Колечко с бирюзой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 57

• Предыдущая
• 57/88
• Следующая

– Прошу не казнить, а помиловать! Разводись скорее с Егоркой и выходи за меня! На кой ляд тебе этот неудобоваримый элемент?

Наташа обняла Егора за плечи и прижалась к нему:

– Ничего, справлюсь как-нибудь и менять его пока ни на кого не собираюсь!

– Успокойся. – Егор ласково поцеловал ее в ухо. – Грозный дядя шутит, но если он еще раз полезет к тебе целоваться, учти: рога ему обломаю. Саддам, принеси-ка еще шашлыков! – крикнул он хозяину.

– Его из-за усов Саддамом прозвали? – спросила Наташа.

– Из-за них, родимых. Раньше он на Сашку откликался, но шашлыки были ужасные, заведение иначе чем бомжатником не называли. Теперь он его в аренду взял, порядок навел, так что усы, имя и хороший шашлык прямо пропорционально между собой связаны.

Саддам поставил на стол очередной поднос, выбрал самый аппетитный на вид шашлык, быстро обсыпал его какой-то пахучей травкой, намазал горчицей и подал Наташе:

– Это за мой счет самой красивой из всех женщин, которых я видел в этом заведении.

– Ну, Саддам, оказывается, ты у нас романтик! – Костяныч подмигнул хозяину шашлычной. – Пора тебе, брат, диссертацию писать, например «О влиянии прекрасных женских глаз на скорость роста усов у лиц кавказской национальности»!

Саддам молча улыбнулся, видно, привык к шуткам под этими сводами, и направился в сторону кухни. Но внезапно остановился на полпути, выглянул в окно, стремительно вернулся обратно:

– Ребята, там Пеликан приехал на трех машинах и с двумя «быками» идет сюда.

– Живо за стойку и сиди там, не высовывайся! – приказал ему Степанок и посмотрел на приятелей. – Интересно, что еще эта гнида задумала?

От входа, оскалив в улыбке все тридцать два тщательно отремонтированных зуба, к ним подошел Пеликанов. Два мордоворота с полусонными на первый взгляд физиономиями устроились за ближним к бару столиком.

– Господи, кого я вижу! – Радости Пеликана, казалось, не было предела. – Все мои бывшие корешата туточки! Только почему-то при встрече никто мне руки не подает, брезгуют старым Пеликанычем. А только зря! Вдруг невзначай первым человеком в районе стану, тогда с этой самой руки кушать придется, конечно, если придется! Я ведь тоже могу эту самую руку не подать!

– Брось, Пеликан! – брезгливо скривился Степанок. – Не загадывай заранее, знаешь присказку «Если б у бабушки что-то было, то она была бы дедушкой»? Так что запомни: не видать тебе поста главы администрации как своих ушей.

– А ты что ж, помешаешь, Стасик? – справился Пеликанов с улыбкой. – Или тебя уполномочили предупредить меня подобным образом? Учти: сейчас мы живем в демократическом государстве, и непозволительно людям при власти запугивать выдвинутых народом кандидатов. За такие дела ведь и с работы полететь можно. Куда тогда пойдешь, дорогой? Ментов у нас не слишком, Стасик, жалуют!

– Ах ты, гаденыш! – Степанок побагровел от гнева и вскочил на ноги. – Думаешь, денег куры не клюют, причем криминальных денег, так можешь позволить такие разговоры? Да я...

– Успокойся, Стас! – Егор надавил ему на плечо, усадил на место, сам же поднялся и встал рядом с Мониным.

– С чем пожаловал, Пеликанов? – Следователь достал сигарету, закурил от зажигалки Егора и лениво оглядел Пеликанова с ног до головы. – Не тяни резину! Мы здесь не для того собрались, чтобы лицезреть твою гнусную рожу. И распинаешься зря! Никто из нас в твоих корешах не значился и особой любви к твоей персоне не испытывал!

– Как знать, как знать! – глубокомысленно заметил Пеликанов. – Но одно скажу, братки: зря вы на меня бочку катите! Перековался я в нормального российского гражданина, свято чту Уголовный кодекс и Конституцию. И какие там кучи денег, зарабатываю вон детишкам, – он кивнул в сторону «быков», по-прежнему туповато взиравших по сторонам, – на молочишко.

– Короче, – оборвал Пеликана Егор, – ты, нормальный российский гражданин, скоренько говори, зачем испортил нам дружеский ужин, да и вали отсюда!

