Все по-честному - Мэй Сандра - Страница 18
- Предыдущая
- 18/30
- Следующая
– Но, Сэм, ты считаешь, что она должна…
– Никто ничего никому не должен, кроме мамы с папой, малыш. Я тебе скажу только одно: ваша главная девичья ошибка – считать нас, мужиков, за полных олухов. Да, мы мыслим несколько иначе, чем вы, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не понимаем, ЧЕМ так могут раздражать разбросанные носки или незавинченный тюбик зубной пасты. Но мы тоже любим вас и страдаем, мы хитрим и добиваемся вашей благосклонности, мы играем в игры и строим козни. Но зато мы не умеем имитировать оргазм и если уж хотим вас – то это сразу видно. Больше я тебе ничего не скажу, иди к подружке и успокой ее. Да, если она надумает все же сбежать, то совершенно спокойно может жить у нас. Во-первых, на следующей неделе я улетаю в Бостон на пять дней, во-вторых вы меня совершенно не напрягаете. Все. Отстань, я еще сплю.
И Сэм отвернулся к стенке, оставив Лори в состоянии полного ступора. За полтора года совместной жизни с этим мужчиной она едва ли слышала от него больше слов, чем за сегодняшнее удивительное утро.
– Я выворачивалась наизнанку, чтобы приготовить немыслимую дрянь, но Лапейн ел и нахваливал, а потом просил добавки. Вчера я решила сварить вымя…
– Какая гадость!
– Вот именно! И я точно знаю, его надо варить не менее трех часов, иначе оно по вкусу и плотности будет напоминать автомобильную покрышку. Поэтому я поварила его минут сорок и выложила на тарелку, чтобы оно остыло, а я порезала бы его ломтиками. Но тут этот гад влетел на кухню, схватил весь кусок и уволок его в гостиную!
– Боже!
– И сожрал во мгновение ока! Я не успела взять веник – а он уже облизывался и улыбался во всю свою наглую морду!
Лори приложила пальцы к вискам. В голове у нее немножко гудело.
– Прости, Лу, я немного… Сожрал недоваренное вымя? Но это физически невозможно. Оно же жесткое!
– Ха! А какие у него челюсти, ты бы видела. Когда он приволок домой здоровенную кость…
– Так, стоп!!! Мы о ком сейчас говорим?
– Да о Варфоломее же!
– Господи, я думала, о Лапейне. И очами души своей увидела, как он утаскивает недоваренное вымя в гостиную…
– Лори, мне не до смеха. Он хвалит все, что я делаю, понимаешь?
– Понимаю. Что же дальше?
– Не знаю. Надеюсь доконать его декораторскими способностями. Он разрешил делать все, что угодно, везде, кроме его спальни, но я туда и так не полезу под страхом смерти.
– Кстати, что там насчет расстегнутых джинсов и сна в голом виде?
– А! О! Он нарочно это делает. Скажи, пожалуйста, если бы я принялась расхаживать по дому в трусиках и лифчике, а по ночам приоткрывать свою дверь и эффектно раскидываться на кровати – долго бы он продержался?
– Насколько я знаю, он и не собирался сдерживаться. Так он расхаживает в трусах и лифчике… тьфу ты, в трусах без лифчика?
– Он расхаживает дома в потертых джинсах на голое тело и не застегивает пуговицу. У него мускулатура Брэда Питта в «Трое», и он отличненько этим пользуется. Он приходит с работы все раньше и раньше, он носит мне цветы вениками и корзинами, он подарил мне роскошную монстеру, которую мне всегда хотелось купить, он водит меня в рестораны и рассказывает миллион смешных историй, он предупредителен, дружелюбен, внимателен, он помнит обо мне все, даже то, что я сама уже забыла, он идеален в быту, он не имеет ни пороков, ни недостатков – я так больше не могу!!!
Лори перестала сдерживать дыхание и восторженно выдохнула:
– Да почему же?! Раз он такой клевый? Чего ты ждешь?
Мэри Лу вскинула на подругу абсолютно безумные глаза.
– Как ты не понимаешь? Он вынудил меня принять самое идиотское решение в моей жизни. Он сломал мою привычную жизнь. Он диктует мне свои условия игры и не поддается на мои уловки… Впрочем, я еще не перешла ко второму этапу.
– А если выяснится, что он обожает розовый цвет?
– Ну уж нет. Я собираюсь превзойти саму себя. Уже все продумано – я превращу его стильную холостяцкую квартиру в помесь домика Барби с французским борделем восемнадцатого века. Плюш, кружавчики и пуфики! Салфеточки! Ангелочки! Фарфоровые собачки. Я сделаю Барту шестимесячную завивку и куплю ему ошейник со стразами.
