Единственная женщина на свете - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/14
- Следующая
– А толку? – Он отбросил сигарету и вернулся в ресторан.
Я выждала время и тоже прошла к столу, но лишь затем, чтобы забрать сумку. Шепнула Ленке: «Я ухожу», – и, пользуясь тем, что до меня никому не было дела, поспешно вышла на улицу. Жаль, что не удалось поговорить с Веркой, девушкой, что работала вместе с моей подругой в фирме Берсеньева. Но это терпит.
Домой я отправилась пешком. Разговор с Берсеньевым произвел впечатление, и не только потому, что он недвусмысленно дал понять – в гибели подруги винит меня. Теперь я окончательно перестала сомневаться, что слышала раньше его голос. Более того, я точно знала, когда его слышала и где. Несколько месяцев назад, в самом конце апреля…
В самом конце апреля, вернувшись с родного участка, где совершала ежедневный трудовой подвиг с метлой в руках, я обнаружила в нашей коммунальной кухне свою соседку, Дуську. Незадолго до этого она обрела свое женское счастье в лице малопьющего мужичка невзрачной наружности. Последние несколько лет ушли на бесплодные поиски этого самого счастья, и свалившаяся на голову Дуськи внезапная удача немного выбила ее из колеи. Именно этим я объясняла тот факт, что Дуська, скоренько переехав к возлюбленному, свою комнату жильцам не сдала, и та продолжала пустовать, хотя соседка моя женщина хозяйственная, практичная и деньги считать умеет. Может, и не велик доход, но все-таки какой-никакой. Появлялась она в родной квартире исключительно редко, и, застав ее на кухне, я подумала, что Дуська наконец-то нашла квартирантов, о чем и решила меня известить.
– Здорово, Фенька, – весело приветствовала она меня, как только я вошла в квартиру.
– Как жизнь счастливой новобрачной? – спросила я, водворяясь в кухню и устраиваясь за столом напротив Дуськи.
– Тьфу-тьфу, не сглазить бы… повезло, одним словом. Может, с виду он у меня и неказистый, но дело свое знает. И по дому, и по мужской части… – Дуська прыснула в кулак и весело продолжила: – Прикинь, «Камасутру» купил.
– Для приятного чтения или упражняетесь?
– Упражняемся, Фенька. Уж до шестьдесят восьмой страницы дошли.
– И вправду повезло. – По непонятной для меня причине пути «Камасутры» и мои собственные не пересеклись ни разу, но с чужих слов о ней я, конечно, знала. Древние индусы дураками не были и уж что попало в трактаты пихать не стали бы. Хотя и не наши предки, но все равно уважения достойны, в конце концов, все люди братья, и кровь у нас одна.
– Повезло, Фенька, повезло. А ты как?
– В смысле «Камасутры»?
– Нет, вообще.
– Вообще хорошо.
– Сейчас работы у тебя поменьше, снег сошел, махай себе метлой, одно удовольствие.
– Ага, – кивнула я, пытаясь понять, что это Дуське вздумалось заговорить о моей работе.
– Слышь, помоги мне, а? – вдруг попросила она жалостливо.
– А чего надо-то? Денег взаймы?
– Не-а, с деньгами у нас нормально. Мой-то на инвалидности, пенсия приличная, и на прежней работе ему деньги выплачивают, он ведь там трудоспособности лишился. У него вторая группа, нерабочая…
– Дуська, чем помочь-то? – не выдержала я.
– Так я и объясняю. У него вторая нерабочая и в деревне дом. От матери остался. Сезон начался. Его к земле и потянуло. Грядки там, картошечку посадить, огурцы…
– Хочешь, чтоб я тебе грядки вскопала? Ладно, приеду в выходной…
– Да нет, – махнула Дуська рукой. – То есть приезжай, конечно. Отдохнем, в баньке попаримся. Я тебе всегда рада.
– Ты скажешь, наконец, чего тебе от меня надо?
– Не могу я мужика в деревню одного отпустить. Там баб немерено, а мужики пьянь на пьяни. И тут мой. Охнуть не успеешь, какая-нибудь пристроится. Его к земле тянет, а мне-то на работу. Конечно, можно бросить, мужик дороже, но уж больно не хочется место терять. Такое место я нашла, Фенечка. Два раза в неделю хожу убираться у дядечки-пенсионера. Дядечка хороший: пыль протерла, полы помыла, ванну почистила – и всех делов. А платит очень прилично. Меня к нему через фирму устроили, «Добрые руки» называется. Само собой, можно бы отпуск взять, но ведь пошлют кого-нибудь вроде бы на время, а может выйти, что навсегда. Помоги, а?