– Зря ты так, Егорша, ведь мы с тобой почти что родственники. – Наташа заметила, с какой яростью блеснули на миг глаза ненавистного ей брахицефала. – Но если ты и эту кралю надумаешь бросить, – Пеликанов задержал взгляд на Наташе, потом посмотрел на Егора, – то я ее подберу, не бойся! Она стоит гораздо больше, чем ты это понимаешь!

Егор сжал кулаки и сделал шаг от стола:

– Еще одно слово, и ты спланируешь к своим мокрохвостым орлам!

Пеликанов осуждающе покачал головой:

– Нехорошо вы со мной поступаете, а ведь я к вам со всей душой... Хотел пригласить на торжественный вечер, который устраиваю в честь юбилея нашего дорогого и горячо любимого Василия Михайловича.

– И с чего это вдруг ты его полюбил, Пеликаша? – справился из своего угла Скумбрия. – Рейтинг за счет старика решил повысить?

– И рейтинг тоже, но во вторую очередь! А в первую – я понял, что никто в городе не в состоянии это сделать по-человечески!

– А ты, получается, можешь? – ухмыльнулся Степанок. – И где же ты этот самый вечер решил провести? Уж не в «Поплавке» ли?

– Вы меня за лоха держите, ребята? Я ведь и сам хорошо понимаю, что интеллигентного человека туда не пригласишь. Тем более одновременно и новоселье справлю. Вы ведь не бывали еще в моем новом доме?..

– Мы и в старом еще не успели побывать, – опять прервал его Степанок и переглянулся с Егором, потом спросил уже более миролюбиво: – И что же, вместе с женами нас приглашаешь или поодиночке?

– Нет, право, ребята, вы слишком плохо обо мне думаете. Конечно же, вместе с вашими милыми супругами. Жду всех завтра к семи вечера.

Пеликанов отвесил учтивый поклон в сторону Наташи и величественно, сопровождаемый телохранителями, удалился из шашлычной.

– Нет, вы видели? Оказывается, все мы лучшие кореша этого выродка. – Степанок обвел взглядом помрачневших приятелей. – Со своей руки он нас собирается, видите ли, кормить! И как уверен, что непременно станет головой, скотина! Нет, братцы, надо это дело немедленно обсудить.

Егор положил руку Наташе на плечо и сказал:

– Надеюсь, меня на это совещание тоже пригласите. Сейчас я отвезу Наташу домой и через четверть часа вернусь назад...

Степанок прервал его:

– Нет, только не здесь! У меня жена в санатории, так что предупреждайте своих дорогих, что задержитесь, и ко мне. Разговор, я чувствую, предстоит долгий и серьезный.

Егор отвез Наташу домой, приказал запереть на ночь окна и двери и уехал. Она прошла в свою комнату, переоделась в халат, захватила банное полотенце и отправилась в ванную. После душа ей так захотелось спать, что она еле-еле добралась до подушки.

Проснулась Наташа от какого-то звука, села на кровати, прислушалась. В соседней комнате раздались шаги, потом скрипнули пружины кровати. Наташа с облегчением вздохнула: Егор вернулся.

За окном серело раннее утро. На будильнике – четыре часа. Долго же продолжалось их совещание! И вопросы обсуждали наверняка не слишком приятные для Пеликана! Не зря Степанок так возбудился. Видно, крепко ему досадил «дядюшка Тыква».

За стеной что-то звякнуло, покатилось по полу. Егор чертыхнулся и пробурчал несколько слов, судя по интонации, достаточно выразительных. И Наташа, не раздумывая ни минуты, тихо, стараясь не шуметь, открыла свое окно, вылезла наружу, прокралась к соседнему окну и осторожно заглянула в него.

Егор сидел вполоборота к ней за письменным столом, а перед ним на газете лежал какой-то странный предмет – то ли большой пистолет, то ли маленький автомат. Наташа вытянула шею, пытаясь рассмотреть, чем он занимается в столь ранний час. Оказывается, заканчивал собирать свое оружие. Закончил, вставил рожок, передернул затвор и еще раз внимательно осмотрел его. Потом отложил в сторону и подошел к окну.

Толчком руки он распахнул обе рамы и, облокотившись о подоконник, закурил. Наташа, едва успев отпрянуть от окна, вжалась в стену в промежутке между ставнями. Однако стоило Егору посмотреть в сторону, и ее убежище мгновенно было бы обнаружено. Вот удивился бы он, узрев ее, босую, в одной ночной рубашке...

• Предыдущая
• 57/88
• Следующая