Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович - Страница 77

Но даже если бы у Ельцина и его родственников действительно имелись какие-то серьезные прегрешения, какие-то нелады с уголовным кодексом, и указ, и закон о гарантиях давали неприкосновенность лишь самому экс-президенту и никому более. Чтобы убедиться в этом, достаточно было заглянуть в упомянутые документы.

Но лень заглядывать. Удобнее поверить слухам, публикациям желтой прессы: дескать, Путин по негласному договору предоставил неприкосновенность всей семье уходившего в отставку президента…

И потом какие реальные гарантии может дать бумажка, особенно в России? Всякий россиянин, а тем паче опытный политик такой, каковым был Ельцин, прекрасно знает, что через любой указ, через любой закон в нашем отечестве переступается с легкостью необыкновенной. Так что смешно говорить, будто Ельцин оставил свой пост высший пост в государстве в обмен на какие-то «бумажные» гарантии.

Серьезного разговора не было…

Все-таки странно, что во время двух последних встреч уходящего президента и приступающего к исполнению его обязанностей не было никакого серьезного разговора о судьбах России, о ее будущем, о СОХРАНЕНИИ ЕЛЬЦИНСКОГО КУРСА…

В первую их встречу, 14 декабря, Ельцин в основном рассказывал своему преемнику, как он приехал работать в Москву, как ему непросто было начинать эту работу в столице…

«Я когда-то тоже хотел совсем иначе прожить свою жизнь, по-отечески напутствовал Ельцин Путина. Не знал, что так получится. Но пришлось… Пришлось выбирать… Теперь вам надо выбирать».

Ответ Путина был дежурно-льстивым:

«Вы очень нужны России, Борис Николаевич. Вы мне очень помогаете. Вот вспомните саммит в Стамбуле. Если бы поехал я одна ситуация, поехали вы другая. Очень важно, что мы работаем вместе. Может, лучше уйти в срок?»

Пройдет совсем немного времени, и Путин забудет, что Ельцин был очень нужен России…

Второй разговор, 29-го, был и вовсе «технический», конкретный. Ельцин объяснил Путину, как он планирует «выстроить» предновогоднее утро как запишет телеобращение, как подпишет указы, передаст Путину ядерный чемоданчик, встретится с патриархом, с силовиками… Вот и все. Ничего особо значительного, особого серьезного, особого важного для будущего страны.

По-видимому, Ельцин считал, что, выбрав Путина своим преемником, он уже четко определил будущее России и как-то закреплять это словесно нет необходимости.

Неожиданная досрочная отставка Ельцина, о которой он объявил 31 декабря, благоприятно сказалась на «президентском» рейтинге Путина он резко подскочил: по данным Фонда «Общественное мнение», накануне Нового года, 25 декабря, этот рейтинг составлял 45 процентов, а 8 января уже 55.

Ельцинская «помощь» Путина была тем более заметна, что в декабре, в отличие от сентября — ноября «президентский» рейтинг премьера не демонстрировал особенной тенденции к росту.

Абсолютным, безоговорочным преимуществом Путин стал обладать в январе и в парном голосовании, всех своих основных соперников он уже «побеждал» с разгромным счетом: Зюганова 70:17, Примакова 71:15, Явлинского 75:7, Лужкова 77:6.

У главных путинских соперников Примакова и Лужкова дела вообще пошли скверно. В конце декабря 1999-го Фонд «Общественное мнение» провел традиционный опрос на тему: «Кого из российских политиков, общественных деятелей вы назвали бы человеком года?» Год назад, в конце 1998-го «людьми года», занявшими в опросе два первых места, оказались теперешние соратники (хотя не скажу, что близкие друзья) Евгений Максимович и Юрий Михайлович. Год спустя абсолютным лидером, естественно, стал Путин (в 1998-м его имени вообще не было в списке). Евгений Максимович еще сумел зацепиться за вторую строчку, но с совершенно неприличным, более чем пятикратным отставанием от лидера: у Путина 42 процента, у Примакова 8. Прошлый серебряный призер столичный градоначальник отъехал на шестое место с жалкими двумя процентами.

