Бесы в Париже - Картун Дерек - Страница 5

• Предыдущая
• 5/53
• Следующая

— Старик что-то задумал, знаю я эти дела.

— Я и сам знаю. По голосу слышно.

Он прошел через приемную в кабинет.

— Альфред, старина, придется поработать.

— Это не новость.

— Я имею в виду нечто новое. Смотри.

Он протянул фотокопии, присланные Руассе. Просматривая их, Баум качал головой, будто сокрушаясь по поводу человеческой глупости и неистребимой злобы, о которой свидетельствует данный текст, — эту его манеру знал весь отдел.

— Как это к вам попало?

Вавр рассказал о ночном звонке и протянул еще записку сержанта:

— Посмотри и остальное.

Он выложил на стол содержимое карманов мотоциклиста. Баум придвинул стул поближе и некоторое время изучал удостоверение личности. Потом склонился над фотоснимками. На двух из них одна и та же красивая девушка. На третьем женщина постарше, видно, мать; может, сын сам сфотографировал и носил с собой фото, снятое где-то на фоне плохо различимого дома, размытое, не позволяющее ни о чем судить.

Вавр терпеливо ждал, пока Баум все рассматривал как следует, аккуратно беря каждую бумажку за уголок, прекрасно зная при этом, что все они захватаны пальцами полицейских. «Все наши люди, абсолютно все, плохо обучены, — часто говорил Баум. — И особенно эти, из префектуры».

— Что ты об этом думаешь? — спросил Вавр.

— Любопытно, надо признать. Молодой человек с заведомо фальшивым удостоверением везет одному из лидеров компартии через весь Париж копии протоколов июньского совещания комитета национальной обороны. Секретные документы, которые вряд ли и в правительстве всем доступны. Нам, к примеру, недоступны.

Баум снова покачал головой, будто изумленный чудовищностью того, что произошло.

— Любопытно, конечно. А кто еще об этом знает?

— Только полицейские.

— А префект?

— Нет, если только Руассе пока не проболтался.

— А из министров кто-нибудь?

— Я никому ничего не говорил, но попросил президента, чтобы он принял меня сегодня утром.

— А как насчет Маллара?

— Пока нет, но министр внутренних дел имеет право знать что у нас тут делается: все-таки наш департамент находится в его министерстве.

— Досадно. — Баум произнес это негромко, но с явным неудовольствием.

— Почему?

Баум пожал плечами:

— Я подумал, дело такое тонкое… Пахнет национальным скандалом. Безопасность страны и всякое такое. Может, чем меньше народу в курсе, тем лучше?

Вавр тяжело заерзал в кресле и с отсутствующим видом потыкал промокашку ножом для разрезания бумаг.

— Меня сейчас две вещи интересуют. Тот факт, что об утечке информации никто не знает ни в Комитете обороны, ни в самом министерстве, кроме, конечно, того человека, который эту утечку организовал. Это первое. И второе — раз уж эти бумаги в наших руках, известно ли это тому, кому они предназначены. Ответы на оба эти вопроса должны знать только мы — пока это возможно.

— Но президенту-то придется сказать, раз уж мы действуем в обход префекта полиции.

— Разумеется! Однако, может, удастся его убедить, что никто другой знать не должен.

Несколько минут спустя Вавр взялся за телефонную трубку:

— Руассе, старина, я прочел. Весьма интересно. Да, да, абсолютно. Да, к президенту республики. Я тоже так думаю. В связи с этим могу я положиться на вашу скромность? Отлично. Но я имею в виду полную скромность. Очень важно, чтобы не только ваши подчиненные ничего не знали, но и начальство. Идет? Великолепно! Спасибо, детали расскажу при первом удобном случае.

Он положил трубку и посмотрел на Баума.

— Руассе — человек надежный. Больше всего на свете любит быть в курсе чужих секретов. Если ему подбрасывать время от времени какие-нибудь сведения, то он будет молчать.

— А от меня что требуется? — Баум уже знал, что за этим последует.

— Взять это дело в свои руки. Чего же еще?

— Алламбо бы отлично управился.

— Не так, как ты.

— Лестно, конечно. Только у меня и так работы навалом.

— Может, пойдем в Елисейский дворец вместе? — Баум понял, что проиграл. — Я скажу, когда президент назначит время.