– За тебя убираться, что ли? – наконец-то дошло до меня.
– Ага. Деньги, само собой, себе возьмешь. Мы за май все посадим, обустроимся, а уж в июне я сама работать стану, буду ездить сюда два раза в неделю. Далековато, конечно, но что делать. Уж я на все-то лето тебя не прошу, только на месяц.
– Без проблем, – пожала я плечами. – Если старичок твой возражать не будет.
– А чего ему возражать? Я его и не видела ни разу. Он мне по телефону позвонил, объяснил, что и как. Я прихожу, ключи под цветочным горшком возле крыльца, убираюсь и там же ключи оставляю. А деньги он на тумбочку кладет под телефоном.
– А пенсионер твой в это время где бывает?
– Кто ж его знает? По мне, так лучше, что его нет. Звонит иногда на свой телефон домашний, если что сказать надо.
– Так с чего ты взяла, что он старичок?
– Так в фирме сказали. Семьдесят четыре года, пенсионер. Яков Иванович. И голос у него такой… старческий, говорит с трудом, вроде как задыхается.
– Задыхается, а дома не застанешь, – проворчала я, скорее из вредности.
– Может, на прогулку уходит, там сосны, воздух полезный. Мне мешать не хочет. А может, и работает где. Дом-то богатый.
– Ладно, давай адрес. И о старичке не беспокойся. Буду содержать его в чистоте и порядке.
– Спасибо тебе, Фенька. Я знала, ты не откажешь. – Попричитав еще немного о моем добром сердце и большой своей любви ко мне, Дуська отбыла восвояси, снабдив меня адресом и необходимыми инструкциями.
Так я стала дважды трудящимся человеком: дворником и домработницей. Про свою вторую профессию я едва не забыла. Вернулась в девять утра домой с родного участка, встала под душ, и тут меня осенило, что сегодня вторник, и в десять я должна быть у старичка, если не хочу подвести Дуську. Чертыхаясь, я быстренько закончила омовения, впихнула в себя бутерброд, на ходу запив его кофе, и попыталась решить насущный вопрос: как добраться до микрорайона Лесной, где обитает дедушка. Общественным транспортом вовремя не успею. В общем, пришлось ехать на такси. Душевное спокойствие Дуськи было мне дороже, и незапланированные траты особого протеста не вызвали.
Такси подъехало через десять минут, а еще через полчаса я уже была в микрорайоне Лесной. Еще не так давно здесь находился пионерлагерь (помнится, я тут отдыхала в пятом классе). Потом его то ли продали, то ли решили, что детворе он без надобности, а землю отдали под застройку. Теперь двухэтажные коттеджи шли вперемежку со старенькими деревянными домами. Лесной хоть и получил статус городского микрорайона, но от города находился на приличном расстоянии. За мостом возле Загородного парка надо было свернуть налево и проехать еще километров пять. По словам Дуськи, проблем с транспортом не возникало, от Загородного каждые полчаса ходили маршрутки. Сосновый лес, рядом речка, оттого люди сюда потянулись не бедные, в чем я смогла убедиться, глядя в окно.
– Восемнадцатый дом должен быть справа, – сказал водитель, я кивнула.
Мы доехали до конца улицы, дорога сделала плавный поворот, и мы вновь оказались в лесу. Я решила, что нужный дом остался где-то позади, но тут в просвете между деревьями мелькнула красная крыша, а вскоре мы смогли увидеть и само здание. Точнее, поначалу только двухметровый деревянный забор и часть второго этажа вкупе с крышей, высокой, крытой черепицей. На заборе рядом с калиткой был прибит номер «18».
– Ну вот, – сказал водитель. – Нашелся ваш дом.
Я расплатилась и направилась к калитке. Повернула ручку, калитка открылась, я ступила на дорожку, выложенную белым камнем, огляделась и присвистнула. Дом был очень старым. Двухэтажная дача, чудом сохранившаяся с дореволюционных времен. Странно, что в моей памяти она не сохранилась, хотя, помнится, в то лето, когда я здесь отдыхала, вся округа была мною исхожена и обследована. Резное крыльцо, недавно подновленное, наличники, чуть в стороне двухэтажный флигель, слегка покосившийся от времени. За домом сад. Я увидела старенькие качели на железных цепях, они едва слышно поскрипывали.
- Предыдущая
- 12/14
- Следующая
