с зерном по рекам ходят. Заводишко небольшой, коптильня, винокурня. — Он мечтательно закатил глаза. — Отпустил бы бороду лопатой, пароходик бы завел, как водится, банька, бильярдная, цыгане… Ирку бы с собой возил. Только фамилию ей бы заменил, надо что-нибудь звучное — Ирэн Маркизова, танцы на столе! Ножки у Ирки классные, да и фигурка — все в порядке.

Золотов победоносно посмотрел на Жору и, чуть скривившись, перевел взгляд на Таню.

— …Так что была бы вне конкуренции. Полный сбор обеспечен!

Он залпом выпил бокал и утерся тыльной стороной руки, а руку вытер о скатерть. Потом придвинул зернистую икру и, намазав толстый бутерброд, смачно откусил.

— Вы любите икру? — обратился он ко мне, бодро двигая челюстями. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — А я терпеть ее не могу. — Он развел руками. — Но ем. И знаете почему?

— Нетрудно догадаться. Это же по-купечески — икру есть. И шикарно: она дорогая, значит, престижу способствует.

— Ну нет! — Золотов опять хохотнул. — Вы уж меня совсем примитивом считаете! Я вот жую и чувствую, как лопаются на языке, зубах маленькие шарики. Хрусть, хрусть, хрусть… Каждая икринка — осетр! Сколько я съел за вечер икринок? Тысячи полторы? Значит, полторы тысячи осетров! Громадных, тяжелых, в толстой ороговевшей чешуе, с пилообразными спинами и мощными хвостами! Говорят, осетр еще с мезозойской эры сохранился, пережил ящеров, динозавров, птеродактилей всяких… Царь-рыба!

А я за один присест целый косяк сожрал, семьдесят пять тонн осетрины! А если посчитать, сколько они икры наметали? Миллионы, миллиарды осетров! А я один! И где все эти миллиарды царей-рыб? Вот здесь! — Он похлопал себя по отвисающему животу. — Вот когда ощущаешь себя венцом природы!

Он перевернул бутылку над бокалом вверх дном, выливая остатки. Шампанское наполнило бокал и побежало через край, заливая скатерть. Я смотрел на него и думал, что ошибся, считая его амебой. Нет, это совсем иной зверь… Одноклеточна в нем, пожалуй, только мораль.

Я высвободил руку и кивнул Марочниковой.

— Благодарю вас, мне пора.

Она слабо кивнула в ответ, не сводя с Золотова взгляда, в котором отчетливо читалась откровенная брезгливость. Очевидно, он даже через свою толстую шкуру почувствовал этот взгляд.

• Предыдущая
• 62/106
• Следующая