Колечко с бирюзой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 76

• Предыдущая
• 76/88
• Следующая

– К самому краю не подходи. Осыпь. Может поехать.

Егор приблизился к Наташе, обнял за плечи и тоже посмотрел вниз.

Лужайка, заросшая светло-зеленым вереском, резко обрывалась вниз... Наташа почувствовала легкое головокружение, но надежные мужские руки крепко держали ее, и она отважилась заглянуть в пропасть. Гора обрывалась вниз метров на семьсот. Отвесная скала, словно стесанная ударами гигантского лезвия, белела острыми выступами, языки щебня ползли на дно затянутого голубоватой дымкой провала. Повсюду громоздились поваленные стволы, похожие на выбеленные солнцем кости гигантского доисторического чудовища. А внизу – сумрачная могила, на дно которой сброшены трупы деревьев вперемешку с камнями...

– Вот это да! – прошептала Наташа и отшатнулась от края.

– Снег поработал, – отозвался Аркадий и подошел к ним. – Зимой отсюда сошла лавина. Лес, смотрите, как бритвой срезало! – Он протянул вперед руку. – Видишь, Наташа, вон ту двугорбую горушку? Ее так и называют – Верблюд. Гляди чуть ниже: там во время войны проходил передний край обороны против немцев. Земля обильно полита кровью! Мой да Егоров батьки там воевали. Здорово тогда «эдельвейсов» поколошматили! Не раз, говорят, дело до рукопашной доходило!

– А кто они такие, эти «эдельвейсы»? – спросила Наташа.

– Так у фашистов горная дивизия звалась. Егеря все. Опытные бойцы. Еще до войны многие из них пешком, почитай, весь Кавказ исходили. Вместе с нашими альпинистами и вершины брали, и водку пили, а война началась – оказалось, что почти все они офицеры! Наши, конечно, тоже не лыком шиты. Крепко надавали альпийским стрелкам по сопатке, не особо церемонились с бывшими-то приятелями. Но в честном бою, без подлянки! – Аркадий вздохнул. – Я все думаю, и на кой ляд люди все время дерутся, счеты сводят? В горе и радости все люди одинаковы, и умирать прежде времени никому не хочется, ни русскому, ни немцу, ни американцу, ни тому же чечену... По уму, те, кто власть не могут поделить, пусть бы дрались, если им так уж хочется кулаки почесать, а простой народ оставь в покое, не трогай...

Егор рассмеялся:

– Простой народ не так уж прост, Аркаша! Он долго терпит, но если разогнет спину, закусит удила, тогда уж точно не только по морде кое-кто схлопочет, без головы останется!

– Смотри-ка, Наташа! – перебил Егора лесничий и протянул ей бинокль.

Наташа нашла указанное направление и улыбнулась. В поле зрения попал огромный медведище, который, видно, не знал, куда применить немереную силушку. Зверь переворачивал камни и наблюдал, как они летят по крутой щеке горы, высекая искры и увлекая за собой шлейф мелких камней.

– С чего он дурью мается? – спросила Наташа, не отрываясь от бинокля.

– Выползня ищет, – объяснил Аркадий. – Это червяки такие под камнями.

– А я думала – играет.

– Велик уже, не подросток.

Путники спустились с высоты и вступили в мрачные неприветливые лесные дебри. Продвигаясь вперед, они потревожили на лежке двух коричневатых козочек с маленькими рожками, которые в несколько прыжков скрылись среди камней. Вспугнули и мирно отдыхавших кабанов. Недовольные животные кинулись бежать от непонятного шума – взрослые впереди, а сзади, цепочкой, черно-желтые полосатые поросята.

Вся поляна была взрыта кабанами. Аркадий вздохнул и остановился:

– Не хватает им пока корма. Груша еще не созрела, каштан и желудь, даже прошлогодний орех подобрали. Сейчас на кореньях да на личинках живут. Вот в сентябре возьмут свое, отъедятся на славу! Такие гладкие станут – одно загляденье! Иначе не перезимуют...

Где-то внизу заревел олень. Его печальный и требовательный призыв долго колебал воздух, эхом отскакивал от скал, потом затих. Еще раз протрубил рогач, но уже далеко. И тогда с юга донесся слабый звук выстрела, потом еще два выстрела подряд.

