Море Имен - Онойко Ольга - Страница 33

Алей остался сидеть дурак дураком перед закрывшейся дверью.

На стекле двери надпись «ЯН», вывернутая, превращалась в «HR». Мимо прошёл по коридору из антиспама в веб-поиск Ручей Любовин, эйчар-менеджер: посмотрел на Алея с недоумением и помахал ему рукой. Алей едва заметил его. «Вот те раз, – ошарашенно думал он. – Дорвей мою релевантность, как говорит Ворон Вежин… кстати, а что говорил Ворон Вежин?»

И тут Алей испытал острое желание побиться головой об стену.

Тайное начало становиться явным.

…Во-первых, точка перехода в каждый момент времени существует только для тех, кто в неё проваливается. Пройти след в след за пропавшими – задача для мастера, это поиск не проще, чем поиск Предела. Нужно по крайней мере знать, с чего начинать. Лайфхакер из истории Ворона Вежина отыскал стартовую точку в компьютере пропавшего парня. Нетрудно понять, что навело его на цель: за тем компьютером бедняга проводил большую часть жизни.

Но где искать такую точку для Ясеня? Для Инея?

«Не зная броду, не суйся в воду», – подумал Алей, досадуя. Хорош бы он был, в мыле примчавшись к новопуховскому супермаркету! Тут и День Вьюгин не помог бы: ягуару известно об алеевых родичах куда меньше, чем Алею.

А во-вторых – и в этом заключался тот самый корневой баг, с лёту обнаруженный Осенью – Старица не могла быть символом тупика!

У Алея мурашки побежали по коже, когда он понял, как глупо и прочно запутал сам себя, поддавшись эмоциям.

Старица.

Бездна знаков, кипящий котёл смыслов, узорчатая вязь загадок. Заблокированный интерфейс вселенских админов, место, куда вхожи достигшие Предела. Очарованный берег, вызов аналитическому разуму, ступень к порогу высшего мира.

И её Алей назвал тупиком?

Огромное поле значений он свёл к одному-единственному символу, к одному качеству – и качество это, если подумать немного, вовсе не принадлежало полю. Мир Старицы не был закольцован: тот, кто вступал в него по праву, мог выйти и к Реке Имён. Возможности, доступ к которым давал чит-код, даже демо-версией назвать было трудно; это больше напоминало принтскрин окна работающей программы…

«Нет, – поправился Алей. – Не совсем принтскрин».

Таинственные админы, выдавшие код, открыли только одну функцию Старицы.

Самую нужную.

Жизненно необходимую.

Алей встал и перевёл дух. Он чувствовал себя странно лёгким, точно кто-то подбросил его ввысь. Так бывает в скоростном лифте после остановки. «И об этом я умудрился забыть? – удивлялся он. – Какой же я дурак! Самое важное из головы вылетело. Хорошо, что у меня Осень есть! Кто знает, сколько я бы ещё метался и с ума сходил…»

Он искал то, что невероятно трудно было найти – и то, чего вовсе не существовало в этой вселенной. Он получал один и тот же ответ – и принимал его за отказ. Раз за разом течение ассоциативного поиска возвращало его на берега Старицы. «Да, – подумал Алей и бледновато улыбнулся, берясь за ручку двери. – И это объясняется очень просто».

Из Старицы можно найти всё, что угодно.

Половина всех разговоров на форуме велась о том, как развить лайфхакерские способности и что делать, если предельный поиск не приводит к ответу. Алей знал, что проблема актуальнее некуда. Всеми любимый Мюмзик на эту тему целое исследование писал и даже, кажется, ставил эксперименты на добровольцах. Но до сих пор «проблема неответов» ассоциировалась у Алея с двумя явлениями: «молчащими страницами» в базах Ялика и бесконечными жалобами девочек-лайфхакерш на форуме.

Времяделу частенько поругивал последних. Но переживания посетительниц, которые не нашли предельным поиском какой-нибудь жизненно необходимый им крем (или пуще того – жениха), оффтопиком не были, а значит, модерированию не подлежали.

Алей свой последний полноценный неответ получил лет в двенадцать и с тех пор навсегда забыл о проблеме. Даже в условиях фатальной нехватки стартовых данных он рисковал только заработать при поиске головную боль – вместе со смутным, расплывчатым, но всё же верным ответом. В семнадцать, впервые посягая на коды Предела, он, случалось, промахивался. Но это были иные неудачи: он получал нечёткие или нерелевантные данные, а не «ошибку 404».