– Лу, это уже перебор. Животные страдать не должны.
– Это не животное. Это демон! Знаешь, что вчера случилось?
– Что?
– Я забыла запереть дверь в свою комнату, когда уходила.
– Он валялся на твоем одеяле?
– Не сразу. Сначала он выдрал из горшков все растения и раскопал всю землю. Потом он объел персидскую фиалку. И только после этого, грязный как поросенок, улегся на мою постель. Я думала, меня удар хватит.
– А что Лапейн?
– Лапейн? Ха! Я зарыдала, а Лапейн увел меня в гостиную, взбил мне коктейль, взял пылесос и вычистил мою комнату до блеска. Потом отшлепал Барта газетой – а я знаю, чего ему это стоило! – и поехал в магазин за землей и подкормками. Сам пересадил всех пострадавших, сам полил, сам расставил на подоконнике. И что я должна была, по-твоему, сделать?
– Отдаться! Немедленно.
– Лори, мне не до смеха. Знаешь ли ты, что это самая моя большая мечта на протяжении последних семи с лишним лет? Но вместо этого я капризничала и канючила, пока не стала сама себе противна, после чего сбежала в свою комнату и опять не спала до пяти утра.
– Лу, ты прости, но, по-моему, ты валяешь дурака.
– А ты мне предлагаешь плюнуть на все и погубить свою жизнь?
– О, я слышу голос истинной католички! С какого перепугу ты ее погубишь? Наоборот, будешь счастлива…
– Да, один день. Одну ночь. Неделю, месяц. Потом я ему надоем, и все кончится.
– Лу, нельзя так пессимистично смотреть на себя и собственную жизнь. Почему ты не допускаешь мысли, что он действительно тебя любит…
– Лори, книжки надо читать. И иметь достаточно здравого смысла. Мы с ним из разных миров, Лори. Ты знаешь, кто его отец? Великий Лапейн. В прошлом месяце вошел в десятку миллиардеров по сведениям «Форбс». Зиму семья Лапейнов обычно проводит на побережье Франции, но в этом году осталась на своей вилле в Чикаго. На вилле, Лори! У Дэна Лапейна сорок процентов акций компании, пост вице-президента, доход, который неприлично называть в заведении, подобном этому, личный самолет, яхта, свой остров в Карибском море…
– И все это могло бы стать и твоим тоже…
– Нет! Потому что я из другой сказки. У меня нет денег даже на чашку кофе, мой отец ветеринар, а мать всю жизнь занимается распространением товаров по каталогу и носит безвкусную бижутерию!
Лори поджала губы.
– Лу, если бы я не знала, что ты их любишь… Между прочим, именно твои мать и отец дали тебе возможность учиться в университете и с восемнадцати лет жить самостоятельно, не вмешиваясь в твою жизнь. То, что ты не сумела ею распорядиться правильно, не их вина.
– Я не сумела? Да у меня все шло прекрасно, пока не появился этот самонадеянный Лапейн и не разбил всю мою жизнь одним взмахом руки.
– Может быть, не так уж она была и хороша, если ее смогли так легко разрушить? Ведь за то, что нам действительно дорого, мы сражаемся до последнего, а ты…
– Ну что я? Договаривай, договаривай!
Лори усмехнулась.
– Скажи мне, Мэри Лу Дженнингс, за эти полторы недели ты хоть раз вспомнила о многострадальном Крисе Монтегю, которого до того упорно называла своим парнем?
– Сама говорила, что он гей. Признаю: он – гей.
– Знаешь, если бы кто-нибудь обозвал моего Сэма… ну на гея он не тянет… да хоть и просто дураком, я бы тому все волосики повыдергала. Не потому, что Сэм самый умный, но он – мой парень. Тебе же по большому счету на Криса наплевать. Гей даже удобнее – ведь с ним можно общаться, как с подружкой, а в глазах окружающих при этом не выглядеть одинокой и никому не нужной.
– Лори, это жестоко…
– Это правда. Иногда она бывает жестокой, но никогда – несправедливой. Она просто правда. И состоит она в том, что ты зациклилась на Дэне Лапейне много лет назад, ушла в собственные переживания, заблудилась в придуманной тобой сказке. А когда Прекрасный Принц все-таки прискакал к тебе на белом коне – испугалась. Золушка не испугалась. Белоснежка – не испугалась. Мэри Лу Дженнингс – струсила!
- Предыдущая
- 18/30
- Следующая