– Слышите, балуют, стервецы! – сердито буркнул Аркадий. – На своей территории что хотят, то и творят, но ведь и на нашей умудряются гадить! – Он развернул карту и ткнул пальцем в сторону зеленого склона горы. – Вон там стоят три берестяных пастушьих балагана. Пасут стадо коз и бычков и постоянно лезут в запретную зону. Прямо база у них там для разных проходимцев. Тропа проходит в ста метрах от границы, так они подойдут вплотную и начинают заводить: из винтовки вверх стреляют, а то оленью или турью голову показывают... Дескать, видишь, да не возьмешь! Несколько раз из кустов стреляли, форменную фуражку всю изрешетили, а однажды в камни меня загнали и весь световой день не давали головы поднять! К пограничникам мы обращались за помощью, кое в чем, правда, они помогли, но ненадолго. Им бы свои проблемы решить, а до наших когда еще руки дойдут! – Аркадий посмотрел на солнце, клонившееся к западу. – Поспешать надо! Аккурат тогда к баньке успеем!

Но не прошли они и километра, как со стороны небольшого распадка послышалось фырканье лошадей. Аркадий молниеносно вскарабкался на скальный выступ и показал Егору три пальца. Мужчины о чем-то пошептались и нырнули в кусты по обе стороны тропы. Наташе приказали спрятаться под вывороченным с корнями деревом и не высовывать носа, что бы вокруг ни происходило.

Первым показался молодой высокий парень. За поясом у него торчал топор на длинном топорище, за спиной висел карабин. Похоже, это был авангард браконьеров, посланный разведать путь. Из кустов в грудь ему неожиданно ткнулся ствол карабина.

– Тихо! – скомандовал Аркадий. – Руки за голову! Влево марш!

Егор выскочил из-за спины браконьера, мигом связал его и оттащил с тропы в камни.

– За что? – яростно прохрипел парень, жгучие черные глаза запоздало налились яростью.

– За все хорошее! – успокоил пленника Егор и похлопал его по плечу. – Профилактика, чтобы не вздумал топориком помахать. Не вздумай орать, рука у меня тяжелая, задавлю, как мышь!

Мужчины опять затаились в кустах. Вскоре показался небольшой караван: две вьючных лошади с мясом и три человека с карабинами – за ними.

Наташа чуть не вскрикнула от испуга, когда Егор, заложив руки за спину и посвистывая, появился на тропе и двинулся навстречу чужакам.

– Эй, мужики! Куда путь держим? – Он остановился на пути каравана и с веселой усмешкой оглядел насупившихся абреков.

– Иди своей дорогой, турист, – проговорил один из них, до черноты прокаленный южным солнцем, худой и горбоносый. – И не оглядывайся – хуже будет!

– Простите! – Егор вежливо улыбнулся и извлек правую руку из-за спины.

Браконьеры в отличие от Наташи в оружии разбирались, но, похоже, приняли Егора за одного из своих.

– Слушай, русский, разойдемся по-хорошему, – предложил старший из горцев, – зачем шум поднимать? Договоримся, как брат с братом!

Даже из своего убежища Наташа видела, как побледнел Егор. Губы его вытянулись в узкую, твердую полоску.

– Всем брюхом в землю! Лежать! – крикнул он и, подцепив ступней под колени ближе всех стоявшего к нему горбоносого, свалил его на землю. Два других бандита потянули со спины карабины, но Аркадий, выскочив из зарослей орешника, встал позади них и приставил ствол винтовки к спине старшего горца. Злобно выкрикнув что-то на своем гортанном языке, браконьер нехотя опустился на колени, потом лег, расставив ноги и заложив руки за голову. Третий, совсем еще молодой парнишка, сделал вид, что тоже опускается на колени, но когда Аркадий протянул руку за оружием, он, как пружина, выпрямился и одним прыжком скрылся в зарослях. И тотчас же почти рядом раздался выстрел. Пуля вырвала клок ваты из бушлата Аркадия, он обернулся и, не целясь, ударил по кустам. Треск валежника показал, что браконьер уходит в гору.

– Наташа! Помоги Аркадию! – крикнул Егор и бросился в погоню.

Наташа выбралась из своего укрытия, и Аркадий передал ей отобранный карабин, а сам связал руки пленным сыромятными ремнями. Потом собрал оружие и привязал его к вьюку с мясом.

Не прошло и пяти минут, как кусты раздвинулись и появился Егор, подталкивая перед собой беглеца.

– Держи, Аркаша, своего архара!

• Предыдущая
• 76/88
• Следующая