Сейчас он запрашивал то, что находилось вне досягаемости ассоциативного поиска. И то, что он принял за неответ, на самом деле было редиректом, пересылкой. Поиск указывал ему на точку, откуда следовало начинать путь.

Алей подумал, что успеет застать Осень за обедом. Время шло, нужно было действовать. Понимание – дело большое, но само по себе бесполезное. Где-то в неведомом ином мире блуждали, потерявшиеся, папа и Инька, не могли понять, куда они угодили и что делать… «Я их найду», – заново поклялся Алей. Он испытывал настоящее счастье от мысли, что всё-таки может – найти.

Не хватало сущей мелочи.

Алей знал, как попасть в Старицу, но не знал, как из неё выбраться.

В первый раз его вывела Осень, оставив урок по выходу на потом. Во второй – он просто заснул у Старицы и проснулся у себя дома. Впору было бы рассмеяться, не будь каждая минута так дорога.

– Тьфу ты, горе луковое! – вслух сказал Алей и ринулся на цокольный этаж, в столовую.

У дверей этажа он чуть не налетел на Джипега с компанией: сотоварищи возвращались на рабочие места. Вид у них был сытый и добродушный, и только Гиф, завидев Алея, коварно, по-лисьи захихикал.

– Обедать идёшь? – спросил он.

– Ага! – крикнул Алей, ссыпаясь по лестнице.

– Эх ты, – укоризненно сказал Джипег ему вслед. – Не компанейский ты человек, Алик.

Тифф и Ави расхохотались.

– Проспорил ты, Джипег, – бодро объявил Гиф. – Щелбан тебе!

Осень ела медленно и красиво: аккуратно резала мясо, изящно свинчивала крышку с бутылочки соуса, точными движениями нанизывала на вилку листья салата. В толкотне и суете Алей издалека заметил её. Она сидела одна и будто бы медитировала над тарелкой – так медитируют, осознавая каждое мелкое обыденное движение.

Но ИскИны не предаются углублённому созерцанию – ИскИны производят расчёты. Лицо Осени было настолько невыразительным, что Алей затревожился за неё. В присутствии других людей она никогда не выключала имитацию обычного человеческого поведения: знала, что её природная холодность выглядит непривлекательно, а в беседе невежливо. Алей ценил её доверие: наедине с ним она порой позволяла себе экономить ресурсы.

Но сейчас, в офисной столовой…

«Это что-то очень важное, – понял Алей. – Ужасающе важное». Осень расставила приоритеты и решила некоторое время не следить за тем, какое впечатление производит. Алей вообразил, насколько сложная система умозаключений, допущений и взаимозависимостей поглощает все ресурсы ИскИна и поёжился.

На миг он даже засомневался, стоит ли тревожить Осень сейчас. Но у него тоже было дело ужасающей важности. Возможно, речь шла о двух жизнях – и о бесконечно дорогих жизнях.

– Алик? – Осень подняла глаза.

– Осень, – он сел напротив, сплёл пальцы в узел и сжал до боли, – пожалуйста, удели мне полчаса. Пятнадцать минут. Десять. Это очень важно.

– Я могу уделить тебе несколько суток, – сказала она, и смысл слов противоречил равнодушию, с которым они были произнесены. – Что случилось?

– Мне нужен рейд. Третий учебный рейд. Мне нужно научиться выходить из Старицы. Потом… потом я всё смогу делать сам.

– Ты хочешь искать отца из Старицы?

– Да.

– Ты можешь попробовать.

Возле кухни отворили дверь на улицу. В столовую ворвался ветер, принёс шорох листьев и шум машин.

– Что? – тише выговорил Алей после паузы.

Осень помолчала немного и аккуратно съела кусочек жаркого.

– Я отведу тебя в рейд, – сказала она. – Прямо сейчас. Только возьми что-нибудь поесть. Я подозреваю, что ты начнёшь метаться в Старицу и обратно, а это требует очень много энергии. Потерять сознание в Старице не то чтобы смертельно опасно, но крайне нежелательно. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя вытаскивал Стародубцев?