Отдых с удочкой - Мокротоваров Владимир Александрович - Страница 26

Многократно описан в литературе сам процесс рыбной ловли, так сказать, ее технология. «Первое и самое приятное дело, — учит польский писатель Ежи Путрамент в рассказе „Мертвые столицы“, — это установить, где же притаилась рыба». Легко сказать! «Рыбу легче жарить, чем искать», — объясняет в стихотворении «Рыбак» поэт Роберт Рождественский. Наконец удочка закинута. Начинается таинство слежения за поплавком. «Смотреть на поплавок, — утверждает М. М. Пришвин, — не значит созерцать природу… Это сложное действие, подобное прицелу из винтовки». Можно, однако, долго целиться и не выстрелить. Даже Аксаков разводит руками: «Нередко клев ее (рыбы) бывает так прихотлив, что приводит в недоумение опытного рыболова». Что же делать? Ждать!

меланхолично признается Северянин, а Паустовский ликует:

«Вот поплавок вздрогнул, пустил круги, потом наклонился и медленно поплыл в сторону. Он плыл все быстрее и на ходу погружался в воду. Окунь. Я подсек. Удилище согнулось в дугу, и леска со свистом разрезала воду. Тяжелая и сильная рыба бросилась… под берег. Я начал выводить ее на чистую воду…»

О эти упоительные миги единоборства!

А вот Александр Грин, вятский мечтатель, создатель блистающего мира гордых людей, сказочных кораблей, экзотических городов, к рыбакам относился более чем иронично. И это при всем том, что сам он был, по его же словам, «запойным удильщиком». Впрочем, истинный любитель нередко подтрунивает над своей страстью. Грин в рассказе «Ива» сделал это так:

«Усидчивые рыболовы, скорчившись, как калмык в седле, гипнотически приникали взглядом к таинственному волнению поплавка, а внизу, на глубине приманки, прожорливые, поседелые в боях рыбы осторожно откусывали ту половину червяка, где не колол их рыло крючок».

Писатель Бабель, автор знаменитого цикла рассказов о Конармии, написал о торговце рыбой на старом одесском рынке. В присущей ему манере создал такой портрет рыбака:

«Толстые его руки были влажны, покрыты рыбьей чешуей и воняли холодными прекрасными мирами».

За «прекраснее миры» — спасибо!

Мы назвали уже много имен, немало произведений. Необозримо море литературы по теме, которая нас интересует. Есть в этом море свои глубины и банки, бухты и заливы, места посещаемые и безлюдные. Обо всем не расскажешь. Но как не вспомнить о сатирических сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина на «рыбьи» темы? Они сыграли свою роль, причем заметную, в истории русской революционной мысли. Имена «героев» этих щедринских притч стали нарицательными. Ссылку на них мы находим у В. И. Ленина.

В 1883 году писатель создает «Премудрого пескаря». И хотя злободневность сказки давно утеряна (Щедрин обличал в ней современную ему буржуазно-либеральную интеллигенцию), образ хитромудрого пескаря жив. К нему мы прибегаем и по сей день, когда хотим дать лаконичную характеристику человеку трусливому, обывателю, забившемуся в свою нору.

В 1884 году Щедрин пишет сказки «Карась-идеалист» и «Вяленая вобла». В первой высмеивает прекраснодушную наивность (карась, встретив щуку, спрашивает у нее: знает ли она, что такое добродетель?). Во второй сказке сатирик потешается над буржуазными либералами.

«Как это хорошо, — говорит у него вяленая вобла, — что со мной эту процедуру (вычистили внутренности и выветрили мозги. — Авт.) проделали! Теперь у меня ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести — ничего у меня не будет!»

Больше всех в литературе повезло почему-то щуке. Достаточно вспомнить баснописца Крылова. Наш современник Вадим Шефнер точно знает, где обитает утконосая хищница:

Эпически описывает охоту на щук с острогой молодой И. А. Бунин:

Шолоховское перо явило нам в «Поднятой целине» юмористический образ деда Щукаря. Ну и прозвище! У Пришвина в «Кащеевой цепи» есть притча о рыбаке, вытащившем щуку.

Ныне совсем забытый поэт С. Надсон писал стихи, полные безысходной грусти. В одном из них муза нашептала ему томные строки о… ком бы вы думали? О леще.

Поэт-романтик Э. Багрицкий написал «Романс карпу». Это даже не романс, а настоящая ода.

Образ, достойный кисти фламандских мастеров.

Чехов в рассказе «Рыбье дело» дает шутливые характеристики целому ряду рыб. Голавль у него «рыбий интеллигент», поскольку «галантен, ловок, красив и имеет большой лоб». А вот налим «тяжел, неповоротлив и флегматичен, как театральный кассир». Не повезло линю. Чехов нарисовал его совсем уж несимпатичным: это «ленивая, слюнявая и вялая рыба».

А что можно сказать о такой прозаической рыбешке, как хамса? Думаете, что-нибудь убийственно-саркастическое? Ошибаетесь. Бунин так написал о море и о хамсе:

Энергично, точно и как образно сказано.

Грустный и нежный рассказ о страсти к рыбной ловле, которая оказалась сильнее страха смерти, написал Ги де Мопассан. Рассказ называется «Два друга». Приятели-парижане часовщик Мориссо и галантерейщик Соваж во время войны с пруссаками выбрались из осажденного города половить любимых рыбешек — пескарей. Клев был отменным. «Солнце обдавало их спины ласковым теплом; они уже ничего не слышали, ни о чем не думали, весь мир перестал для них существовать — они удили». Их взял в плен немецкий патруль. И две удочки уплыли вниз по течению… Несмотря на посулы и угрозы прусского офицера, друзья-рыболовы не выдали пароля и были расстреляны.

Вспомним и такие драматичные разноплановые повествования, как «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя и «Царь-рыба» Виктора Астафьева.

Верно замечено: рыболов-любитель отличается от других людей тем, что он на одну мечту богаче, чем все остальные. «Мы удим, — пишет в рассказе „Бобришный угор“ советский писатель Василий Белов, — а это значит, мы уже как бы и не мы, мы растворились, сравнялись с вечной природой, произошло то самое слияние с рекой, с кустами и травой, с небом, ветром и птицами, когда забываешь самого себя. Наверное, в этом и есть главная тайная прелесть уженья и охоты».

Сколько состояний, образов и примет родной природы проходит перед человеком с удочкой в эти счастливые часы! Наблюдай, ощущай, восхищайся. Учись ценить и любить Родину, дарящую тебе это чудо… «Опрятней модного паркета блистает речка, льдом одета», — читаем у поэта. Чувствуете за этими строками запах сырой воды из лунки, пробитой пешней рыбака?.. А вот бунинское пятистишие об осени: