Далекие твердыни - Онойко Ольга - Страница 29

В первых повозках были заколоченные ящики; загадку их содержимого мог раскрыть один Маи. Но стоило пройти чуть дальше, и глазам губернатора Хараи открылись чудеса вверенной ему провинции.

Большая кошка с иссиня-изумрудной шерстью шипела на гигантскую бабочку; шаг ближе, и бабочка оказывалась крылатой белкой. Цветущая лиана медленно ползла по шесту в клетке, укрепленной сильными заклятиями. Самый крупный цветок был змеиной головой. Белые ящерицы с рубиновыми глазами суетились в ящике с прозрачной стенкой, то и дело они вставали на задние лапы и становились пугающе похожи на крохотных человечков. Радужные птицы хохлились на насесте; шаги Рэндо напугали их, и птицы порхнули вниз. На сгибах их крыльев росли подобия человеческих кистей, а в пастях белели острые зубы. Ярко-синий дракон скучал на цепи…

Потом Рэндо увидел руки.

…бледные, исхудалые, с четко проступающими жилами руки, шипастой цепью примотанные к перекрестьям стальной решетки. Высохшая кровь чернела на пальцах. Ногти были вырваны. На прутьях из вороненой стали и грязном деревянном полу кровь была не так заметна, как на ярко-белой коже, но приглядевшись, Рэндо понял, что кровью залита вся клетка, предназначенная, судя по добротности работы, для тигра или некрупного дракона.

Невозможно.

Хараи стоял, оцепенев.

Он даже не мог оформить свои чувства в слова. Не было слов. Только ощущение полной невозможности происходящего, немыслимости, недопустимости. Кто бы это ни был — нельзя так обращаться с живым существом.

Подойдя ближе, Рэндо увидел, что концы цепи свободны — ее можно размотать, освободив руки несчастного. На нем и без того хватало железа. Тот, кто заковывал его, счел, что пленник необычайно опасен. Подобные кандалы могли удержать дракона. Одна цепь притягивала запястья к тяжелому ошейнику, оставляя весьма мало возможности для движения, другая шла от ошейника к решетке, где была закреплена замком. Цепи тянулись в грязи, как маслянистые змеи.

Губернатор, стиснув зубы, начал разматывать незакованную.

Цепи забрякали, когда несчастный шевельнулся. Едва Хараи закончил, тело по ту сторону решетки легко, точно не имело веса, упало на покрытый нечистотами пол. В полусидячем положении его держали только узы.

Рэндо прикрыл глаза и запястьем убрал волосы со лба.

Неприятно ныло в груди.

Айлльу.

Чистокровный айлльу, лесное божество, прекрасная легенда Востока…

Рэндо вспомнил о Тайсе. Рыжий демон наотрез отказывался рассказать, когда и при каких обстоятельствах получил свои шрамы… Он мог оказаться на месте этого айлльу. Если бы несколько лет назад, в Ллане, священницы помчались за помощью к Маи, а не к Рэндо. Если бы айлльу не повезло на пути в Ниттай. Если… и неунывающий нахальный Тайс умер бы в тесной звериной клетке.

…Лицо айлльу наполовину закрывало подобие намордника, но вместо того, чтобы держать челюсти пленника сомкнутыми, устройство вынуждало его открывать рот. Распяленные губы были надорваны в уголках. В отверстии намордника виднелись обломки зубов и черные десны, пересохшие и изъязвленные.

Он лежал неподвижно, очевидно до предела измученный; только едва приподнималась бледная костлявая грудь. Ее расчерчивали в разных направлениях следы ударов, скрывавшиеся под лохмотьями. Один из них пересекал щеку и висок; ярко-белые волосы айлльу слиплись в колтуны от крови. Рэндо предположил, что несчастный без сознания, когда огромные глаза айлльу открылись и неожиданно осмысленный взгляд нашел его.

Айлльу вряд ли мог хорошо разглядеть человека. Белок глаз был цвета свежего мяса, зрачки — мутны до непрозрачности. Веки распухли, по носу стекал гной. Но чутье сохранилось. Похоже, запах показался пленнику незнакомым: ноздри дрогнули, айлльу потянулся вперед.

Губернатор положил руку на перекладину решетки. «Я с этим разберусь», — подумал он.

— Рэндо! — донесся издалека голос Маи.

Айлльу точно подбросило. Руки его затряслись, он схватился за решетку и попытался принять ту позу, в которой сидел до того, как Рэндо размотал цепь. Губернатор закусил губу от острой жалости.