В своем кабинете двумя этажами ниже Баум вздохнул, вытащил из сейфа папку, открыл ее, снова закрыл и отнес в архив. Дело неотложное, а вот приходится откладывать. Вытесняют его более драматические события, еще большее напряжение, страна катится к будущему, которого никто не хочет, и дорога эта отмечена взрывами бомб, загадками вроде той, что Баум уже три дня пытается разгадать, и теперь вот этим… События, не связанные между собой, но в равной степени тревожные. Облачка на горизонте, предвещающие бурю. Странное, неуловимое беспокойство в умах. Мысли Баума — он не догадывался об этом — совпадали с раздумьями Руассе, которым он предавался прошлой ночью, не зная, как поступить с найденными документами.

Со своим обычным нетерпением президент выслушал Вавра и, взглянув на фотокопии, воззрился поверх очков на сотрудников ДСТ, как будто именно они и есть преступники. Известно было, что он не способен воспринять вестника отдельно от принесенного им известия и в результате редко получал что-нибудь, кроме приятных новостей, и был крайне плохо для главы государства информирован о том, что происходит в стране. С другой стороны, он был неглуп и в предъявленных фотокопиях сразу же усмотрел грозящие ему неприятности.

Во-первых, это серьезный удар по безопасности страны: выходит, кто-то может, с комфортом восседая в кресле, почитывать протоколы высшего военного ведомства Франции! Во-вторых, эта неприятность не столь очевидна, но имеет отношение к политике — скандал всего за три месяца до выборов, пресса поднимет вой, и оппозиция потребует назвать имя предателя среди членов правительства. Принесенная Вавром новость преисполнила президента тревогой, раздражением и неприязнью по отношению к самим вестникам, которые явились сюда и так осложнили его жизнь.

— Эти документы адресованы Сейнаку из «Юманите»?

Вавр кивнул.

— Ну и что вы намерены предпринять?

Вавр много лет имел дело с президентами, министрами и понимал их проблемы. Он знал, что любая неожиданность вселяет в них тревогу, потому что неожиданности большей частью неконтролируемы, пробивают брешь в их глухой обороне. Для сильных мира сего сущий кошмар узнать, что из-под их контроля может ускользнуть нечто важное, что они зависят от множества нижестоящих служб, где предательство, некомпетентность или просто чья-то личная вражда способны обратить в прах их планы, а иногда и карьеру.

Понимая это, Вавр говорил с политиками, как с капризными детьми, сообщая им только приятное, никогда не вступая в спор, уговаривая, льстя и обманывая. Его ответ президенту прозвучал негромко, успокоительно, почти небрежно.

— Я бы рекомендовал предоставить все это дело ДСТ, только нам, господин президент. Мы заберем его из префектуры, никого не потревожив. Они не умеют держать прессу на расстоянии, но мы-то умеем. Это, мне кажется, важно.

Это было важно, чрезвычайно важно для президента. Намек достиг цели.

— Кроме того, нам надо получить кое-какие сведения в комитете национальной обороны — кто состоит его членом, где и когда они собираются, самые общие сведения подобного типа, только самое необходимое. Я попросил бы вас связать нас с абсолютно надежным человеком, который мог бы нам помочь и служил бы между нами посредником, чтобы мы не отнимали ваше время. Это, я думаю, тоже важно.

Еще один точный ход! Президент куда больше заинтересован в предстоящих встречах с представителями европейского сообщества, чем в контактах вроде сегодняшнего.

— И, наконец, господин президент, прошу вас ни с кем из ваших коллег об этом не говорить. Не исключая и самых близких.

Президент сурово посмотрел на Вавра и промолчал. Яснее ясного. Любой из министров не остановится перед тем, чтобы сообщить сведения знакомому журналисту, если только ему покажется, будто подобная «утечка» обеспечит ему хоть малейшее политическое преимущество. Выборы на носу: не такое время, чтобы соблюдать лояльность — политическую или личную — среди амбициозных людей, которых кабинет связывает в непрочный союз. Хорошо этим двум толстякам полицейским настаивать на соблюдении тайны. Конечно, им это работу облегчает. Но существуют и другие соображения. Что, если они не найдут виновного? И выяснится через несколько месяцев, что единственный, кто был посвящен в тайну, это сам президент республики? Оппозиционные газеты возложат всю ответственность на него. Только даже намекнут — как это они умеют, — будто он покрывал просчеты разведки. Это риск куда больший, чем утечка информации. К этому он не готов.

• Предыдущая
• 5/53
• Следующая