Полагаю, такого рода опросы все больше укрепляли бывшего премьера, в недавнем прошлом наиглавнейшего любимца публики во мнении, что на президентских выборах ему абсолютно ничего «не светит», так что нечего и «соваться», нечего смешить публику, наносить урон своему драгоценному имиджу в высшей степени солидного, положительного и рассудительного деятеля. Ибо какой же имидж у человека, с треском проигравшего?

4 февраля Евгений Максимович после долгих колебаний («колебал» он не только себя, но и всех окружающих), наконец сошел с дистанции с шестью процентами рейтинга (у Путина к этому времени было уже 57). Как заметил один из телеведущих, «месяц он молчал, томил своих сторонников, поднимал цену своему решению».

Естественно, один из главных его «убивцев» г-н Доренко позволил себе по этому поводу, как говорит молодежь, «оттянуться по полной программе», сплясать на костях поверженного Голиафа.

Не хотел бы себе льстить безосновательно, сказал он в своем персональном эфире, но мне кажется, Евгений Максимович внял, в том числе, и моим советам. Еще в конце октября я уговаривал его посвятить себя скорее не государственным, а тазобедренным заботам. Как видите, Евгений Максимович у нас упрямец и раздумывал над моим предложением аж до февраля. Три с лишним месяца упущены понапрасну (в тазобедренном смысле, я имею в виду). Но в конце концов послушался. И то хорошо.

Между тем, грязная война в Чечне, возобновленная Путиным, продолжалась. Продолжалась при одобрении и поддержке большинства российского населения. Мы помним: по опросам Фонда «Общественное мнение, в ноябре и декабре в пользу войны высказывались, соответственно, 65 и 69 процентов граждан. Аналогичный опрос Фонд провел еще раз 15 января 2000 года. Процент сторонников войны «до победного конца» и противников любых переговоров остался примерно на том же уровне.

Что удивительно, чаще других такое мнение высказывали жители Москвы и Санкт-Петербурга, люди с высшим образованием… И еще: наряду с теми, кто голосовал на выборах за жириновцев и «Единство», сторонники Союза правых сил.

Как и осенью, две трети опрошенных высказались за то, чтобы российские аойска продолжали двигаться все дальше и дальше вглубь Чечни.

Существует множество свидетельств о том, что тогда происходило в Чечне. Вот свидетельство тридцатидвухлетней жительницы поселка Новые Алды медсестры Асет Чадаевой (в записи сотрудников «Мемориала»):

«Я была свидетелем событий в Грозном, в частности, в поселке Новые Алды с сентября 1999 года по февраль 2000 года.

До 5 февраля 2000 года люди здесь гибли под бомбами, от осколочных ранений. Я свидетельствую: именно «работа» российской авиации доводила хронических больных стариков до инфарктов и инсультов. Люди здесь умирали от пневмонии, они месяцами сидели в сырых подвалах, вследствие чего и гибли. Всего в течение двух месяцев до 5 февраля были нами похоронены 75 человек.

4 февраля, когда люди вышли из подвалов, ходили по дворам, кололи дрова, прибежала девушка с «Окружной» [близлежащий район Грозного] и говорит: «Солдаты идут к вам, я их направила кружным путем, вокруг болота». Я успела предупредить несколько семей. Чтобы солдаты от страха не начали стрелять, я говорила: «По дворам не ходите, по-чеченски не кричите, детей не зовите — еще подумают, что кого-то предупреждаете».

Когда первая группа солдат — разведка — появилась на нашей улице, мой отец, брат и я стояли перед воротами дома. Они идут молча мимо нас, и тут отец мой сказал: «А где ваше «Здравствуйте»?!» Командир их остановился и говорит: «Извини. Здравствуй, старик». Тут из группы выскочил какой-то маленький, подбежал к брату, сдергивает у него одежду с плеча, смотрит, — нет ли следов от ношения оружия. Смешно! Если бы он был боевиком, разве вышел бы сам?