Сказочное наказание - Ногейл Богумил - Страница 30

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая

— А зачем ему были нужны обе свободные руки? — спросил Мишка.

— Вот это, дружок, я и сам очень хотел бы понять, — ответил Станда. — И еще больше мне хотелось бы узнать: кто это ломился к нам ночью?

Хр-р-р-фью-фью, — послышалось вдруг: это Тонду сморил сон. Станда поднялся.

— По постелям! Да, чтоб не забыть, завтра после обеда нужно подготовить в первом этаже помещение для маляров. Вытащить из стен все скобы и гвозди, вынуть и аккуратно сложить внутренние рамы, на пол насыпать опилок, я заказал на лесопилке фуру. А теперь все спать, завтра у нас тяжелый день!

Мы дотащили сонного Тонду до постели и сами тоже забрались под одеяла. Разговаривать больше не хотелось. День выдался трудный, полный разных событий, и мы были рады тому, что опустилась ночь и можно спокойно уснуть.

Утро вторника прошло точно в соответствии с планом Станды. Для того чтобы осмотреть деревню, долго распределяться не пришлось: через Винтице проходило шоссе, естественно делившее деревню на две равные части. Мишке с Тондой выпало зайти в трактир и контору кооператива, а мы с Аленой направились в мастерскую. Уже в воротах на нас взъелся какой-то человек в спецовке. Пока я сбивчиво толковал ему о веревке, которую нам одолжили, Алена за его спиной проскользнула в мастерскую. Человек в спецовке, разглядев веревку, перекинул ее через плечо.

— Ладно, договорились, — сказал он, — можете это оставить.

Но я попросил расписку, что веревку мы отдали ему, и человек в спецовке швырнул мне ее обратно, заворчав:

— А коли тебе расписка нужна, здесь тебе делать нечего. Ступай в усадьбу, к кладовщику!

Меж тем, никем не замеченная, вернулась Алена и, пока мы шли к усадьбе, сообщила мне, что в мастерской пусто.

— Только два мотоцикла, но Иваниной «двухсотпятидесятки» не оказалось. Ее бы я узнала сразу.

Кладовщик, пожилой общительный дядечка, долго выводил букву за буквой и расспрашивал про наше житье. Я оставил Алену, пусть расскажет историю нашего недельного пребывания в замке, а сам провел осмотр всех сараев, складских помещений и конюшен. Но результат был равен нулю — нигде ни души, не то что верзилы в резиновых сапогах. Мотоциклов тоже никаких.

Мы вышли со двора и, усевшись на кучу кирпича, убеждали друг друга, что такая разведка — пустой номер. А ведь нам предстояло еще обойти дома, спрашивая про яйца. Об этом нам и думать было противно: все, что так или иначе связано с курами, напоминало нам о роковой баталии на птичнике. Поскучнев, мы брели вдоль домов и случайно заглянули за одну калитку, где бегало множество кур. Вход в дом, как у всех старых построек, находился с противоположной стороны. Во дворе мы заметили маленькую пристройку, мазанную известью и раскрашенную цветными полосами. На земле стояла деревянная бочка, заляпанная белилами, и несколько жестянок с разными красками.

— Ай-яй, да тут ремонт, — заметила Алена и, подхватив меня под руку, потащила прочь. — Пойдем-ка отсюда, маляры — народ дотошный.

Но не успели мы скрыться за углом, как из двери дома вышел старик, и тут уж я прирос к земле как вкопанный.

— Чего вам здесь понадобилось? Зачем это вы, а? Да это не ты ли, Лойзик?! Вот так встреча! Меня проведать пришел? Жалко, ремонт у нас, не готовы мы визиты принимать, особенно когда господа… хи… хи… хи…

— Так мы лучше в другой раз, пан Рихтр. Мы в деревню ходили, вот я про вас и вспомнил…

Двойник Швабинского перебил меня:

— Хороший мальчик, молодец, что нанес мне ответный визит. Очень благородно с твоей стороны. А девочка тоже из замка, да?