— Я увидел тебя в окно, старый хитрец, — сказал Маи, подойдя. — Не сиделось на месте? Как я тебя понимаю! Эти болтуны меня утомили. Нет бы самим побродить по лесам — нет, они лучше придут поздравить отважного путешественника Ундори…

— Маи, — спросил Рэндо так спокойно, что сам удивился. — Зачем ты привязал его к решетке?

Маи ухмыльнулся.

— Потому что мне надоело каждый раз вытягивать его из угла. Забьется и попробуй, достань. Не смотри, что тощий — сила драконья. Он тигра голыми руками убить может…

— А это… во рту… зачем?

Ундори изумился.

— Ты представляешь, насколько трудно разжать ему зубы? У них совершенно другая анатомия нижней челюсти, я покажу тебе череп…

— Зачем? — почти страдальчески повторил Рэндо.

— Ну, скажем, проверить кое-какие предположения. На них не действует большая часть ядов…

— Маи. Ты…

— Рэндо, оставь, — поморщился тот. — Выглядит неприятно, согласен, но только потому, что в дороге не было возможности мыть эти бесовы клетки. Этот красавец только кажется доходягой. Айлльу регенерируют как бесы. Вчера я в очередной раз вырвал ему когти, а завтра они опять будут как новенькие. Эти твари намного прочнее людей. Причем везде. Чтобы отрезать у него прядь волос на память, потребны ножницы по металлу.

Рэндо медленно выдохнул, смиряя разгоравшийся в груди гнев. Он не собирался читать Маи проповеди, но твердо решил забрать у него несчастного айлльу. Сколько бы сил ни крылось в теле демона, Ундори со своими опытами мог зайти слишком далеко. Когда его охватывало любопытство, он забывал обо всем.

С той стороны решетки айлльу смотрел на губернатора Хараи. Он болезненно щурился и часто моргал, втянув голову в плечи; искалеченные руки дрожали. Очевидно, Маи нестерпимо страшил его, но айлльу чувствовал жалость второго человека; Рэндо успел вселить надежду в сердце бедного пленника.

— Рэндо! — Маи точно опомнился, наконец. — Ты… тебе что, жалко его?! Ты с ума сошел.

— Жалко, — согласился Хараи. — Что в этом странного?

— Если спустить его с цепи, Рэндо, — с долей усталости сказал Маи, — первое, что он сделает — попытается нас убить. Даже не сбежать.

— Это было бы неудивительно, — сказал Рэндо. — Но я думаю, что ты неправ.

Маи покачал головой.

— У подножия Акуриай мы нарвались на целую стаю, — сказал он. — В моем отряде было сто шесть человек, после этого стало тридцать пять. Я поймал нескольких тварей. Это их вожак, он оказался крепче прочих. Остальные передохли во время перехода по пустыне. Меня ему есть за что убить, признаю. Но… ха!

Рэндо, разглядывавший испуганного айлльу, обернулся. Кажется, Маи пришло в голову что-то занятное.

— Ты ведь уже приручил одного айлльу? — сказал Маи, усмехаясь. — Честно говоря, я думаю, что тебе просто повезло. Обычно они не так покладисты, как твой рыжий. Но если хочешь, давай поспорим. Я выпущу его. Если он не вцепится тебе в горло, я тебе его подарю.

Рэндо вздохнул.

— Если тебе так интересней, я согласен.

Он снова приблизился к решетке. Айлльу смотрел с той стороны, приподнявшись на коленях. Губернатор не знал, понимает ли он язык, но настроение человека он должен был чуять.

— Если хочешь, я тебя заберу, — тихо сказал Рэндо.

Айлльу заморгал. Зрачки его ритмично пульсировали, сжимаясь и расширяясь; от Тайса Рэндо знал, что это признак необычайного волнения. Белокурый айлльу подполз ближе и склонил голову набок.

— Если не хочешь, — сказал Рэндо, — я не сделаю этого.

Айлльу все-таки понимал слова, потому что на лице его отразился ужас. Пленник задрожал так, что зазвенели цепи, взялся за ошейник израненными пальцами, взгляд его заметался, и, наконец, айлльу сжался на полу клетки, низко склонив голову.

— Маи, — сказал Рэндо, — отпирай клетку. Или лучше дай мне ключи, я сам отопру…

— Здесь не ключи, — сказал тот, — здесь заклятия. Отойди на пару шагов.