— Да, это Алена, — сказал я. — Алена Ванькова из Градиште.

— Ну и как вы там? Мне все интересно, ведь я там целую жизнь провел. До сих пор часто хожу к замку и вспоминаю…

— А вы пришли бы к нам в гости, — пригласил я, надеясь, что после его экскурсии по замку мы сможем обнаружить то, что пока оставалось тайной. — Эту неделю еще мы хозяйничаем, а потом замок под санаторий отведут.

Старик обрадованно всплеснул руками:

— А знаешь, я приду. Благодарю за приглашение, непременно приду на вас поглядеть.

Из дома вышел парнишка чуть постарше нас. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это помощник маляра, — его холщовый балахон был весь забрызган красками. Нагнувшись над жестянками, он размешивал какую-то краску и искоса на нас поглядывал.

Пан Рихтр снова принялся восхвалять былую красоту замка, описывал великолепие покоев, в которых мы теперь размещались, и вдруг спросил:

— Теперь, надеюсь, никто уж не мешает вам спать? Ведь молодой Ламберт далеко. — Он сделал комическую гримасу. — Чужеземцы больше не ставят лестницы у вас под окнами?

— Да что вы, какие чужеземцы! — с готовностью ответила Алена. — Там теперь все в порядке, только работать много приходится. Сегодня мы как убитые спали. Правда, Лойза?

— Правда, я даже не заметил, как уснул, — кивнул я и убедительности ради добавил: — Спал даже лучше, чем дома в воскресенье.

Бородатый дед кивнул, и я заметил, как морщинки у его глаз расправились.

— В деревне поговаривают, будто в воскресенье ночью возле замка стреляли, — заметил он.

Лицо его стало каменным, и он уставился мне прямо в глаза. Я ответил, тоже не моргнув глазом:

— Станда говорил, будто какие-то градиштьские ребята в индейцев играли. Мы вчера вернулись к себе, а на дверях написано: «Горе вам, белые скунсы!»

Лицо старичка снова просветлело.

— А я думал, в замок жулики забрались, — сказал он, виновато постукав себя по лбу. Наверное, хотел дать понять, что голова уже не та.

Но я знал, что, несмотря на старость, пан Рихтр соображает отлично, и весьма самоуверенным тоном сказал:

— Да что вы, пан Рихтр, туда никому не попасть! Система замков очень сложная, отмычкой их не возьмешь.

Бородач кивнул и перевел речь на другое:

— Пойти поглядеть, что в доме, там маляры работают, пора, наверное, приготовить им что-нибудь перекусить. Но вас я к себе не приглашаю, еще испачкаетесь.

— Да и нам домой пора, а то Станда рассердится, — проговорила Алена, приготовясь идти. — Простите, у вас случайно яиц не найдется? — добавила она.

— Яиц? — удивился старик, но, когда мы произнесли затверженную фразу насчет трудностей в снабжении замковой кухни, он открыл воротца риги и осмотрел куриные гнезда. — Это все, — сказал он, вернувшись, и протянул шесть белоснежных яиц. — Куры нынче плохо несутся, очень жарко.

Этого нам было достаточно.

Мы успели оглядеть и ригу, и сарай, но мотоцикла нигде не обнаружили. Алена отсчитала пану Рихтру шесть крон, и мы ушли. Удалившись от дома метра на два, Алена в восторге шлепнула меня по спине.

— А здорово ты притворяешься! Он все как есть проглотил.

— Ты так считаешь? — усомнился я. — Этот дедок не такой дурак, каким прикидывается. Главное, пусть думает, что нам ничего не известно о ночном верзиле в резиновых сапогах.

— Нет, ты здорово все разыграл. Первый класс! — снова восхитилась Алена. — И хотя мы ничего нового не узнали, по-моему, этот визит не прошел зря.

И знаете, она оказалась права.

• Предыдущая
• 30/57
• Следующая